Гарики предпоследние - Губерман Игорь Миронович. Страница 18

Без угрызений и стыда

не по-еврейски я живу:

моя любимая еда

при жизни хрюкала в хлеву.

747

Евреи не только на скрипках артисты

и гости чужих огородов,

они ещё всюду лихие дантисты —

зуб мудрости рвут у народов.

748

Еврей тоскует не о прозе

болот с унылыми осинами,

еврей мечтает о берёзе,

несущей ветки с апельсинами.

749

Россию иностранцы не купили,

и сыщутся охотники едва ли,

Россию не продали, а пропили,

а выпивку – евреи наливали.

750

То ветра пронзительный вой,

то бури косматая грива,

и вечно трепещет листвой

речная плакучая Рива.

751

Гордыня во мне иудейская

пылает, накал не снижая:

мне мерзость любая еврейская

мерзей, чем любая чужая.

752

В заоблачные веря эмпиреи

подобно легкомысленным поэтам,

никто так не умеет, как евреи,

себе испортить век на свете этом.

753

Одна загадка в нас таится,

душевной тьмой вокруг облита,

в ней зыбко стелется граница

еврея и антисемита.

754

Во всякой порче кто-то грешен,

за этим нужен глаз да глаз,

и где один еврей замешан —

уже большой избыток нас.

755

Чему так рад седой еврей

в его преклонные года?

Старик заметно стал бодрей,

узнав про Вечного Жида.

756

В узоре ткущихся событий

не всё предвидеть нам дано:

в руках евреев столько нитей,

что нити спутались давно.

757

В евреях действительно много того,

что в нас осуждается дружно:

евреям не нужно почти ничего,

а всё остальное им нужно.

758

Если бабы с евреями ночи и дни

дружно делят заботы и ложе,

столько выпили крови еврейской они,

что еврейками сделались тоже.

759

Евреи в беседах пространных —

коктейлях из мифа и были —

повсюду тоскуют о странах,

в которых рабы они были.

760

Сосновой елью пахнет липа

в семи воскресных днях недели,

погиб от рака вирус гриппа,

евреи в космос улетели.

761

Для всей планеты мой народ —

большое Божье наказание;

не будь меж нас такой разброд —

весь мир бы сделал обрезание.

762

В евреях оттуда, в евреях отсюда —

весьма велики расхождения,

еврей вырастает по форме сосуда,

в который попал от рождения.

763

Спешите знать: с несчастной Ханной

случился казус непростой

(она упала бездыханной),

и Зяма снова холостой.

764

Евреи не витают в эмпиреях,

наш ум по преимуществу – земной,

а мир земной нуждается в евреях,

но жаждет их отправить в мир иной.

765

Обилен опыт мой житейский,

я не нуждался в этом опыте,

но мой характер иудейский

толкал меня во что ни попадя.

766

Еврейское счастье превратно,

и горек желудочный сок,

судьба из нас тянет обратно

проглоченный фарта кусок.

767

Родился сразу я уродом,

достойным адского котла:

Христа распял, Россию продал

(сперва споив её дотла).

768

Повсюду пребывание моё

печалит окружающий народ:

евреи на дыхание своё

расходуют народный кислород.

769

Еврей живёт на белом свете

в предназначении высоком:

я корни зла по всей планете

пою своим отравным соком.

770

Пока торговля не в упадке,

еврей не думает о Боге,

Ему на всякий случай взятки

платя в районной синагоге.

771

В еврейской жизни театральность

живёт как духа естество,

и даже чёрную реальность

упрямо красит шутовство.

772

Среди еретиков и бунтарей —

в науке, философии, искусстве —

повсюду непременно част еврей,

упрямо прозябавший в безрассудстве.

773

Большая для мысли потеха,

забавная это удача,

что муза еврейского смеха —

утешница русского плача.

774

С тех пор, как Бог небесной манной

кормил народ заблудший наш,

за нами вьётся шлейф туманный

не столько мифов, как параш.

775

Забавно, что слабея и скудея,

заметно остывая день за днём,

в себе я ощущаю иудея

острее, чем пылал когда огнём.

776

Всегда евреям разума хватало,

не дёргаясь для проигрышной битвы,

журчанием презренного металла

купить себе свободу для молитвы.

777

Вспоминая о времени прожитом,

я мотаю замшелую нить,

и уже непонятно мне, что же там

помешало мне сгинуть и сгнить.

778

– Как чуден вид Альпийских гор! —

сказал Василию Егор.

– А мне, – сказал ему Василий, —

милее рытвины России.

779

Я с покорством тянул мой возок

по ухабам той рабской страны,

но в российский тюремный глазок

не с постыдной смотрел стороны.

780

Россия уже многократно

меняла, ища, где вольготней,

тюрьму на бардак и обратно,

однако обратно – охотней.

781

Подлая газета душу вспенила,

комкая покоя благодать;

Господи, мне так остоебенело

бедствиям российским сострадать!

782

Я мыслю без надрыва и труда,

немалого достиг я в этом деле,

поскольку, если целишь в никуда,

никак не промахнёшься мимо цели.

783

В России сегодня большая беда,

понятная взрослым и чадам:

Россия трезвеет, а это всегда

чревато угаром и чадом.

784

В России знанием и опытом

делились мы простейшим способом:

от полуслова полушёпотом

гуляка делался философом.

785

Прошлых песен у нас не отнять,

в нас пожизненна русская нота:

я ликую, узнав, что опять

объебли россияне кого-то.

786

Мы у Бога всякое просили,

многое услышалось, наверно,

только про свободу для России

что-то изложили мы неверно.

787

Весной в России жить обидно,

весна стервозна и капризна,

сошли снега, и стало видно,

как жутко засрана отчизна.

788

А Русь жила всегда в узде,

отсюда в нас и хмель угарный:

ещё при Золотой Орде

там был режим татаритарный.

789

Видно, век беспощадно таков,

полон бед и печалей лихих:

у России – утечка мозгов,

у меня – усыхание их.

790

Уже былой России нет