Следствие по-русски 2 - Леонтьев Дмитрий Борисович. Страница 2

И зная батюшку, я подозревал, что одними неприятностями мы не обойдемся. Иначе чего ради иерею потребовалось срочно отправлять наших жен подальше от дома, залегендировав их отъезд невразумительными пояснениями о «пропадающих путевках в пансионат отдыха на берегу Черного моря»? В наше время такие путевки не могут пропадать, а уж тем более не могут они стоить так дешево, как предложил их нам Разумовский. В отличие от обрадованных такой возможностью девушек, я это понимал хорошо… Нет, если бы я ехал вместе с ними, то тоже с удовольствием принимал бы желаемое за действительное, но так как я оставался… Да и рефлекс, выработанный у меня иереем, безошибочно указывал на стереотипное начало надвигающихся проблем.

Дело в том, что бывший офицер спецназа, а впоследствии и уголовного розыска, Разумовский, приняв рукоположение, свое призвание «духовного поводыря» трактовал непозволительно вольно для священнослужителя православной церкви, так и не сумев искоренить в своей душе нетерпимость к людской жадности и подлости. Тридцатитрехлетний священник относился к той категории мужчин, у которых призвание оберегать и защищать существовало на «генном уровне»…

Может быть, это и хорошо, но беда заключалась в том, что защищал и оберегал своих прихожан он отнюдь не теми способами и средствами, которые находились в арсенале священнослужителей, а переносил их в настоящее из своего «спецназо-розыскного» прошлого. Но так как испокон веку одному в поле быть воином сложно, то я состоял при нем в роли недобровольного Алеши Поповича.

Началось это мучение несколько лет назад, когда я опрометчиво способствовал раскрытию кражи икон из церкви, где нес службу Разумовский, По моим самым скромным подсчетам, с тех пор мы с отцом Владимиром раскрыли около двух дюжин уголовных дел, попутно нарушив около половины статей уголовного кодекса и добрую половину церковных заповедей. Но если еще год назад, когда я носил погоны капитана и обладал некоторыми возможностями оперативного уполномоченного, эта «халтура» была хотя и обременительной, но вполне естественной, то теперь, когда я с женой жил в ста километрах от ближайшего города и зарабатывал себе на пропитание сугубо гражданской работой на компьютере, мне было даже интересно — о какой же помощи можно просить человека, давно отошедшего от дел криминальных?

Сказать по правде, подобные авантюры были мне не слишком-то по душе, но так уж получалось, что до сей поры мне не удавалось найти убедительных доводов, чтобы отказаться от сумасбродных просьб батюшки. Не потому, что я альтруист или идейный борец с преступностью, отнюдь нет. Просто так уж получалось, что Разумовский обращался ко мне за помощью, предварительно влипнув в дело «по уши», а бросать друзей в беде было не в моих правилах. Да и преступления бывают такие, что нормальный человек не в силах спокойно закрыть на них глаза, тем более если он чем-то может повлиять на исход событий… Только почему-то мне такие дела подворачивались чересчур часто. Как говорят индусы — карма… Или все же последствия деятельности неугомонного иерея? Слаб я в философии. Но причинно-следственную связь выявил точно. Причина — иерей, следствие — неприятности.

— Батюшка, ты в приметы веришь? — поинтересовался я. — Например, если вам перебежала дорогу черная кошка — ждите неприятностей. Или, если к вам обращается с просьбой отец Владимир — готовьтесь к проблемам. Ну и так далее…

— У тебя психика крепкая? — спросил Разумовский. — Кошмары по ночам не мучают?

— Многообещающее начало, — насторожился я. — Даже боюсь отвечать… Полагаю, что оптимальным ответом для меня будет: нежная, слабая и легко травмируемая… А что?

— Сейчас узнаешь, — пообещал иерей. — Садись в машину, поехали. У тебя видеомагнитофон работает? Ехать придется к тебе — за моим домом установлено наблюдение. И не исключена возможность покушения.

— То, что ты вляпался в какую-то гадость, я уже понял. Ты нашел поименные списки масонской ложи в России или откопал пропавшее золото партии?

— Смейся-смейся, до дома доедем — не до шуток будет. Покажу тебе одну кассету, отечественного производства. Полюбуешься, какие сказки сейчас смотрит «новая» Россия… Месяц назад в деревушке, что находится в трех километрах от моей церкви, поселился мужчина, представившийся мне Игорем Николаевичем. Мне показалось, что он был чем-то сильно напуган. И как показали дальнейшие события — не напрасно… Оставил мне на хранение видеокассету. Попросил спрятать ее как можно надежнее и ни в коем случае не смотреть до той поры, пока с ним не случится какое-нибудь несчастье. А если таковое случится, то отнести ее, не мешкая, в Федеральную службу безопасности. Три дня назад дом, в котором он снимал комнату, сгорел, а на пепелище обнаружены человеческие останки. Как ты понимаешь, чей это труп — гадать не приходится… А еще через день я обнаружил у себя дома следы плохо замаскированного обыска. Из вещей ничего не пропало, но перерыто все с завидной тщательностью… Алене я ничего не сказал, чтобы не пугать, но кассету все же просмотрел… И тут же позвонил тебе.

— Компромат на кого-то? — предположил я. — Если на политиков, можешь выкинуть ее в пруд. В России компромат на политиков не проходит, у нас каждый ребенок понимает, кто такие «политики России». Они это тоже знают, так что пытаться выкрасть ее или отнять никто не будет. Выкини ее или отнеси в ФСБ — результат все равно один и тот же.

— Это не компромат. Посмотришь — поймешь. А потом определимся: нести ее в ФСБ или нет… Но, в любом случае, рисковать жизнью своей семьи я не стал. Потому и воспользовался старыми связями, достал путевки в пансионат, придумал легенду о случайно подвернувшейся возможности отдохнуть на юге и отправил жену с дочерью подальше от дома…

— А заодно и мою, — кивнул я.

— Да, потому что не исключено, что и у тебя теперь могут появиться некоторые проблемы…

— Страшно-то как! — «испугался» я. — Тогда лучше не нести ее в ФСБ, а то жизнь всех сотрудников комитета может повиснуть на волоске… Кончай тень на плетень наводить, объясни толком — что на кассете и почему ты не захотел сразу отдать ее в разработку?

— Потерпи немного, — попросил иерей, притормаживая возле дома. — Сейчас сам все увидишь. Объяснить это трудно. Слов не хватает…

— Что ж, посмотрим, — согласился я. — Тем более что отказываться уже поздно. Прошу в видеосалон.

Я взял у Разумовского кассету, прошел в дом и вставил ее в стоящий на телевизоре видеомагнитофон. Подкатил кресло на колесиках поближе, сел в него и, забросив ноги на журнальный столик, нажал кнопку на пульте дистанционного управления.

— Я желаю вам удовольствий и исполнения любых ваших желаний, — сказал появившийся на экране человек в черной кожаной полумаске. — И в этом я постараюсь вам помочь… Мое лицо, как и мое имя, вам знать еще рано. Настанет время, когда я открою их, но сейчас важно не это. Важно то, что фильм, который вы увидите, сделал я. Через минуту я покажу вам, что такое настоящее, подлинное, натуралистическое искусство…

— Давай, — согласился я и кивнул присевшему на подоконник иерею: — Что ты забился в угол, батюшка? Проходи, устраивайся поудобнее…

— Спасибо, я уже насмотрелся, — отказался Разумовский. — Теперь твоя очередь.

— …настоящее, захватывающее кино, равного которому вы не видели и не могли видеть, — продолжала «маска». — То, чем вас пичкали до этого, — лишь жалкие потуги бездарных выдвиженцев, одержимых жаждой наживы. Я же предлагаю вам то, что так долго было скрыто от вас, то, чего кроме меня не сможет дать вам никто…

— Странное начало, — пожал я плечами. — Посмотрим, насколько содержание соответствует амбициям предисловия… Ого! Это что — «чернуха»? Ну, батюшка, у тебя и прихожане — настоящие извращенцы… Да и сама идея подкинуть священнослужителю порнографическую ленту с участием ребенка — это нужно додуматься… Гадость какая… Зачем ты мне ее притащил? Она уже три дня как должна лежать в ФСБ… Все настроение испортил. Да еще и спецэффекты какие-то дикие… Интересно, как им удалось добиться такой правдоподобности со съемками расчленения? Это можно назвать «пособием для маньяков». А это что такое?.. Это же… О, Боже!