В дебрях атласа. Пограничный легион - Сальгари Эмилио. Страница 81

– Где Пирс и Гульден? Они знают все? – спросил он.

– Не думаю, чтобы еще кто-нибудь здесь знал об этом, – ответил Бликки.

– Рыжий и Гуль никак не могут очнуться от своего вчерашнего счастья, – сказал Бейд Вуд.

– Видел кто-нибудь из вас молодого Клэва? – продолжал Келс. Его голос звучал торопливо и резко.

Никто не отвечал. Вдруг Келс сильно ударил себя кулаком по ладони.

– Вперед! Созывайте всю банду в хижину Бэда… Ребята, игра начинается. Джесси Смит видел 49-й и 51-й годы и не послал бы такой вести, если бы… если бы не разыгралась настоящая дьявольщина!.. Вперед!

Он начал спускаться с холма, окруженный своими товарищами. По пути к ним подходили все новые и новые; отчаянно жестикулируя, шли все вместе.

Жанна осталась одна. Услышав вопрос Келса о Клэве, она испугалась, как бы этот бандит не уговорил ее Джима примкнуть к своей шайке. Вся компания напоминала Жанне стаю волков, и Келс был их проницательным и жестоким вожаком.

В это утро Жанна отказалась от своей утренней прогулки. Со страхом и любопытством ожидала возвращения Келса, но он не приходил. К заходу солнца она истомилась от ожидания. Вернувшись в хижину, сама приготовила себе еду. С наступлением темноты Келс наконец вернулся. Жанне достаточно было одного беглого взгляда, чтобы убедиться, что события развертываются не по его плану. Он внутренне весь кипел и, увидев Жанну, так поразился, будто в лихорадочном волнении этого дня совершенно забыл о своей пленнице. Он извинился за то, что ей не приготовили ужина. Все сегодня точно с ума сошли, их трудно заставить…

Он говорил мягко и нежно. Внезапно на его лице появилось выражение задумчивости. Жанна знала, что у него это всегда было признаком внутренней нерешительности.

– Ах, зачем я только затащил вас сюда, – сказал он, беря ее за руки. – А теперь уже поздно. Я не могу потерять вас… Но для другого… выхода еще не поздно.

– Для какого выхода? Что вы хотите сказать?

– Любовь моя, хочешь уехать со мной сегодня ночью? – страстно прошептал он. – Клянусь, я женюсь на тебе и начну честную жизнь. Завтра будет уже поздно… Хочешь?

Жанна покачала головой. Ей было жаль его. Когда он так говорил, он переставал быть Келсом-бандитом. Видя его глубокую страсть, девушка не могла отделаться от странного волнения. Один момент, переступая порог этой хижины, он был предводителем банды, с кровавыми планами в голове; в следующую же секунду, когда его взгляд упал на нее, он начал сдавать – разбитый, измученный, охваченный безнадежной любовью.

– Отвечай, Жанна! – сказал он; его руки сжались, лоб нахмурился.

– Нет, Келс! – ответила она.

– Почему? Почему же? Потому что я бандит и мои руки запачканы кровью?

– Нет. Потому… потому, что я не могу любить вас.

– Неужели тебе не хочется быть моей женой? Сделать из меня честного человека… вместо того, чтобы жить здесь подобно рабе, каждую минуту могущей попасть к Гульдену в его пещеру, под его веревку?

– Нет… Я знаю, что вы не допустите этого, не выдадите меня Гульдену.

– Почем вы знаете это? – воскликнул он, и виски его налились кровью.

– Потому что вы побороли в себе зверя… И вы… вы любите меня.

Келс с такой силой оттолкнул Жанну от себя, что она едва не упала.

– Я справлюсь с этим… И тогда берегись! – сказал он с горечью.

Быстрым движением он приказал ей уйти и повернулся к двери, откуда доносился гул мужских голосов. Спотыкаясь в темноте, Жанна взошла по ступенькам в свою комнату и, тихонько забаррикадировав дверь балками, принялась слушать. Сильное напряжение нервов, граничащее почти с физической болью, подсказывало ей, что эта ночь будет знаменательной не только для Келса, но и для нее.

Келс вышел из блокгауза.

Спустя несколько секунд Келс один возвратился в хижину и принялся зажигать фонари. Два фонаря он повесил на стену, а два поставил на стол. Из своего узла достал маленькую записную книжку и карандаш. Все это положил на стол, рядом с тяжелым, тисненным золотом револьвером. Когда все было готово, он принялся расхаживать, заложив руки за спину, с опущенной головой, в глубокой и тяжкой задумчивости.

Внезапно Келс поднял голову и прислушался. И весь облик его разом переменился. Тяжесть, давившая его, исчезла. Подобно генералу, осматривающему своих солдат, уставился он с властным видом на дверь. Тяжелые шаги, звон шпор, тихие, приглушенные голоса свидетельствовали о приближении банды. Будет ли Джим Клэв среди них?

Молчаливые и напряженные, бандиты входили один за другим через порог хижины. Жанна насчитала двадцать семь человек. Они разделились на две группы. Большая группа выстроилась рядом с Келсом, а меньшая встала за Гульденом. Последний снял повязку с головы, отмеченной красным шрамом на месте отстреленного уха. Какая-то особенная сила исходила от него, но она не походила на ту, что так живо и властно действовала в Келсе. То была звериная жестокость, проявлявшая свое господство только в одной физической силе. В любом столкновении между Келсом и Гульденом, не требующем никакого мускульного напряжения, последний неминуемо проиграл бы. Мужчины, стоявшие позади Гульдена, были все бородачами, тяжело вооружены, в ярко заштопанных рубахах, – наиболее опасные экземпляры этой банды. Все же молодые, более отшлифованные, как, например, Рыжий Пирс, Французик, Бидки Джонс, Вильямс и новоприбывший Бликки, – все они стояли на противоположной стороне. К великой радости Жанны, Джима среди них не оказалось.

– А где Бэд, где Вуд? – допытывался Келс.

– Заняты больной кобылой Бирда, – ответил Пирс. – Они скоро будут здесь и согласны со всем, что ни скажешь. Ты ведь и сам знаешь это.

– А нашли вы молодого Клэва?

– Нет, болтается где-то в лесу. Думаю, что и он не заставит долго себя ждать.

Келс присел на край стола, взял в руки свою маленькую книжечку и, играя ею, принялся разглядывать собравшихся перед ним мужчин.

– Там, у Бирда, мы хорошо обсудили все дело, – сказал он. – Теперь же я организую мой «Пограничный легион». Я требую неограниченной власти, будь тут десять человек или сто. Ну-с, чье имя идет первым в мою книжку?

Рыжий Пирс выступил вперед и принялся пыхтеть над своей подписью. Бликки, Джонс, Вильямс и другие последовали его примеру. Они не проронили ни слова, но каждый из них пожал руку своему вожаку. Было очевидно, что и без клятв Келс предоставлял каждому свободу выбора, доверяя только его честному слову. Этот бандит обладал особенным, присущим только ему одному умением придать такой простой процедуре характер священной присяги. В своем легионе он не желал иметь людей, в которых не был бы уверен.

В эту самую минуту, дрожа от радости и страха, Жанна увидела Джима, входившего в хижину. Он был бледнее обычного, и его острые глаза скользили по всему помещению от Келса к Гульдену, от одного бандита к другому. Затем он прислонился к стене, неясный как тень. Ни одним мускулом лица Келс не выдал, что заметил его приход.

– Я предводитель, – продолжал Келс спокойно. – Я составляю планы и отдаю приказания. Ни одного дела без моего ведома. Равные права на золото… Один за всех, все за одного… Ваше слово, вы за меня?

Одобрительный шум пробежал по насторожившейся толпе. Постепенно один за другим все подписали условия Келса. В стороне осталась только группа Гульдена.

– Гульден, ты все еще не решил? – холодно спросил Келс.

Гигант тупо уставился на стол.

– Келс, если мы сойдемся с тобой, то я приму участие, – сказал он своим зычным голосом.

– Можешь не вступать, если не сойдемся, – ответил ему Келс. – Но послушай, Гульден, давай все обсудим по-хорошему, по-дружески. Пограничная полоса достаточно велика для нас обоих. Ты мне нужен, и я хотел бы иметь тебя около себя. Но если мы не сговоримся, разве нам так необходимо быть на ножах? Что ты скажешь на это?

Новый шум в толпе поддержал дружелюбное и разумное предложение Келса.

– Скажи мне, что ты хочешь делать и как ты будешь действовать? – ответил Гульден.