Сантехник, его кот,жена и другие подробности - Сэ Слава. Страница 30

На следующий же день Тёща установила четырьмя автоматические поливалки.

— Дорогой, не сердись на маму — тихо сказала Даша и закинула левую ногу на правую. И дорогой перестал сердиться. А наутро как раз пошёл дождь.

Но вы же знаете наших русских мам. Пока зять жив, они будут творить добро. И мама переклеила обои. За день. Во всём доме. С расчётом, что зять умрёт от удивления. Но он оказался лётчик, здоровяк, отделался простым необширным инфарктом и истерикой. То есть, с маминой точки зрения, никак не отреагировал.

Это был Сюрприз. Лейтенант трижды заходил в дом и выходил назад. Изнутри ему казалось, он вломился не к себе. А снаружи это опять был его дом. Англичане ужасно консервативны, вы не находите?

Тут Даша опять сделала жест примирения — сняла левую ногу с правой и переложила всё наоборот. И сказала:

— Любимый, мама скоро уедет, мы переклеем как было.

Везти маму в аэропорт он вызвался сам. Он должен был убедиться что счастье улетело.

Выехал заранее. Но сиксильон местных автомобилей тоже выехал заранее. В этот день всем понадобилось стоять и бибикать как раз между Ричардом и Самолётом, который один мог отвезти тёщу обратно в Ад. Это была самая большая и подлая пробка в истории королевства.

И капитан Ричард М. объехал её по встречной обочине. Всё пятьдесят километров. О, это было как сольный дневной полёт бомбовоза над вражеской Германией!

Нет, вы не понимаете. В списке английских преступлений даже поливать газон в жару — хуже. И страшнее, чем клеить обои без разрешения. Так не ездят даже те, у кого вся крыша — одна сплошная восьмицветная мигалка, и в руках мигалки, а на груди паровозный гудок, всё равно. Англичане даже казни отменили, потому что никто так не ездит.

Но. Если человека загнать в угол тёщей, в нём просыпается социопат, убийца и маньяк. Ричард не боялся, что у мамы от тряски выпадут пломбы. Он боялся что мама опоздает.

А мама на заднем сиденье была растрогана. Никогда в её честь так не рисковали жизнью и карьерой. Только ромашки всякие дарили, и пару раз муж принёс из магазина картошку. А теперь родной зять ради неё послал к чертям страну и королеву.

И в аэропорту тёща поцеловала непутёвого, но трогательного зятя.

И Ричард устыдился. Понял, что новые обои были пожеланием добра, и газон тоже, и даже помидоры. И поцеловал маму в ответ. А она его. И так три раза.

Вот так, с езды по встречной и целования началось постепенное перерождение Ричарда в хорошего русского человека.

100

Въехав на восьмой этаж, маменька моя выкинула в окно негодную гречку.

Прямо в открытый космос. И выглянула посмотреть, как красиво та сгорит в стратосфере. Но в наших местах стратосфера какая-то неплотная. Невредимые зёрна упали на планету и население, доверчиво гуляющее без зонтов.

В нашем дворе много скамеек. Но люди водятся только на той, куда моя космическая мама высыпает свой космический мусор. В самый первый раз, с гречкой, человечество не поняло, что ж это такое. Все подумали, что ужасное фубля с неба упало. Стали прыгать, вытряхивать из себя осадки. И посмотрели наверх. Но маменька моя как раз смотрела из окна на пострадавших. Но не растерялась и тоже повернулась в небо, и разгневалась лицом, дескать каковачорта вы там швыряетесь! Она у меня очень хитрая.

У них в станице под окном жили хищные куры, гуси всякие. Жрали всё, даже кости от черешни. Согласно деревенским правилам, просто кости на земле — это мусор. А те же кости, покаканные гусями — уже часть природы. Поэтому некрупные объедки станичники швыряют в окно.

Рефлекторно маменька до сих пор это делает. Со словами: «у нас же там газон». Но газон правее, а под окном как раз скамейка. И тридцать лет человечество не может запомнить, что жильцы суть источник не только дождя и снега, но и старой заварки, и хвостиков от клубники.

Впрочем, поскольку крупных тяжёлых предметов мы не жрём, никто там особенно не пострадал.

Из несъедобного, я однажды выбросил мышку. У нас гостили сестра с Кубани и мышка, не знаю откуда. Женщины случайно встретились на кухне и стали визжать. Я прибежал и выбрал спасать сестру.

Будучи молод и стремителен, я поймал мышь руками. Но опять же, будучи молод, не знал что с ней делать дальше. Ведь неясно, обязан ли ловец мыши сам же её и съесть. Отнести дичь в мусоропровод было нельзя. На пути визжала сестра. Мы с мышью не понимали, куда же нам теперь, только в окно. Согласно традиции, я посмотрел как она там долетела. И встретился глазами с десантным дембелем Иваном. Он как раз всех прогнал со скамейки и отдыхал. Между нами было восемь этажей, но Иван бы допрыгнул. Просто в тот день ему было лень.

Но лучше всех папенька. Он бросил солёный огурец. И попал в голову преступно красивой в прошлом женщине Тамаре.

Надо сказать, папенька никогда не смотрит, как оно летит. Он философ. Поэтому Тамара не подумала на отца, ведь он приличный мужчина. А во-вторых, этажом ниже жила женщина-шпалоукладчик Дуся, ненавидящая Тамару за красоту и похоть.

Тамара поднялась и сказала Дусе многое, о чём раньше только думала.

Дуся в консераториях не кончала и не могла на равных полемизировать с Тамарой. От обиды и бессилия Дуся Тамару укусила. Тогда укушенная как бы проиграла спор, но потом Тамара всё равно унизила Дусю на весь двор, когда в поликлинике выпросила себе сорок уколов от бешенства. В живот. Ужас.

101

Здравствуйте, ненаглядная моя дружочек Лариса Григорьевна.

Пишет вам известный бардовский аккомпаниатор Слава Сэ.

У нас всё хорошо, погода тоже. В пятницу был дождичек, потом молния. Катаклизм я лично выпросил у Бога, для районного алкоголика Анатолия. Этот Анатолий, что ни вечер, писает на каштан под моим окном. Оттого атмосфера обрела ненужную пронзительность. Молния должна быть отучить Анатолия гадить на природу и заставить задуматься о плюсах персонального горшка.

Был вечер. Анатолий привычно писал, к стволу каштановому привалясь щекою. Усталый к пятнице Бог выбрал молнию потолще и промахнулся ею прямо мне в телевизор. Поэтому ни я, ни кот до сих пор не знаем, чем закончился хоккей.

Кроме телевизора, погибли три лампочки, электрические часы и ещё на чердаке коробочка, в ней гномики добывают из голубиных какашек Интернет. Тоже все сдохли.

Без гномиков жизнь ужасна. Я от скуки приготовил плов, две пиццы, цыпу табака, ходил в лес, много думал. Купил новый телевизор, большой как ветровое стекло Икаруса. Из-под него осталась отличная картонка. Маша в ней бьётся с котом за право свить гнездо. Хотел выбросить коробку, но тут дали Интернет, теперь некогда.

Что приятно, в том пятничном Армагеддоне выжил холодильник. Молодец. В холодильнике заветная кастрюля, в кастрюле борщ, в борще мозговая кость. В той кости, если метнуть и не промахнуться, Анатолиева смерть.

В тот же день посещал музыкальное кафе, дарил людям искусство. Люди обречённо слушали. Если случалась пауза, благодарили за тишину глазами. В кафе приходит много симпатичных женщин 56-го, 58-го размеров и даже ещё красивее. Многие готовы замуж немедля и любят бардовскую музыку каждую пятницу с 20.00. Но единственный из нас дееспособный Александр Б. глух к скрипам их корсетов, ибо тяготеет ко мне. В нём живёт та нежная страсть, какая бывает у небогатых бардов к убогим, но бесплатным аккомпаниаторам. Давайте уже скорее пойдём гулять прилюдно, ненаглядная моя Лариса Григорьевна, не то Александр Б. неверно понимает моё творческое одиночество.