Ранние рассветы (СИ) - Чурсина Мария Александровна. Страница 29

Инесса смолчала, закрывая ладонью телефон. Она сообразила вдруг, как хорошо видны её сообщения в тёмной кухне.

— Я не читала, — сказала Маша. — Ну, просто хотела сказать, что понимаю тебя. У меня тут тоже… пару месяцев назад. Не хочется вспоминать даже.

— Уходи, — повторила Инесса уже почти спокойно.

— Уже. — Маша поставила чашку на край стола и выключила фонарик, чтобы привыкли к темноте глаза. — Только знаешь, парень, который устраивает девушке истерики, не стоит и прошлогодней метки. Пусть лучше сидит под крылышком у своей мамочки.

…Зевая, как будто не спала трое суток, Маша пришла на поляну общего сбора, где уже ждала всех Эльза, постукивая пальцем по циферблату наручных часов. Маша поймала вопросительный взгляд Сабрины.

— Я ходила на кухню попить воды.

Лицо той смягчилось, и она шагнула ближе, едва ощутимо обхватывая Машу за талию.

— Рада, что ты рада, — выдохнула она, опуская взгляд к тёмной земле. Под их ногами вился забытый обрывок провода. Налетевший вдруг ветер сорвал с головы капюшон и унёсся дальше, пугать спящих птиц.

— Опаздунов не жду, — объявила Эльза и сама зевнула во весь рот. — Передадите потом. Сегодня такое задание: где жизнь встретилась со смертью. Да, и вот ещё, тучи по небу какие-то нехорошие ходили, будьте внимательны.

Бормоча и переговариваясь, все разошлись, а Эльза, в голубом плаще похожая на привидение, пошла к домику. Маша подняла взгляд: в окне на втором этаже бился крошечный огонёк, пламя свечи.

— Возле дальнего посёлка должно быть кладбище, — сообразила она.

Сабрина предупредительно зашипела и оттащила её в сторону.

— Ты ещё крикни, а то не все расслышали.

— Я хотела тебе кое-что рассказать.

Их однокурсники быстро рассыпались по склону: кто ушёл вниз, кто забрал правее или левее, и в полумраке леса они с Сабриной очень скоро остались одни. Маша оглянулась, но стационара уже не было видно, быстро скрылся за деревьями даже слабый свечной огонёк в окне Эльзы.

— Вчера я видела кого-то у нас на территории. После того, как упал фонарь, и все уже разошлись, я пошла к домику преподавателей. А там стоял он.

Шуршали ветки, и ей постоянно приходилось уклоняться, чтобы не хлестнуло по лицу. Лес здесь не был таким уж густым, но в темноте Маша то и дело налетала на кусты.

— Мало ли кто мог там стоять? — удивилась Сабрина.

— Если бы это был кто-то из ребят, он бы сказал что-нибудь. Ну, по крайней мере, не замер, таращась на меня.

— Может, кто-нибудь из дачников заблудился. Ну, шёл человек, увидел тебя, обалдел.

— В три часа ночи? — Маша и сама слышала, как глупо звучат её доводы, но чем сильнее темнело в лесу, тем яснее представлялась ей неподвижная фигура вчерашнего гостя.

— Дачники, они такие.

Когда они вышли к полю, идти стало чуть легче, хоть под ногами то ли шуршал в траве ветер, то ли сновали ночные зверьки.

— Ну так что, к кладбищу? — вздохнула Маша, пытаясь высмотреть вдалеке огни посёлка. Ночной прохладой смыло сонную одурь и зевоту.

Сабрина мотнула головой, и хвост её волос метнулся на фоне серого неба.

— Очень уж очевидно. Думаю, парни нас обгонят и соберут там все метки. Что ещё подойдёт под её загадку?

В зарослях орешника Маша обломала себе крепкую ветку, прочную, но не толстую, и пошуршала ею в траве перед собой. Тут же с шорохом метнулись в сторону крошечные тени.

— У того берега, где мы днём собирали камни, Эльза рассказывала, затонул пассажирский теплоход. Подойдёт, как считаешь?

— А много ещё людей слышали, что она рассказывала?

— Ты же знаешь, она так нудит, что её редко кто до конца дослушивает.

— Тогда пойдём.

Дослушать экскурсию Эльзы до конца — как получить решебник ко всем её заданиям, но вот только задача оказывалась чаще всего невыполнимой. Каждый раз Маша решалась записывать за ней каждое слово, ну или хотя бы через одно, брала с собой тетрадь, и каждый раз бросала на половине лекции. Лучше побродить ещё час по лесу, — решала она, — чем умереть от скуки где-нибудь на бережке.

Ширина, длина и глубина Совы, сведения о населении всех городов, которые размещались по её берегам, иногда перемежались с действительно нужными сведениями вроде крушения теплохода. Вот только дослушать до нужного места мог не каждый. Тетрадка валилась из рук, переставали писать все ручки, и затекали от неудобной позы ноги, а Эльза продолжала носиться по берегу, махая руками от возбуждения.

— Почему я не добросовестный курсант? — вздыхала Маша, борясь с желанием включить фонарик. Если бы она хорошо рассмотрела и запомнила дорогу днём, она бы не собирала по ночам все кочки. — Мы же только одну найдём и спать, да, Сабрина?

Та неразборчиво усмехнулась в ответ.

— Старый колодец, — вспомнила Маша, перебирая в памяти обрывки экскурсий. — Как думаешь, в него кто-нибудь падал?

Старое поле было исполосовано тракторными следами, где вывороченные комья земли давно засохли, но глубина борозд позволяла подвернуть ногу, как нечего делать. Маша обернулась: ей опять почудилось движение за спиной. Там раскачивались от ветра ветви красных клёнов, и ничего больше.

Сабрина молча оглянулась на неё, мол, чего отстаёшь, и напряжённо замерла.

— Не шевелись, он пройдёт мимо, — донёсся до Маши её чуть слышный шёпот.

Ветки клёнов качнулись ещё раз и замерли в притворном спокойствии. Маша смогла вдохнуть, и воздух обжёг холодом сдавленное горло.

— Кто это? — спросила она, когда ощущение взгляда в спину исчезло.

Сабрина едва заметно дёрнула плечом.

— Парни говорят, он безобидный, только наблюдает. Но я думаю, что лучше лишний раз не дёргаться. Вдруг в нём взыграет инстинкт охотника.

Под ночным ветром стало зябко, хоть Маша и натянула на себя всю имеющуюся одежду. Чем дальше они шли в поле, тем призрачнее казалось ощущение взгляда между лопаток, но от каждого шороха, чуть более громкого, чем обычно, мурашки пробегали по коже.

— Так кто это? — не выдержала Маша.

Сабрина не очень-то горела желанием разговаривать. На ходу она обернулась.

— Откуда я знаю? Спроси у старшекурсников. Говорят, он всегда был.

— Дачники-дачники, — передразнила её Маша противным голосом.

Вдалеке ей почудился лучик фонаря, человеческие голоса, и на душе сразу полегчало. В кромешной темное она совсем потеряла ощущение времени и пространства.

— Кладбище, — сообщила Сабрина, махнув рукой в сторону выросших вдалеке неясных силуэтов.

Когда высокая трава поля сменилось примятой, Маша поняла, что они вышли на экскурсионную дорогу. Здесь оставалось спуститься к берегу, обогнуть Круглый холм, и на крошечном причале найдётся цепь от катера «оборона».

Запахло печным дымом — недалеко были дачи, которым тоже пришлось сидеть без света из-за злополучного столба в стационаре. Сабрина первая добралась до воды и почти бесшумно обошла прибой. Там тихо шелестели о гальку волны. Она нагнулась и достала из реки уместившийся на ладони предмет.

— Маша…

Шаги за спиной сделались хорошо различимыми. Кто-то с топотом нёсся вниз по склону холма, сопя, выворачивая ногами комья влажной земли. Захрустели ветки прибрежного тальника. Маша отскочила назад.

От испуга и от неожиданности она не нашла ничего лучше, чем выхватить из кармана фонарик.

— Кто здесь?

Луч белого света озарил мокрую гальку, зеленоватую пену прибоя, пустой, как под стать своему названию, холм.

— Дура! — зашипела ей в спину Сабрина, мёртвой хваткой вцепляясь в локоть.

Было тихо, но в тишине притаился ещё больший страх, чем в топоте. Вспомнился силуэт на фоне ночного неба и рухнувшего столба. Безмолвная кукла. Кроме себя и Сабрины Маша не чувствовала в окружающей темноте ничего человеческого.

— Быстро! — Сабрина толкнула её вперёд себя, к темнеющим впереди домам. Бежать до них было не так много — шагов сто, но когда ноги немели от ледяного дыхания Совы, бежать становилось почти невозможно.