Увидеть море (СИ) - Зайцев Павел Сергеевич. Страница 25

- Павел Сергеевич, я могу сбегать их позвать! — её соседка попыталась перетянуть учительскую благосклонность на свою сторону.

- Они просто знают, что сегодня практикант замещает, вот и не торопятся, — пробасил со второй парты тучный подросток и залился неожиданно высоким хрюкающим смехом.

- Ждать мы никого не будем. Отсутствующие получат двойки в журнал, — я сурово сдвинул брови и открыл учебник. Лица подростков вытянулись — «двойки в журнал» — это хладнокровно.

Не успел я прочитать тему урока, как дверь класса открылась, и на пороге показались три не по годам развитые, вызывающе одетые девушки с агрессивным макияжем. Встреть я их где-нибудь, на дискотеке, дал бы им лет по девятнадцать на вид.

- Можн за-айти, — томно поинтересовалась самая смазливая, явно лидер группы. — Мы в столовой задержались.

Не дожидаясь ответа, они прошли, плюхнулись на свои места и начали вполголоса обсуждать что-то своё.

- Для отсутствовавших повторяю. Меня зовут Павел Сергеевич. Я — ваш новый учитель. А как ваши фамилии? — поинтересовался я.

Девушки с удивлением посмотрели в мою сторону. Симпатичная сделала брови домиком:

- Ой, а вы познакомиться хотите? — спросила она с невинным видом. — К сожалению, у меня уже есть молодой человек.

Её подружки захихикали и восхищённо уставились на свою предводительницу.

- Он не знакомиться, он тебя наказывать будет, — довольно гыгыкнул тучный юноша, жадно пожирая глазами возмутительницу спокойствия.

- Наказывать? Пожалуйста, Павел Сергеевич, я вся ваша. Делайте со мной всё, что хотите, — девушка соблазнительно выгнула спину, демонстрируя роскошную грудь, почти вываливающуюся из глубокого декольте. Хихиканье подружек стало громче, глаза толстяка за соседней партой налились кровью, гыгыкание перешло в храп.

- Да, нет, знакомиться с вами в другой ситуации у меня бы желания не возникло, — начал я холодно, — и парню вашему я могу только посочувствовать.

По классу прошло насмешливое гудение.

- Я бы не хотел, чтобы у меня была девушка, так озабоченная едой, что её из столовой даже на урок за уши не вытащишь, — я был жесток, но подавить подростковый бунт можно лишь, политикой «разделяй и властвуй». — Вы вроде особо худобой не страдаете, а всё пирожки на уме. А сейчас собирайте вещи и выйдите из класса. Я ставлю вам за урок двойку.

Под хихиканье класса, включая подружек, девушка подрастеряла боевой пыл.

- Моя фамилия Лисицкая, — пробормотала она и потупилась. — Не ставьте мне двойку, пожалуйста, я больше не буду опаздывать.

- Ладно, садитесь, и чтобы это было в последний раз, — смилостивился я. На самом деле за двойки в журнал учителя могли меня не понять, но, в крайнем случае, я был готов на эту меру. — А теперь все открываем учебники на странице девятна…

Не успел я договорить, как дверь бесшумно отворилась, и, не произнося ни звука, в дверь один за другим вплыли два огромных шарообразных создания в серых кофтах и, не прекращая жевать, двинули к своим местам.

Я с удивлением несколько секунд наблюдал за этим.

- На месте стой раз-два, — мой окрик застал двух упитанных учениц на полпути к их местам. — В столовой были?

Они согласно закивали головами. Класс грохнул со смеха, поощряемый ухмылкой, которую я не смог сдержать.

- Ладно, садитесь, — я обреченно махнул рукой.

Так постепенно класс наполнился учениками. Последними заявились главные хулиганы. Здоровенный бородатый детина, и невысокий, но нагловатый на вид франт в кожаном пиджаке, узких джинсах и с сотовым телефоном за поясом. Сотовый телефон в 1999ом году — это не то, что сотовый телефон сейчас. Тогда — это была невиданная диковинка даже и для бизнесмена, а уж сотовый телефон у школьника говорил о высоком статусе его родителей.

Парочка плюхнулась на заднюю парту с видом надменным и вызывающим, при этом коротышка откинулся на стуле и положил ноги на парту. Эта картина окончательно вывела меня из душевного равновесия.

- Встали и вышли вон из класса, — произнёс я нейтральным тоном.

- Выйду, когда сам захочу, — хмыкнул франтоватый, кинув на стол перед собой кожаную папку. Здоровый ничего не сказал, но ухмылка его была не доброй.

- Окей, — обезоруживающе улыбнулся я. — Я вам помогу.

С этими словами я открыл дверь класса, взял со стола папку коротышки и изо всех сил швырнул её за дверь.

- Ты что себе позволяешь? — сынок богатых родителей пунцовый от гнева подскочил ко мне и через секунду был выкинут за шиворот вслед за своей папкой.

- Ну-у-у-у, — грозно промычал здоровый, вставая и протягивая ко мне руку. Мягким движением я выкрутил его руку за спину, и слегка усилив нажим, придал взвизгнувшему от боли телу ускорение в направлении коридора.

В классе воцарилась гробовая тишина.

- Мы будем жаловаться директору, — раздался за дверью приглушенный визглявый голос коротышки.

После инцидента дисциплина на уроке установилась исключительная. Я успел разобрать с учениками два текста и дать им задание на следующий урок, как в дверь постучали, и в класс вошёл директор школы, сухонький благообразный мужчина лет пятидесяти.

- Павел Сергеевич, можно с вами поговорить, — тон директора был сух и официален. Предчуствуя неприятный разговор, я проследовал за ним в коридор. Директор завёл меня за угол, и, схватив за руку, вдруг начал её энергично трясти.

- Спасибо, вам, спасибо! Вы такой молодец, — с жаром прошептал он. — Пора уже этого Алахвердова поставить на место! Он уже всех учителей довёл! Если что, я на вашей стороне!

- Да не за что, — я был немного смущён, но рад, что репрессий не последовало.

После этого в школе я стал популярен. Девочки из 10-го «А» пару раз предупреждали о том, что старшеклассники собираются побить меня после школы, но видимо, в итоге у мстителей не хватило духа. Через пару недель я вёл уроки уже в четырёх классах, а комиссии из практикантов и руководителей практики зачастили на мои уроки, приводя меня в качестве примера другим практикантам.

У учеников я пользовался таким авторитетом, что когда после меня в шестой «Б» вернулась учительница немецкого языка, она чуть голову не сломала, пытаясь переучить своих детей (отсутствие планов урока сыграло дурную шутку, и пару правил по немецкой грамматике я, таки, преподал, так сказать, в вольном изложении, хехе).

Все усилия бедной учительницы разбивались о незыблемое «А Павел Сергеевич нас так учил!»

На фоне всеобщего восхищения я преступно расслабился. Пару раз, поддавшись соблазну отличной погоды, я отпускал старшие классы вместо урока домой, пару раз сам опаздывал на занятия, но настоящим провалом стал мой контрольный урок.

На таковой приходила комиссия из кураторов практики, во главе с главным куратором, и по результатам этого урока и отзывам от школьных учителей выставлялась общая оценка за практику.

Я был уверен, что не ударю в грязь лицом, и поэтому без долгих колебаний согласился на очередное предложение Славика пропустить пару бутылочек пивка перед сном. Чуть позже к нам присоединился Толик, заглянул Миша с гитарой, подтянулись Светкины подруги и подруги её подруг.

Лёгкая тень беспокойства мелькнула у меня в голове, когда обвешанные пакетами с водкой мы с Толиком лезли по балконам на третий этаж общаги во втором часу ночи.

- Да пару часов поспать тебе хватит, чтоб запах прошёл, — убедил меня Толик, и весёлая вечеринка продолжилась.

Заря заглянула в блок Толика вместе со Славиком, когда мы, как самые стойкие бойцы приканчивали остатки бутылки. Оказалось, что накануне я попросил Славика разбудить меня утром, чтобы точно не проспать свой контрольный урок.

Наскоро я побрился, облачился в костюм и, шатаясь, сделал несколько неуверенных шагов к двери. После этого пришло осознание, что я в стельку пьян.

- Не-е-е, — я обречённо махнул рукой и плюхнулся на стул напротив осоловелого Толика. — Не смогу! Ты, Славик, передай им, что я заболел.

- Но у тебя же контрольный урок! — в ужасе округлил глаза Славик. Его со скрипом недавно опять допустили к практике, и он был в шоке от такого пофигизма.