Russendisko. Рассказы - Каминер Владимир. Страница 20

Скучные русские в Берлине

Моей сотруднице, журналистке Лене нужно доплачивать за вредность производства. По заказу одной русской газеты, недавно появившейся в Берлине, она каждую неделю пишет колонку под заголовком «Интересные люди в Берлине». Елена мечется по городу, разыскивает этих «интересных людей». Самое интересное в этих «интересных» русских оказывается то, что после первого же интервью они без памяти влюбляются в Елену и уже не оставляют ее в покое. Они не понимают, что молодая журналистка интересуется ими только по работе, ее личные пристрастия принадлежат людям «неинтересным», то есть без каких-либо странностей и причуд. У всех этих «интересных» есть какой-нибудь сдвиг по фазе, — часто жалуется она, — что и делает их интересными.

Недавно Елена познакомилась с неким Бруковым. Он преподает в школе народного образования дисциплину, которую он сам же и придумал. Его курс носит название «Путь Кастанеды». По мнению автора, этот путь состоит из трех частей: первая базируется на личном опыте рукопашных боев, полученных Бруковым во время службы в специальном подразделении Министерства внутренних дел. Вторая часть курса основывается в какой-то мере на дзэн-йоге, а третья строится на освоении «жизненного пути» Карлоса Кастанеды.

После того как Елена провела с Бруковым интервью, учитель совершенно потерял голову. В течение долгого времени он следил за квартирой Елены, по собственному утверждению, чтобы защитить ее от злых духов. На самом деле он защищал ее от других «интересных русских», приходивших на интервью. Кроме того, господин Бруков настойчиво предлагал сделать журналистке массаж, так как, по его мнению, она неправильно двигается.

Дальше больше. Бруков непременно хотел прочесть Елене свой последний роман — увесистый том с длинным названием «Эзотерический научный роман из внематериальной жизни».

— Вы такой интересный человек, — сказала ему на это Елена, — и я бы с удовольствием не раз побеседовала бы с вами о проблемах внематериальной жизни. Только не надо хватать меня, пожалуйста, поперек живота, а то я не напишу о вас ни строчки.

Другой «интересный русский», аутентичный художник из Караганды, преследует девушку уже целый год, следя за каждым ее шагом. Елена имела несчастье написать о нем статью с трогательным названием «Одиночество художника». Теперь художник борется с одиночеством. Он разрисовал Елене почтовый ящик цветами и украсил стену напротив ее окон аршинными надписями нецензурного содержания.

Интересный собаковод Голдман из Алма-Аты однажды ночью напугал Елену до смерти у ее собственного подъезда. Ему вздумалось продемонстрировать ей собаку недавно выведенной им новой породы.

А до собаковода был еще коллекционер марок Минин, который пользовался заслуженным авторитетом в мире филателистов и преподнес девушке свою любимую марку с изображением черепа…

— Почему именно интересные люди все время мешают жить? — удивляется Елена.

С тех пор как страшная собака неизвестной породы прыгнула на нее из темного подъезда, она долго мучалась бессонницей. «Кастанеда» тоже не давал ей покоя. Елена получила от него уже шесть факсов, в которых он сообщал, что окончательно встал на путь воина. Елена чувствует, что кольцо «интересных русских» вокруг нее сжимается все теснее, и подумывает всерьез о том, чтобы отказаться от своей колонки в газете или переименовать ее в «Скучные русские в Берлине». Я пытаюсь ее отговорить. Для «интересных людей» это была бы настоящая катастрофа: они ведь больше, чем все остальные, нуждаются в поддержке средств массовой информации.

Перевод И. Кивель

Девушка с мышью в голове

Многих русских, которые в последние годы поселились в нашем районе Пренцлауэрберг, я знаю еще с Москвы. Большинство из них — художники, музыканты и поэты: не так чтобы интеллигенты, но и не колхозники — прослойка бывших советских граждан между молотом и серпом, сильно потертая, но еще очень живая. Вечерами мы встречались то у одного, то у другого на кухне и проводили всю ночь, выпивая и рассказывая друг другу всякие истории, как в добрые старые времена. Все много пережили, и каждому было о чем рассказать. Только Илона, девушка из Самарканда, никогда ничего не рассказывала. Она подала заявление о политическом убежище в земле Саарланд и постоянно курсировала между Саарбрюкеном и Берлином, где устроилась домработницей к одному богатому русскому.

Всем девушка Илона была хороша, если бы не одна странность: она никогда не снимала шапочку. Илона носила короткую стрижку и очки в металлической оправе, что делало ее похожей на Знайку из мультфильма про Незнайку и его друзей. Во время кухонных посиделок она постоянно садилась на одно и то же место в углу и молчала. Иногда посреди разговора вдруг резко вставала и шла в темную комнату рядом с кухней. Мы старались не обращать на нее внимания, тем более что все присутствующие считали себя большими художниками, а потому оригиналами. И все-таки каждый новый гость первым делом осведомлялся у Илоны, почему это она не снимет шапку. Каждый получал исчерпывающий ответ, пресекающий дальнейшие расспросы. Илона не скупилась на подробности — всегда разные.

Одному она говорила, что попала в автомобильную катастрофу. Другому — что сделала неудачную прическу и ждет, когда отрастут волосы. Мы не придавали ее часто противоречивым россказням особого значения. Лишь только художник Петров отказался наотрез с ней знакомиться, пока она не снимет шапку. «С девушкой что-то явно не в порядке», — заявил он. Мы тогда дружно посмеялись над его нетерпимостью. Мои друзья художники Сергей и Ирина выгодно продали на выставке несколько картин, я получил долгожданный гонорар в одном из берлинских театров — неожиданно у нас завелись деньги. Мы решили потратить их на что-нибудь полезное для здоровья — например сменить обстановку, съездить куда-нибудь на несколько дней. Если удастся — в Амстердам или хотя бы в Дюссельдорф, навестить старого приятеля, который уже многие годы сидел там в сумасшедшем доме. Надо было найти с кем оставить подрастающее поколение. У Сергея с Ириной было двое детей, Саше уже исполнилось шесть, а Николь — три. Мы подумали и решили нанять Илону на несколько дней в качестве няни. Сергей позвонил богатому русскому, у которого она работала. Тот не имел ничего против, и Илона тоже. Мы выдали ей денег, чтобы хватило на все — на детей, на кошку, и еще на новую шапочку осталось. В прекрасном настроении мы отправились в путь. Путешествие поначалу шло как по маслу, оказалось, что нашего друга в Дюссельдорфе два года как выписали из больницы, ему уже не мерещились везде «дети Гитлера», и он практически перестал гоняться за полицейскими с топором. На радостях мы взяли его с собой в Амстердам. По дороге Сергей много раз звонил в Берлин: дома никто не подходил к телефону. После третьей попытки найти Илону молодые родители не на шутку разволновались. Мое предположение, что Илона, скорее всего, гуляет с детьми в городе или просто вышла с ними поиграть на площадку, было воспринято с недоверием. Как мы только могли оставить детей с незнакомым человеком, переживала Ира. Наш друг тоже что-то расклеился, ему надо было обратно в дурдом, забрать какие-то лекарства. Мы рванули назад. Дома мы увидели живых, счастливых детей в чистенькой, убранной квартире. Только Илоны нигде не было видно. Исследовав постель, Сергей пришел к выводу, что ночью Илона спала вместе с детьми в двухэтажной кровати, хотя в другой комнате стояли два дивана.

— Что это здесь произошло? — спросили мы Сашу.

— Были гости, — ответил он гордо.

Как только мы уехали, рассказали дети, приехали десять человек на двух автобусах — друзья Илоны. Она решила им сделать сюрприз и спряталась за занавеской. Но Саша помог друзьям Илону найти. После этого гости стали вносить в квартиру тяжелые ящики со специальной аппаратурой. С помощью неизвестных детям инструментов они разобрали Илону и вытащили у нее из головы мертвую белую мышь. После этого они собрали ее снова, пообедали на кухне погрузили аппаратуру в автобусы и уехали. Все это рассказал нам Саша. Родители смотрели на него недоверчиво. Я выглянул из окна. Во дворе толстая кошка играла с мертвой белой мышью. Надо разобраться, сказал Сергей и позвонил богатому русскому. Не снимала ли Илона при нем свою шапочку?.