Великие загадки мира искусства. 100 историй о шедеврах мирового искусства - Коровина Елена Анатольевна. Страница 47
На другой день наступила расплата. Явившись в театр, Сила Сандунов узнал, что играет в последний раз. Прямо в кулисах его подхватили два дюжих молодца, скрутили руки, вывели на задний двор театра и затащили в карету. «Что сие значит?» – воскликнул Сила. «Вы высылаетесь в Херсон», – последовал ответ.
Вечером шла опера «Федул с детьми» по пьесе самой государыни. Лиза запела арию героини – о том, как приезжал в деревню молодой вертопрах, «серебром дарил», «золото сулил», пытался соблазнить невинную девушку. «Но я в обман не отдалась!» – гневно пропела Лиза и, упав на колени перед императорской ложей, протянула государыне «жалобную петицию».
Наутро ее вызвали в приемную малых эрмитажных покоев. Екатерина сидела за столом и что-то быстро писала. Лиза кинулась ей в ноги: «Матушка! По вашему совету я дареный перстень берегла. Как вы велели, хотела жениху отдать. Да разлучили меня с любимым!» Екатерина оторвалась от письма: «Силу твоего в Петербург вернут. И вашу свадьбу я разрешаю».
14 февраля 1791 го да Лиза Уранова стала Сандуновой. Однако сановный развратник не оставил ее в покое, только сменил тактику – заваливал подарками. Утром поступила новая шкатулка с бриллиантовым гарнитуром: ожерелье, кольцо, браслет, сережки. Сила побуйствовал, а потом рассудил, что бриллианты можно взять за моральный ущерб. К тому же Сила уже решил – они оставят властолюбивую столицу и уедут в спокойную Москву.
В 1794 году Первопрестольная встретила Силу Сандунова с распростертыми объятиями. Петровский театр тут же назначил актеру хорошее жалованье, а вскоре он получил и обязанности режиссера. Лизу тоже приняли вполне доброжелательно, но и только. Так что пела она редко, чаще сидела дома и тосковала по Петербургу. Однажды Сила вернулся довольный и улыбающийся: «А я дом купил – просторный, недалеко от театра. И записать его хочу на твое имя!»
Дом и вправду оказался огромен. Лиза ахала – сколько же слуг надо нанять, чтобы содержать его в чистоте? И тут ее осенило. Дом стоит прямо на берегу реки Неглинки – вот где новые бани устроить можно. Да только их участка для того не хватит, надо у соседей землю покупать. Продали княжеские бриллианты, но средств не хватало. Тогда Лиза и продала перстень, подаренный «матушкой». Так на высочайшие подарки и начали возведение новых московских бань. Ах, если б только ведала Лиза, что нельзя расставаться с заветными подарками!..
Бани Сандуновские открылись в 1804 году. Не бани – дворец! Все по последнему слову техники, а уж красота вокруг – хоть любоваться ходи. Мрамором, малахитом, яшмой стены и полки отделаны, люстры хрустальные, и, несмотря на такую роскошь, билеты в бани Сандуновы были недорогие, всем доступные. Так что повалил в Сандуны и простой люд, и высший свет, и интеллигенция. Поэт Пушкин, вояка и стихотворец Денис Давыдов, художник Орест Кипренский и многие другие известные люди образовали в Сандунах свое образный клуб по интересам. Такого в Первопрестольной никогда еще не было. Словом, стали Сандуновские бани московской достопримечательностью.
Но не прошло и пары лет с открытия Сандунов, прознала Лиза невероятное. Ее Сила Иванович зачастил в особняк дворянки Столыпиной. Да не к ней самой, а к ее… дворовой девке Лизавете Горбуновой! У бедной Лизы голова кругом пошла. Но устраивать скандалов она не стала. Просто в одно далеко не распрекрасное утро, когда Сила вообще домой не вернулся, приказала Лиза слугам собираться: «В Петербург уедем!» Так что, когда через день вернулся Сила домой, там было пусто – ни жены, ни слуг.
В Петербурге Елизавета Семеновна Сандунова вновь стала петь на императорской сцене – и опять с фурором. Тем временем изменщику Силе пришлось-таки оставить сцену – любовь с дворовой девкой не прошла незамеченной для театрального начальства. Да и со здоровьем начались проблемы. И в 1820 году Силы Николаевича не стало.
Как-то Елизавета Семеновна приехала по делам в Москву и сильно простудилась. Верные слуги отпаивали хозяйку липовым чаем. Поправившись, Сандунова решила себя побаловать – пошла в ювелирную лавку. Склонилась над витриной и ахнула – в синей бархатной коробочке светился тот самый перстень с бриллиантом. Домой она вернулась сияющая. Но уже к вечеру загрустила: «Вот нашлась потеря, да уж Силы нет. Некому подарить!..»
В ночь на 22 ноября 1826 го да Сандунова легла спать, надев на безымянный палец вновь обретенный перстень. Как оказалось, в последний раз: к утру ее нашли бездыханной.
Дом мечты Павла Нащокина
Свою судьбу люди разделяют с родными и близкими, иногда просто с незнакомыми, но окружающими их людьми. История знает примеры, когда судьба человека оказывалась загадочным образом связана с его… вещами.
О жизни Павла Воиновича Нащокина известно многое. Он ближайший друг Пушкина, у которого поэт жил в Москве. Впрочем, в домах (петербургском и московском) Павла Воиновича кто только не находил приюта. Весь интеллигентный мир 1820-х годов гостил, обедал и ужинал в гостеприимных обиталищах Нащокина. Часто гостей на ночь оставалось так много, что Павел приказывал стелить прямо на полу – по всем комнатам и коридорам. К тому же Нащокин бескорыстно помогал всем нуждающимся. Не раз выручал и Пушкина – деньгами, советами и творческими подсказками. Так, именно Нащокин подсказал другу сюжеты «Дубровского» и «Домика в Коломне». Дружил Павел Нащокин и с Гоголем. Тоже помогал, чем мог. Известно, что именно Нащокину Гоголь посвятил несколько лучших глав второй части «Мертвых душ». Сам же Нащокин считал себя человеком «разнонасыщенным», говорил о себе: «И мот, и кутила, и добрых дел заводила». Однако прошла по его судьбе и странная загадочная нить.
Нащокин был на два года младше Пушкина (родился в 1801 году), учился в Царскосельском лицее, был дружен с младшим братом поэта. Происходил из богатого семейства и был с детства избалован матерью. Отслужив в юности в блестящих гвардейских (Измайловском и Кавалергардском) полках, Павел в 1823 году вышел в отставку и поселился в доме маменьки в Петербурге на всем готовом. Но и о независимой буйной молодости позаботился: нанял целый бельэтаж огромного дома на Фонтанке, куда и созывал гостей-приятелей. Ночные карточные игры сменялись балами, кутежами и катаниями в каретах по ночному Невскому. Матери объяснял свое поведение просто: «Я еще не повзрослел. Вот остепенюсь, тогда и стану вести достойную жизнь. А пока – скучно!»
Видно, чтобы не было так скучно, этот шалун-переросток и решил поиграть в… игрушечный домик. В таких домах девочки держат кукол, но Павлу кукол было мало. Он устроил довольно вместительный двухаршинный (примерно 142 см) кукольный дом – со стеклянными стенами, чтобы было видно, что внутри. Настоящий стеклянный замок! На первом этаже располагались жилые покои, отделанные, словно во дворце: пол выложен мозаичным паркетом, стены – то мраморные, то обитые золотым штофом, кругом микроскопические картины и скульптурки, библиотека с крошечными вынимающимися книгами, бильярд с шарами и киями. На втором этаже – танцевальная зала с тремя серебряными люстрами, многочисленными канделябрами на малахитовых подставках. Посредине – стол, сервированный на 60 персон, в дальнем углу – ломберные столы с крохотными колодами карт. Вся зала украшена искусно сделанными тропическими растениями в кадках. Словом, Павел хотел воссоздать в миниатюре собственное идеальное жилище, в котором хотел бы жить. Даже о винном погребе позаботился: внизу в подвале в открытых ящиках поместил малюсенькие бутылки, но с реальными напитками. Всю обстановку Павел долго собирал по частям: что-то привез, что-то заказал со всего мира – из Франции, Германии, Голландии и даже Китая. Не просто кукольный дом для игры – для жизни. Всемирный дом. Дом мечты Павла Нащокина!
Собирая свой «домик малый», Нащокин отдыхал душой. Игрушка обрастала обстановкой и обретала собственный характер. Вот только Пушкин заметил, что «недостает живых человечков». И Павел заказал на Петербургском императорском фарфоровом заводе фигурки Пушкина, Гоголя, самого себя, ну и, конечно, прелестных дам.