Вирус «Reamde» - Стивенсон Нил Таун. Страница 32

– Я не белая.

– Не важно.

– Ты сам видел Иванова. Ему интересно только одно – найти Тролля. И… – Она не решалась произнести это слово. Хотя чего тут мяться. – …убить.

– Другого объяснения нет, – наконец согласился Питер. – Видимо, они хотят чем-то загрузиться во Владивостоке и дальше лететь в Сямынь.

Для Зулы разговор оборвался на слове «убить». Ее втянули в план убийства. В памяти стали всплывать события в доме Питера. Тогда она была уверена, что звонок Корваллису – единственное верное решение, но теперь, заново прокручивая все в голове, начинала сомневаться.

Из двери в кормовой переборке стремительно вышел Иванов в банном халате и, не обращая ни на кого внимания, прошагал в уборную.

Питер с ногами залез в кресло, сжался в комок, обхватил колени руками и опустил голову.

Сначала Зулу это рассердило. Однако Питер имел преимущество – он очнулся раньше, у него было больше времени все обдумать. Проходили минуты, новизна ощущений от путешествия частным самолетом таяла, и Зула начинала понимать то же, что успел понять Питер: живыми им не выбраться.

Из уборной, уже приведя себя в порядок, возник Иванов и прошагал обратно, бросив на Зулу безразличный взгляд. Вся его прежняя учтивость исчезла – она служила цели, которой больше не существовало.

Питер наблюдал, как Зула смотрит на Иванова, и, когда тот исчез за дверью, сказал:

– Прости.

– Кто же мог знать.

– Все равно прости.

– Нет. Эта история с «REAMDE» – полная случайность. Просто не повезло. – Она помолчала пару минут, потом прибавила: – Хотя на твой взгляд, все, возможно, обстоит иначе.

– А?

– Ты думаешь: вот добьются своего… – Зула чиркнула пальцем поперек горла.

– В общем, да. Так я и думаю.

– То есть ты полагаешь, что это вроде как… нормально. Обычное дело. А вот я так не считаю.

Питер предостерегающе показал глазами на Соколова.

Самолет пошел на снижение. За окнами по-прежнему сияли белые вершины.

Они приземлились на длинной добротной полосе, которую окружал лес; между деревьями местами лежал снег. Судя по всему, это был крупный аэропорт, принимающий и международные рейсы, и грузовые лайнеры. Здание терминала в отличие от многочисленных ангаров и прочих построек с полосы не просматривалось. Самолет вырулил на площадку с мелкими судами и встал от них как можно дальше. Соколов прошелся по салону, опуская шторки на иллюминаторах. Из кабины, переговариваясь друг с другом по-русски, возникли два пилота и открыли внешнюю дверь, впустив внутрь холодный воздух. Иванов и Соколов вышли наружу. Зула и Питер остались одни.

– Значит, те, другие, в Сиэтле… – начал Питер.

– Местные бандюки, – закончила за него Зула.

– Наемники.

– Угу.

К самолету подъехала машина, из нее вышли несколько человек, Соколов побеседовал с ними, и люди уехали. Иванова больше не было слышно. В салон вместе с сигаретным дымом доносились незнакомые голоса.

– Иванов сказал, что он труп. Помнишь? – спросила Зула.

– Конечно.

– То есть обычно такими делами он, видимо, не занимается.

– Тогда чем все это объяснить?

– Тем, что он отчаялся.

– Спасибо, обнадежила.

– Но в таком случае надежда действительно есть.

– Да?

– Если бы он рассчитывал остаться в живых, то избавился бы от нас, чтобы скрыть следы. Но он уверен, что умрет, поэтому не строит долгосрочных планов.

– Тогда вдруг мы успеем спастись, прежде чем его прикончат?

– Не исключено. Мы ему нужны, пока помогаем искать Тролля.

– Он думает, что мы можем найти Тролля.

– Ну, это уже по твоей части.

– Да. И на мой взгляд, дело безнадежное, если только мы не получим доступ к данным провайдера и не посмотрим логи. Это даже в Сиэтле непросто, а тут мы – кучка иностранцев посреди Китая. Не смешите меня. – Питер слабо улыбнулся. – Вот почему я никогда не хотел работать в высокотехнологичных компаниях.

– Почему?

– Потому что в них техзадание постоянно ставят менеджеры, которые сами в процессе ничего не понимают, зато у них есть какие-то свои таинственные мотивы.

– Значит, напустим еще больше таинственности. Поступай как те менеджеры.

– То есть как? Это уже по твоей части.

– Задавай ожидания, делай вид, будто трудишься, отчитывайся о ходе работ.

– А как быть, когда у них лопнет терпение?

– Понятия не имею. Я не говорила, что знаю ответ.

На площадку подрулил второй самолет и заглушил двигатели. Из него вышли несколько человек. Внизу снова закурили, послышались голоса. Самолет, где сидели Зула и Питер, стал вздрагивать – в трюм грузили что-то тяжелое. Потом кто-то вступил на трап, и вся махина просела, покачиваясь от каждого шага.

В двери показался человек. Зула тут же пришла к выводу, что это очередной головорез Иванова, вроде тех, из Сиэтла. Она судила по внешнему виду: по росту, комплекции, ежику рыжевато-русых волос, по плащу (темно-зеленому, до середины бедра, как будто военного кроя и довольно свободному – под таким можно спрятать гранатомет) и по черным поношенным ботинкам с носами, армированными сталью. Взойдя по трапу, человек скинул на пол большую сумку – довольно стильную, вроде почтальонской, с лямкой, которую перекидывают наискосок через плечо.

Первым делом незнакомец нырнул в кабину. Некоторое время были видны лишь его затылок и могучая шея. Вдоволь насмотревшись на приборы, он с интересом воззрился на дверь в туалет, потянул ее, сложил гармошкой, оглядел уборную сверху донизу. До сих пор он стоял сгорбившись, опасаясь что-нибудь сшибить, поэтому теперь запрокинул голову, выставив напоказ крепкие, но желтоватые и неплотно стоящие зубы, провел над собой ладонью и убедился, что, если выпрямится, не проткнет потолок своей щетинистой, заостренной кверху головой. Тут он заметил Зулу с Питером. У него были светло-серые, широко посаженные глаза и крупное костистое лицо – румяное и чуть загорелое. Смотрел незнакомец удивленно, с любопытством, но совершенно спокойно.

– Здравствуйте, – осторожно начал он, и Зула поняла, что английский для него не родной. Этот человек хотел наладить контакт.

– Здравствуйте.

– Я Чонгор.

– Хакер Чонгор? – уточнил Питер.

– Да. – Чонгора такое определение если не позабавило, то уж точно удивило. Проход был для него узковат, поэтому он вытянул вперед руку с сумкой и только тогда смог протиснуться между креслами.

– Я Питер. Обо мне вы, очевидно, слышали, – сообщил Питер недовольно, почти враждебно.

К церемонии знакомства Чонгор отнесся крайне серьезно: шагнул вперед, протянул руку (Питер недоверчиво ее пожал), потом обернулся к Зуле и стал ждать.

– А это Зула, – объявил Питер так, будто, услышав ее имя, полагалось падать ниц.

Чонгор склонился и поцеловал протянутую ему руку, но без всякой манерности, совершенно обыденно, затем положил сумку на кресло – бережно, будто в ней лежало что-то ценное и хрупкое вроде ноутбука, – и сел напротив новых знакомых.

Питер стал ворочать свое сиденье (сложившаяся диспозиция его нервировала), но в итоге оказался лицом к лицу с гостем, а как истинный интроверт очень этого не любил.

Настала долгая неловкая пауза.

– Кто хочет начать? – спросила Зула.

Чонгор взглянул на Питера – тот явно не хотел – и, изобразив жестом «ну, раз так…», заговорил на абсолютно грамотном английском, хотя и с сильным акцентом:

– Вчера произошла та история с письмом Уоллеса. Спустя пару часов меня попросили приехать на встречу в Москву. Я приехал. Никакой встречи не было – мне порекомендовали сесть в самолет… – Он кивнул в сторону иллюминатора. – Я послушался и сел, а со мной – еще толпа людей определенного сорта. И вот я здесь и ничего не знаю.

Питер и Зула не проронили ни слова, что показалось Чонгору отчасти невежливым, отчасти забавным.

– Вы спросили, кто хочет начать, а не закончить, – напомнил он, но, так и не дождавшись ответа, решил зайти с другой стороны: – С вами, видимо, было так же.