Блондинка сдавала в багаж… - Романова Александра. Страница 28

– Откуда в тебе столько сил? – простонала Настя, едва успевшая сесть и плюхнуть на пол чемодан. – Это какую ночь мы, считай, не спим? Сперва в поезде до Бреста из-за духоты и храпа, потом в Польше нас разбудил придурок, укравший пакет с пюре. Третья ночь в Германии, где у нас сперли корону. Четвертая в Бельгии, где ты напугала Сергея мышью…

Я поправила:

– Нет, ты Земфирой.

– Где ты пыталась Сергея ограбить, а в это время кто-то пахучий пытался ограбить тебя, – нашла компромисс подруга. – Сейчас у нас пятая ночь, и, если мне опять помешают выспаться, я начну рвать и метать. День был тяжелый – Антверпен, Париж, да еще проблемы с твоей короной. Кстати, что ты об этом думаешь?

– О чем? – не поняла я.

– Как о чем? Надо срочно решать, у кого корона, чтобы заполучить ее обратно. Ты собиралась всех обнюхать. Еще нужно протестировать подозреваемых «волком в МВД» – или как его там? Короче, выяснить, что за кретин шлет тебе СМС-ки. Ты кого-нибудь проверила?

– Что? – спросила я. – А? – сказала я. – Извини, я, кажется, забыла, – призналась я.

– Ты сошла с ума, вот что!

– Да, – не скрыла я. – И мне хорошо.

Настя, с завистью на меня посмотрев, кивнула:

– Еще бы! Без ума каждому будет хорошо, да еще с непривычки. Надо же, как на тебя действует этот Париж… Слушай, ты что, куда-то собралась?

– Конечно. Я не для того сюда приехала, чтобы торчать в четырех стенах. Я иду к Сакре-Кёр, а ты?

– Что-что ты делаешь?

– Монмартр – это холм, – напомнила я. – Мы на нем живем. А на вершине холма известная церковь Сердца Христова – Сакре-Кёр. Она очень красивая, и сверху открывается замечательная панорама. Я хочу ночной Париж с высоты!

– Тебя прикончат по дороге, – заметила моя подруга. – Район опасный, кругом шастают безработные негры…

Я махнула рукой:

– Ерунда, кому я нужна…

– Да, – ужаснулась Настя, – ты действительно ополоумела. Тебя же в Питере ночью за порог не выманишь! Ты боишься маньяков!

– Правда? – изумилась я. – Я забыла. Нет, сейчас не боюсь.

– А ноги у тебя не болят? – уточнила Настя.

– Нет. Но ты, раз не хочешь, не иди. Ложись спать.

– Какой сон, если буду думать, что ты в невменяемом состоянии шляешься одна ночью среди преступников! И потом, я тоже хочу, чем я хуже? Раз уж приехала в Париж, должна вести разгульную жизнь, ничего не поделаешь. Только подожди, пока соберусь.

На разгульную жизнь мы отправились ближе к полуночи, и даже я была уверена, что это, пожалуй, поздновато. Мы с трудом вскарабкались на вершину холма – и застыли, пораженные. Все сияло огнями. Полчища людей ходили, сидели на ступеньках, лежали на траве, что-то продавали и покупали, а специально для Насти кругом непрестанно ездили улыбающиеся полицейские на мотоциклах, внося в картину элемент спокойствия и безопасности. Вид на город был прекрасен. Все остальное тоже было прекрасно. Я была счастлива.

Обратно мы возвращались глубокой ночью. Спустившись по ступенькам, мы почему-то оказались в совершенно незнакомом, причем неосвещенном месте. Меня, впрочем, это не обескуражило.

– Вон там горит какая-то вывеска, – утешила еле волочившую ноги подругу я. – Подойдем и спросим, куда нам.

Рядом с вывеской толпились чернокожие мужчины довольно странного вида.

– Я с ними заговаривать не собираюсь, – твердо заявила Настя. – Я еще не сошла с ума. Тут, похоже, секс-клуб. Называется «Красное колесо».

– Разве «Красное колесо» – не роман Солженицына? – удивилась я.

Подруга кинула на меня полный жалости взгляд.

– Ты всерьез считаешь, что в разгульном квартале Парижа толпа негров собралась среди ночи потолковать о Солженицыне? Тогда посмотри на афишу!

– Афиша непристойная, – кивнула я, – но мы ведь в клуб не собираемся, мы только спросим. В смысле, ты спросишь. Я по-французски не бум-бум, а говорят, английского во Франции не понимают.

– Или делают вид, что не понимают, – ехидно подтвердила подруга. – Так твои любимые французы выражают патриотизм. Пошли отсюда поскорей, на нас уже косятся.

– И куда предлагаешь идти? Я лично не представляю. Ладно, раз ты такая деликатная, спрошу дорогу я. Как это будет по-французски? Я повторю.

– Название улицы у нас какое? – уточнила Настя.

Я пожала плечами.

– Понятия не имею. А ты?

– Я его, кажется, вообще не слышала. Ладно, а гостиница как называется?

– Что-то из греко-римской мифологии… – я запнулась.

– Зевс? Венера? Афродита? – перечислила подруга.

Я отрицательно покачала головой.

– По-моему, не то.

– Геракл? Эндомион? Амфитрион? – уже довольно нервно продолжила Настя.

Я засмеялась.

– Тут и слов таких наверняка не знают! Нет, название простое.

– О господи! Сумасшествие, похоже, заразительно. Ладно ты, но я-то как могла уйти, даже не подумав, куда буду возвращаться? И что теперь делать, а? Перебирать греческих богов с героями?

Моего хорошего настроения не могло поколебать ничто.

– Ничего страшного, я примерно помню, как выглядит наша улица. Нам наверняка помогут. Как будет по-французски «узкая и кривая»?

Однако Настя посмотрела на меня столь сурово, что приставать к ней дальше не захотелось. Тем более, я вспомнила, что могу обойтись собственными силами. Не зря же я приобрела специально для поездки русско-французский разговорник! Там приводятся самые расхожие фразы, причем с транскрипцией. Наверняка мы не первые потерявшиеся в Париже, и разговорник подскажет, как обратиться к аборигенам.

Вытащив тоненькую книжицу, я принялась ее листать. К тому времени наше долгое стояние вызвало интерес у толпящихся негров, и парочка из них приблизилась к нам. Решив, что момент удачный, я быстро долистала до нужной темы и, запинаясь, прочла по-французски: «Я заблудилась». Ведь это ровно то, что нужно, правильно?

Аборигены одобрительно закурлыкали, и я перескочила к следующей фразе: «Я забыла название своей гостиницы». Замечательный разговорник, тут есть все! Так, что дальше? Вот: «Я забыла название улицы». И, наконец, главное, ради чего стоило заморачиваться… ага, нашла. «Отвезите меня туда, пожалуйста!» Довольная собой, я обернулась к Насте.

– А ответ слушай ты, я не пойму.

Впрочем, переводчик не потребовался. Радостно улыбнувшись, негры схватили нас за руки и потянули к двери в клуб. Я попыталась вырваться – не тут-то было! В тот же миг раздался душераздирающий звук. Я не оцепенела от ужаса лишь потому, что уже слышала его раньше, когда моя подруга пела Земфиру. Не знаю, что она пыталась изобразить сейчас, но на аборигенов подействовало – они ослабили хватку.

– Бежим! – прошипела Настя, и мы помчались. Топот погони звучал за нашими спинами, и мы неслись, неслись, неслись…

Очнулись мы на очередной незнакомой улице. Впрочем, церковь Сакре-Кёр благополучно возвышалась неподалеку, так что Монмартр мы покинули вряд ли.

– Так и помереть недолго, – еле дыша, сообщила мне подруга.

– О, – обрадовалась я, – я вспомнила название отеля. Плутон – бог смерти и подземного мира. Осталось его найти.

Рядом оказалась автобусная остановка, на которой стояла молодая женщина – уж не знаю, чего она ожидала в три часа ночи. Настя заговорила с ней по-французски, я уловила лишь слово «Плутон». Женщина оглянулась по сторонам и поманила нас в ближайший переулок.

– Она не знает нашей гостиницы, – шепнула мне подруга, – но говорит, что обязательно ее найдет.

– Надо же! – восхитилась я. – Какие удивительные люди эти французы! Бросила все и отправилась помогать нам.

Настя пожала плечами.

– А как бы ты поступила, если б на Невском к тебе подошли иностранки и на ломаном русском принялись лепетать, что потерялись?

– Зато теперь я понимаю, почему отель называется Плутон.

– Бог смерти… – мрачно заметила Настя. – Думаешь, нас там прикончат?

– Нет, это в честь планеты, а не бога. Про существование планеты Плутон люди много лет знали, однако обнаружить ее не могли. Вот и мы так же.