Средневековый бестиарий. Что думали наши предки об окружающем их мире - Уайт Теренс Хэнбери. Страница 6

Если же по каким-либо причинам впадают в грех, тотчас стараются преодолеть себя. Испытав искус дьявола в образе змеи после совершения греха, они также торопятся с исповедью к Господу нашему Иисусу Христу, неиссякаемому источнику истины. Получив от него наставления, они возрождаются духовно, освобождаясь от грехов.

Когда назначенный сезон побуждает оленя к половой охоте, самцы рода яростно схватываются с сильным противником, повинуясь своему желанию. Хотя самки могут забеременеть до этого, они не производят потомство до восхода звезды Арктур. Причем они не рожают на виду, а нежно прячут своих детенышей, затаскивая в заросли кустарника или пещеры. Там уговаривают их, топая ногами, чтобы те прятались. Когда же малыши окрепнут и смогут бегать, они учат их перемещаться, приучают перепрыгивать препятствия и преодолевать обширные пространства.

Услышав лай собак, олени становятся по ветру, чтобы их запах уносило от собак. Стоя неподвижно, они превращаются в мишень для стрелков.

Для лечения полезен один его левый рог. Считается, что с его помощью можно отпугивать ядовитых змей.

На их возраст указывают зубы. Когда их находят, оказывается, что у них несколько зубов или нет вовсе. Чтобы определить их срок жизни, Александр Великий однажды окольцевал огромное количество оленей, когда же их вновь поймали, спустя сотни лет, они вовсе не проявляли никаких признаков старения.

Молодых оленей называют иннули от innuere (кивать, делать знак), потому что прячутся, как только мать подает им знак. Сычуг олененка, убитого в чреве матери, действительно является противоядием.

Известно, что олени никогда не испытывают беспокойства, поэтому мази, изготовленные из их костного мозга, способны лечить лихорадку у больных людей. Нам доводилось читать о том, как множество людей, привыкших есть оленину с раннего возраста, становились бессмертными, нечувствительными к лихорадке. Правда, в итоге они погибали от одной-единственной раны [32].

Представляет собой животное, названное так за стремление укрыться среди горных утесов (aspera captet).

Другие называют его caper из-за шума, производимого копытами (crepita) [33]. Последние представляют собой диких козлов, которых греки обычно называли «доркас» [34], поскольку они обладали весьма острым зрением. Паслись на альпийских лугах и издалека распознавали приближающихся людей, отличая путников от охотников.

Так Господь наш Иисус Христос располагался на высоких горах, где обращался к пророкам и апостолам. В Песни песней говорится: «Друг мой подобен серне или молодому козлу, вот он идет, скачет по горам, прыгает по холмам» (Песн., 2: 8).

Наш Господь пасет людей в Церкви, как вы знаете, добродетельные поступки христиан служат пищей для него, ибо он говорит: «побеждай зло добром», «если враг твой голоден, накорми его; если жаждет, напои его» (Рим., 12: 20).

В долинах гор осуществляются намерения Церкви. В Песни песней читаем: «Возлюбленный мой, будь подобен серне или молодому оленю» (Песн., 8: 14).

Поскольку козлы обладают острым зрением, способны далеко видеть и распознавать людей, они символизируют своими действиями Господа нашего, Господа Всемогущего, знающего обо всех. Из другого отрывка Писания следует: «Верховный бог смотрит на простых людей и высокомерно глядит с алтарей, он, кто создал все вещи и основал правила и епархии, изучает, стремясь постигнуть абсолютно все, что делается в наших сердцах. Тогда станем говорить, что Святой Козел действительно способен распознать праведника от неправедника (путника, то есть ищущего от прохожего, охотника), когда тот приближается к алтарю».

Точно так же Христос распознает пороки предавших его, заявляя: «Истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня» (Ин., 13: 21).

Обладает следующими особенностями: в поисках пастбищ взбирается все выше и выше, выбирая хорошую траву, отличая ее от плохой. Благодаря остроте своего зрения он жует именно эти травы. Когда его ранят, ищет растение ясенец белый [35], которым излечивается.

Так и добродетельные проповедники, питающиеся Законом Господа и добродетельными поступками, получая удовольствие от «пастбища», перемещаются от одной добродетели к другой. Они отличают добродетельные мысли от порочных, иначе говоря, последовательно исследуют добродетель и предаются памятным размышлениям.

Если их ранит грех, они отправляются к Иисусу Христу на исповедь и исцеляются травой (догмой). Таким образом, Иисуса можно считать самым милосердным, настолько близок он к «траве благости» [36]. Так же и ясенец белоголовый излечивает рану после того, как из нее вынимают клинок, и Христос отпускает грехи и изгоняет дьявола с помощью исповеди.

Представляет собой чудовище [37], испускающее ужасный крик, с телом лошади, ногами слона и хвостом оленя-самца [38]. В ранних традициях единорог изображался также с телом быка, козла, слоновьими ногами и кабаньим хвостом, что послужило поводом для предположения, будто прообразом единорога был носорог.

Из середины лба выступает рог, удивительно роскошный на фоне четырех ног. Он настолько острый, что, ударив им, животное легко пробивает все, что угодно. Никогда не дается живым в руки людей, хотя и смертен, поймать его также нелегко.

(Поскольку единорог — животное с одним рогом на голове, естественно, возникла дискуссия по поводу того, сколь же редкое это животное. Нет оснований считать его мифологическим. На самом деле существует огромное количество зверей с одним рогом: пчелы, называемые по аналогии с носорогом, рыбы, похожие на касатку или нарвала, четвероногие животные наподобие африканского носорога, хохлатые рептилии, даже птицы с твердым наростом на ноздрях.

Браун и даже Александр Росс сходятся в одном: средневековые авторы не имели в виду настоящего носорога. Проясним причину, по которой в бестиарии описаны два носорога. Дело в том, что Элий верил в существование двух видов: один — с прочными копытами, величиной с обезьяну, отождествляемый с «индийским ослом», другой — существо с расщепленными копытами, отождествляемое с антилопой бейза или сернобыком.

Статья Альдрованда о единороге — весьма сложное и многоплановое описание объемом почти семьдесят страниц, поэтому те, кто заинтересовался данной проблемой, вполне могут обратиться к его труду, здесь нет возможности останавливаться на этом.

Кратко же скажем следующее: само представление о единороге, возможно, возникло на основе рассказов путешественников о носороге, отметивших, что рог животного необычайно ценился в Азии как афродизиак. Истории о редкостном роге порождены и находками рогов нарвалов, добытых в северных морях.

Самые известные образцы периода Средневековья находятся в Париже, Венеции, Антверпене и в Англии, существуют и те, что принадлежат польскому королю и герцогу Мантуи. Наряду с теми, которые сэр Томас Браун называл «спиралевидными и изогнутыми», они представляют собой рога нарвала.

Покупка рога целиком была под силу только очень богатым собирателям. Так, Елизавета I Английская приобрела его за 10 тысяч фунтов. К 1600 году в Европе насчитывалось по крайней мере двенадцать таких экземпляров. К. Бэр писал, что московский царский скипетр, захваченный поляками в Смутное время и изготовленный «из цельной кости единорога, осыпанной яхонтами, затмевал все драгоценное в мире». Маскевич в 1614 году сообщал, что полякам за службу выдали в Москве две или три кости единорога. Адам Жолкевский удивился, увидев громадные рога в Москве, и заметил, что цельного он никогда не видывал, а московский рог купцы оценивали в 200 тысяч венгерских золотых.