Зияющие высоты - Зиновьев Александр Александрович. Страница 23

ЛОГИКА И ЯЗЫК

Статья в Газете против АС произвела на всех сильное впечатление. На этот раз все, кроме Болтуна, ругали АС. Я уважаю АС, даже преклоняюсь перед ним, говорил Мазила. Но на сей раз я не могу с ним согласиться. Тут ему чувство меры изменило. Странная позиция, говорил Карьерист, как можно одобрять этих мерзавцев! Член поносил АС последними словами и называл его спекулянтом, готовым на любое предательство ради тщеславия и из ненависти. Болтун сказал, что он полностью поддерживает АС хотя бы потому, что он один. А если человек один против всех, он всегда прав. Пройдет немного времени, и вы сами убедитесь в том, что он прав. И потом, как вы могли поверить официальному сообщению! Сами отлично знаете, что нашим сообщениям нельзя верить ни в одной строчке, а тут вдруг поверили! В чем дело? Почему вы не допускаете возможности подтасовки? Дело очень серьезное, не торопитесь с выводами и оценками. АС зацепил нечто такое, что заставляет нас всех (и тех, кто за, и тех, кто против) пересмотреть кое-что в своем сознании. И нам это не нравится. Мы раздражены на него за это вторжение в наши души и в нашу совесть. Он ставит вопрос прямо: кто мы такие? Негодяям ясно, кто они такие. И потому они ненавидят АС. Порядочным начинает становится ясным, что они помощники негодяев, а значит и сами негодяи. И потому они злятся. Но оставим содержание проблемы и обратимся к чисто текстуальной стороне дела. Вот одна из фраз АС, вызвавшая ваш несомненно порядочный и гуманный гнев: "Если вы (обращается АС к этим действительно погромщикам) на самом деле хотите восстановить демократические свободы, то не делайте того-то и того-то, ибо это будет мешать осуществлению такого замысла". Эту фразу вы истолковали так, будто АС одобряет действия погромщиков и считает, будто они хотят восстановить демократические свободы. А между тем это - банальная логическая ошибка. Если человек признает утверждение вида "Если X, то У", то из этого никак не следует, что он признает X. И если уж такую детскую ошибку с удовольствием совершают образованные и незаурядные личности, как вы, то что же говорить о прочих. Если люди хотят впасть в заблуждение, они попирают вещи и более серьезные, чем законы логики. Страшно здесь не то, что вы не разобрались, а то, что вы активно не захотели разобраться в ситуации больно задевающей вас самих. Неприятно, конечно, вдруг почувствовать себя кретином и подлецом.

После некоторого неловкого молчания стали спорить о законах логики. В конце концов Болтун убедил всех в том, что они относятся к языковым операциям, а не к вещам. Заговорили о языке. Член сказал, что язык дан людям для выражения мыслей. Болтун сказал, что Член выражается так, будто у нас даже язык дарован людям свыше начальством подобно тому, как нам даруют работу, квартиру, хлеб и штаны. Мазила сказал, что язык дан людям, чтобы скрывать свои мысли. Клеветник уточнил эту идею и сказал, что язык дан людям, чтобы скрывать свои намерения и искажать намерения других. Потом вниманием опять завладел Болтун, считавшийся в свое время большим знатоком этих дел, но вытолкнутый из них более прогрессивными ибанскими представителями мировой науки, даже не подозревающей о их существовании.

Вспомните, говорил Болтун, ситуацию с выдвижением Клеветника. Клеветник говорил до этого, что он не испытывает желания баллотироваться в Академию. Но его выдвинули, и он подал документы. И его обвинили в логической непоследовательности. Так ли это? Я когда шел сюда, не испытывал желания пить. Вы предложили, и я выпил. Непоследовательно? Нет. Просто надо различать отсутствие желания что-то делать и наличие нежелания это делать. Это не одно и то же. Можно быть безразличным к делу, т.е. не иметь желания его делать и не иметь нежелания его делать. Клеветник не имел желания избираться, но не имел также и желания уклоняться от избрания. А все истолковали это как лицемерие, хотя сами лицемерили всю дорогу. Я упомянул об этом пустяковом случае вот почему. Принято думать, будто люди всегда или обычно руководствуются правилами логики, совершая отступления от них лишь в порядке исключения. Причем они якобы не осознают того, что творят. Но все это вздор. Руководствоваться правилами логики, подозревая об этом, в принципе невозможно по самой природе этих правил. А во-вторых, процент языковых операций, совершаемых по правилам логики, в общем числе языковых операций настолько исчезающе мал, что разговоры о какой-то логической стадии мышления производят чисто комическое впечатление. Дело обстоит фактически так, что люди почти не пользуются правилами логики, а не так, будто они не осознают их, но пользуются почти всегда. Попробуйте, проанализируйте речи политических деятелей и юристов с логической точки зрения, и вы к удивлению своему обнаружите почти полное отсутствие в них именно логики, хотя по идее она должна быть основой их размышлений. Наука? Да одна из самых строгих наук - физика битком набита языковыми жульническими трюками. Языковая деятельность людей есть хаос с логической точки зрения, а внедрение логики в нее - ничтожная по последствиям попытка внести в этот хаос порядок. Шизофреник сказал, что он полностью с этим согласен. Языковый хаос есть точное выражение социального хаоса. Языковая практика людей в принципе антилогична. Логика есть одно из средств антисоциальности. Орудием социальности является антилогика, которую для маскировки именуют диалектической логикой. Так что логика не такая уж безобидная штука. Когда-нибудь за нее будут лупить не меньше, чем за политику. Кстати сказать, коэффициент логичности практически не зависит от уровня образования индивидов и обратно пропорционален уровню социального положения индивидов.

Член сказал, что он все равно остается на своих позициях и считает, что поведение АС продиктовано чисто личными мотивами. Болтун сказал, что у АС действительно такой недостаток есть. А вот поведение Члена диктуется не личными, а чужими мотивами. Член запротестовал, но его слушать уже не стали.

ДИСКУССИЯ О ДОНОСАХ

На работу пошли строем, читал Инструктор. Паникер запел, а остальные лихо подхватили:

Там, где пехота не пройдет,

Где бронепоезд не промчится,

Угрюмый танк не проползет,

Туда шагаем мы мочиться.

После того, как арестанты забились в сортир и избавились от тяжких последствий вчерашнего обжорства. Патриот пустил слезу: мы, мол, поступили нехорошо, товарищей без ужина оставили, и начальству из-за нас неприятности. Литератор предложил заткнуть Патриоту рот портянкой. Пораженец поддержал предложение Литератора, но на всякий случай согласился с Патриотом. Мерин призвал не торопиться с выводами и изложил современную концепцию роли доноса в социальных системах гомогенного типа. Для управления коллективом нужно знать фактическое положение. Для этого, как установила передовая буржуазная лженаука кибернетика, недавно перешедшая на нашу службу, нужна обратная связь. Официальные отчеты, сводки, доклады и т.п. - либо бессодержательны и банальны, либо сплошное вранье и очковтирательство. А начальству надо знать подлинную правду, функцию обратной связи здесь и выполняет донос. Интеллигент сказал, что начальству подлинная правда в духе Мерина нужна лишь в такой мере и с такой ориентацией, которые обеспечивают ему наиболее устойчивое пребывание у власти и наиболее благоприятные перспективы в отношении будущей карьеры. Кроме того, Мерин смешивает два принципиально различных типа информации - донос и, если угодно, информос. Донос всегда персонифицирован. Информос безличен. Для информоса безразлично, кто сегодня, вчера, позавчера ходил в самоволку. Для него важен лишь сам факт и его количественное выражение (да и то процент или вероятность). Донос негативен, ибо он есть сообщение о делах, словах и мыслях, направленных якобы против или приносящих якобы вред. Информос главным образом позитивен или, в крайнем случае, нейтрален. Точнее говоря, он не дает оценки. Донос предназначен для карательных органов, которые сами по себе не имеют прерогатив управления. Информос предназначен для органов управления, не занятых непосредственно карами. Цель доноса - знать, чтобы пресечь, наказать, уничтожить. Цель информоса - знать, чтобы исправить, улучшить, сохранить. Они разноплановы. Особенность ситуации состоит в том, что информос в качестве публичного и официального явления ложен, а в качестве тайного быстро переходит в донос. Уклонист сказал, что говорить о какой-то подлинной правде в общественной жизни - вздор. Во-первых, сказать "подлинная правда", все равно, что сказать "по-настоящему соленая соль". А во-вторых, понятие правды в академическом смысле здесь вообще неприменимо. Например, каков человек на самом деле? Человек может думать одно, а говорить другое. Говорить одно, а делать другое. По одному и тому же поводу может иметь взаимоисключающие мнения. Совершать действия, ведущие к взаимоисключающим последствиям. Нормальный человек сам по себе - все, что угодно. А значит ничто. В нормальном человеке как таковом есть все мыслимые качества независимо от отношений друг к другу. И потому в нем нет ничего, ибо "человек как таковой", "подлинный человек" и т.п. есть лишь абстракция. Человек есть нечто определенное лишь как официальное существо, т.е. как гражданин, определенным образом реагирующий на официальные индикаторы. В нормальном обществе есть такие индикаторы, т.е. официально установленные и признаваемые случаи, когда слова, мысли и дела человека являются характеристическими: поведение на работе, выступления на собраниях, публикация статей, дача показаний в суде, посещение церкви и т.п. А что сверх того, никого не касается, ибо все остальное не есть общественно значимый факт и потому не существует. Если, например, ты с трибуны произносишь "за", а дома говоришь жене и приятелю по этому же поводу "нет", то официально ты есть человек "за", а не "нет". Как человек "нет", ты не существуешь вообще, хотя можешь воображать на этот счет все, что угодно. Я знал работников органов, которые рассказывали не наши анекдоты. Но они были глубоко нашими людьми. Человек, который официально и неофициально есть одно и то же - либо неосуществимая мечта начальства, либо лжец, лицемер, пройдоха, кретин, подонок и т.п. Когда в человеке начинают выяснять то, что есть сверх официального, то это характеризует лишь данное общество, которое это санкционирует. Неизбежное следствие этой санкции - нравственная деградация людей (развиваются такие черты, как угодничество, подхалимство, двуличие, гражданская трусость, ненадежность и т.д., официально и морально ненаказуемые в таком обществе). А главное - специальные организации общества начинают в людях искать то, чего в них нет. Отсюда ложное истолкование поведения людей и официальный обман. Если в обществе начинают искать подлинную правду, то это может означать только одно: призыв писать доносы, Патриот сказал, что в каких-то случаях донос все же приносит добро. Паникер сказал, что еще никто не подсчитал, каков процент случаев, когда донос принес зло, каков процент случаев, когда он принес добро. Уклонист сказал, что дело не в этом. Здесь точка зрения количества в принципе ошибочна. Есть более глубокие основания считать донос безнравственным независимо от того, полезен он или нет. Если даже он в ста процентах полезен, он есть признак деградации. Тут все перестали что-либо понимать и запутались окончательно. Мерин сказал Интеллигенту, что все же нет полного совпадения интимного состояния сознания человека и его официального выражения. Интеллигент сказал, что это не играет роли, ибо интимное имеет обычно тенденцию к совпадению с официальным, причем совпадение наступает тем скорее, чем меньшее принуждение испытывает индивид. Выходит по-твоему, сказал Мерин, что люди становятся сволочами добровольно. Интеллигент сказал, что это так даже в тех случаях, когда это происходит по принуждению. Мерин сказал, что это - диалектика, а он к диалектике с детства относится как к рыбьему жиру. Патриот сказал, что рыбий жир полезен. Мерин послал его на. Тут подошло время обеда, и прения прекратились.