В дебрях атласа. Пограничный легион - Сальгари Эмилио. Страница 86

– Жанна! – воскликнул он, выполнив ее просьбу. – Теперь никто не увидит твоего лица, но одежда… слишком уж подчеркивает твои линии. И, черт возьми, я должен признаться, что ты красива, дьявольски хороша, очаровательна! Но я ненавижу это одеяние…

– Да и я не терплю его. Но надо мириться, а ты постарайся меня больше не стыдить… А теперь прощай. Все время помни обо мне, как я о тебе…

С этими словами Жанна вырвалась и побежала из леса. По дороге она натолкнулась на свою лошадь и повела ее к блокгаузу. Много лошадей разбежалось. Около блокгауза никого не было видно, но Жанна заметила группу мужчин во главе с Келсом, подымавшихся вверх по холму. Счастье улыбнулось ей. Вряд ли кто заметил ее отсутствие. Жанна едва успела собраться с силами, чтобы добежать до своей комнаты и броситься на постель, изнемогая от слабости, волнения и чувства бесконечной благодарности. Наконец-то разрешилась вся невыносимая двусмысленность ее положения.

Глава XIII

Уже давно наступил полдень, когда Жанна снова вышла на улицу; выйдя же, она заметила, что бандиты не обращают на нее почти никакого внимания.

Келс расхаживал легкой походкой, с сияющими глазами, с поднятой головой, точно прислушиваясь к чему-то. Возможно, он слушал дьявольскую музыку своих грядущих надежд. Жанна нередко с удивлением смотрела на него. Даже бандит, придумывающий свои разбойничьи планы, может строить воздушные замки и радоваться жизни.

А тем временем все остальные по двое и по трое покидали лагерь. Каждая группа, сопровождаемая мулами и лошадьми, на этот раз так упаковала свой груз, как Жанна еще ни разу не замечала. Кирки, лопаты, старые сита и в особенности сковородки вывешивались на самых видных местах и должны были показать, что едут самые настоящие золотоискатели. Кругом царило лихорадочное оживление, и только за сияющим лицом Келса чувствовалась мрачная, угрожающая инициатива. Он был сердцем всей машины.

К заходу солнца в лагере остались только Келс, Пирс, Вуд, Джим Клэв и седоволосый бандит Джесси Смит.

Когда Жанна проснулась на следующее утро, вся ее комната еще была полна серым мраком. Из большого блокгауза доносился шум, снаружи гудели голоса и раздавался стук лошадиных копыт.

Жанна так долго собиралась, что Келс уже несколько раз окликал ее. С большой неохотой покидала она свое жилище, такое скрытое и надежное. Еще большой вопрос, будет ли у нее снова такое удобное помещение. Кроме того, расставаясь, Жанна ощутила к этому месту тихую привязанность за все страдания и размышления, которые ей пришлось здесь вынести.

Серый мрак уступал место рассвету. Все мужчины, за исключением Келса, были в седле, а нагруженные лошади уже тронулись в путь. Задвинув грубую дверь блокгауза, Келс вскочил на лошадь и приказал Жанне следовать за собой. Взглянув вперед, она заметила, что третьим наездником от нее был Джим. Это обстоятельство придало совершенно иной характер утреннему выезду в Олдер-Крик.

Смит двинулся из долины через горную расселину и сплошь усеянный валунами хребет в новое ущелье. Дорога была тяжелая. Некоторое время она шла по каменистому руслу ручья, где лошади скользили по мокрым и гладким валунам. Продвигались очень медленно, что утешало Жанну. Чем дольше они ехали, тем лучше. Ведь там, в конце пути, их ждали Гульден, остальные разбойники, приисковый лагерь и тысяча ужасных возможностей.

Около полудня сделали привал в весьма оживленном настроении.

Во время обеда Келс заметил Джиму:

– Послушай-ка, дружок, ты что-то вдруг повеселел. Никак тому виной наши проекты?

– Не совсем! – ответил Клэв. – Я перестал беспрерывно тянуть виски. По правде говоря, Келс, я уже начал ловить белых мышей.

– Я очень рад этому. Еще ни разу мне не встречался человек, который бы много пил и не терял при этом головы. Я тоже не выдерживаю долго, хотя обычно пью очень немного.

Услышав это, бандиты громко расхохотались, считая слова Келса шуткой. Келс и сам охотно смеялся, но несколько раз подмигнул Жанне.

Однажды Келс поручил Клэву оседлать лошадь Жанны. Пробуя ремни, Джим прикоснулся своей рукой к руке Жанны. Это прикосновение наполнило ее сладкой дрожью; она взглянула на Джима, но тот отвернулся. Вероятно, он не доверял своей выдержке. И снова начался бесконечный путь по ущельям. Тропинки были настолько грубы и извилисты, что, по расчету Жанны, они проезжали не более трех миль в час. Приходилось беспрестанно помогать лошадям выбирать дорогу, и это целиком завладело вниманием. Только с наступлением темноты был сделан второй привал. Жанна хотела было помочь чем-нибудь, но Вуд посоветовал ей лучше отдохнуть. Все мужчины, и особенно Бейд Вуд, старались оказать ей всевозможные услуги, и только Джим Клэв держался в стороне из боязни выдать себя.

Жанна лежала закутанная в одеяла в нескольких метрах от костра. Однажды Келс обернулся в ее сторону, чтобы посмотреть, как далеко она от них, и затем, понизив голос, рассказал какой-то анекдот. Окружающие захохотали. Пирс, в свою очередь, также что-то рассказал и тоже старался, чтобы она не могла услышать его. В своем оживлении они уселись плотнее, и Джесси Смит, по-видимому, большой весельчак, вскоре заставил их прямо взвыть от удовольствия. Джим Клэв громко хохотал заодно с ними.

– Послушай, Джим, а как ты справился со своей историей? – заметил Келс.

– С какой историей?

– Ну, с той, из-за которой ты явился сюда и дал мне счастливую возможность прикарманить тебя, – ответил Келс с принужденным смехом.

– О, ты говоришь о девушке?.. Само собой, я справляюсь с этим, но только тогда, когда не пьянствую.

– Расскажи нам, Джим, – сказал Келс с особым любопытством.

– Хорошо, – ответил Клэв, делая вид, что воспоминания причиняют ему боль.

– Я из Монтаны. Зимой охотник, летом золотоискатель. Однажды скопил кругленькую сумму, несмотря на то, что нередко спускал кое-что в картишки и на виски. Ну, само собой, там была девушка. Красавица, из-за которой я попал в скверную историю. Оставив все свои пожитки у нее, я отправился за золотом. По моем возвращении мы хотели пожениться. Я не показывался шесть месяцев, мне здорово везло, но в последний момент решительно весь мой золотой песок у меня украли. Когда я вернулся обратно в Монтану, моя девица успела выйти замуж за другого и все, что я у нее оставил, подарила ему. Я запил. А пока я пьянствовал, они принялись распускать обо мне паршивые слухи. Это было делом ее рук. Мне пришлось бежать из города, и постепенно я докатился сюда, на границу.

Прослушав эту вымышленную Клэвом историю, Келс задумчиво отошел от костра и, закутавшись в одеяла, улегся неподалеку от Жанны.

На следующий день измученная кавалькада выбралась наконец из цепи гор, скал и колючего кустарника на широкую и пыльную дорогу, очевидно, совсем недавно проложенную, о чем свидетельствовали совершенно свежие пни спиленных деревьев. Видно было, что множество людей пользовалось этой дорогой.

Келс казался сильно взволнованным; Пирс выглядел настороженно, и глаза его рыскали кругом, точно глаза ястреба; Смит походил на ищейку, почуявшую след.

По краям дороги валялись груды тележных обломков, колес, посуды, ящиков, старого тряпья от палаток, занесенного ветром в кусты; мертвые мулы и ослы. Все выглядело так, как будто здесь только что проехала отступавшая армия. Вскоре дорогу пересекла пенистая речка. Перебравшись на другой берег, кавалькада двинулась по дороге, свернувшей теперь вдоль течения реки.

Несколько миль спустя дорога уперлась в поросшее соснами ущелье. Деревья совершенно скрывали от глаз края и почву ущелья. Пришлось проехать еще несколько миль, прежде чем бандиты снова выехали на открытую поляну, показавшуюся Жанне местом отвратительного пожарища. Однако такое опустошение являлось делом человеческих рук. Громадная поляна предназначалась для постройки жилищ. Но еще целую милю не было видно ни одной палатки или хижины. Ущелье заворачивало направо, и большой серый выступ заслонял от глаз панораму местности. Внезапно властный окрик Келса заставил всех остановиться. Жанна увидела, что они находятся над обрывом. Внизу раскинулся приисковый лагерь. То было весьма интересное зрелище и, вероятно, Келс находил его даже красивым; однако Жанне оно показалось еще более отвратительным, чем оставшийся позади вырубленный лес. Всюду, куда ни падал ее взгляд, виднелись огромные кучи земли, маленькие шалаши, кое-где – палатки и изредка – блокгаузы. И чем дальше она глядела, тем больше роились вдали эти неуклюжие приисковые постройки, густо заполняя своими черными и белыми крышами устье узкого обрыва.