Избранное (сборник) - Жванецкий Михаил Михайлович. Страница 23

Хотите откровенно? Ну, хоть правду?.. Ну, хорошо, потом… Я понимаю, Вам уже не хочется быть сильной. Вам хочется прислониться, хочется слышать свист кнута свирепого мужчины. Я сильный. Я командир. Я командую из-под кровати. Вперед, моя милочка! Назад, мой козлик! Я сам мужчин не видел от рожденья. Даже среди штангистов. Даже среди боксеров. Диета подавляет. Все эти принципы, мнения, звание кормильца, крик «Вон из моего дома!». Все вышиблено однообразной архитектурой и поселками городского типа. Смешно, мой листик, на собрании аплодировать начальству, а дома говорить: «Знаешь, почему я так поступил?..»

Я думаю, наша жизнь стала такой интересной именно благодаря исчезновению мужчин как вида. Женщины раньше взрослеют и дольше живут. Они расскажут, отчего это произошло. Какая прекрасная судьба. Какое длинное письмо! А я ведь пишу не из ссылки. Просто размер чувств-с…

Мужчины исчезают от новостей. Они нежнеют, краснеют, приобретают невинность, пытаются в муках родить. Лозунг «Берегите мужчин» не лишен смысла, но их нужно сначала вырастить. Эмансипация, моя змейка, как раз и породила то огромное количество сильных представителей слабого пола и слабых сильного, которое Вас так огорчает. Я надеюсь. Я смело надеюсь, что эти времена прошли. Или, скажем смелее, проходят. Ибо то, что мы приобрели, укрепив женщин, мы потеряли, ослабив мужчин. Это же он, бедненький, шепчет по ночам: «Я не могу туда идти. Опять надо голосовать за него? Опять надо его поддерживать? Зиночка, не пускай меня туда».

За время нашего существования мы пришли к двум потрясающим выводам. Интеллигент – это не обязательно инженер. А спортсмен – не обязательно мужчина. И женщины тут безошибочны.

Да, моя струйка. Как Вы меня с трудом учили и я до сих пор в себе это ищу: мужчина – это человеческое достоинство, это сомнения до и твердость после решения. Это, как Вы меня учили, независимость и самостоятельность мышления, а не желания. Мужчина кормилец, говорили Вы. Он – стена. Я за ним, как за камнем. Укрепление семьи, учили Вы меня, это укрепление в мужчине чувства хозяина дома. Не в доме, как у нас любят говорить, запутывая язык, а дома! Тогда у него есть тыл. Тыл это я. И при нападении сзади, со стороны жэка, водопроводчика и разных мастеров, стою я. Так учили Вы меня. И я понял. Ибо. Ах, ибо, говорили Вы, мы с вами, Миша, опять упираемся в экономику. Да, моя куколка, да, опять в нее. Ибо. Ах, ибо. Творческое, раскованное поведение в общественной приводит к счастью в личной жизни. Там границ нет. Быть хозяином, от которого ничего не зависит, тяжело. В то же время ловкость, смелость, удачливость, то есть самостоятельность, днем очень чувствуются в семье. Крик «Наш папа пришел!» исторически в себе содержит основу семьи. Папой его называют все. Вот как учили Вы меня. И все-таки я бы не лишал вас равноправия, которое вы добыли довольно нудной вековой борьбой. Женщина – лидер! Что-то в этом есть. Конечно, счастье с нею невозможно, но что-то в этом есть. Видимо, где-то на полигоне, на каких-то стрельбах это очень должно пригодиться. Но нельзя же, моя штучка, лидеру искать защиты, жаловаться на гвозди и молоток. Приставила лестницу – залезай!

А женский день потому и стал таким праздничным, что его активнее всех отмечают мужчины. Вот уж кто веселится. Вот, кто ликует. И у меня возникли жуткие подозрения, – обнимали Вы меня, – что этот праздник их. И это вы, Миша, стали очаровательным украшением нашего стола… Да, да, мой птенчик, такие подозрения есть, но пропускать этот день не хочется. А укрепление семьи есть укрепление мужчин в мужчинах. Ибо мужчина при разводе теряет очень многое и не торопится вступать во второй брак. А в наше время второй брак и есть первый. И не надо отнимать у холостяков, – целовали Вы меня, – а надо добавлять женатым.

Но хватит о деле. Видите, я стал критичным, в духе времени, и даже в праздник сохраняю трезвый взгляд и ищу проблему. Кажется, я стал сильным. Во всяком случае, я уже хочу Вас видеть слабой. Вернее, я потребую этого от Вас. То есть, скорее всего, попрошу. Я попрошу Вашего разрешения держать Вас в Ваших любимых ежовых рукавицах. Итак, решительно. Плечом в забор. А ну-ка брысь! Все ну-ка брысь отсюда! Покой моей любимой! Вон все отсюда!.. И на расход. И на расход! Всю сумму!

Вот он мужчина! Вот это да! И зашатались соседи, и затих таксопарк. И шепот сзади: «Как он идет. Как он красив. Как он заботлив…» Хотите, я даже ненадолго уйду к другой, чтоб укрепить?.. Ну, все, все, все! Пишу и шучу одновременно. Я выезжаю. Откуда во мне эта сила? Пришла пора конкретных обсуждений. Решай! Иду!

Демографический взрыв. (Для Р. Карцева)

Что делается! Мой дядька поехал на свадьбу в Мелитополь и умер. В одной комнате – свадьба, в другой – покойник.

Тетка вошла в соседнюю комнату и умерла.

Тесть вошел в трамвай и умер.

Знакомый зашел в кино, сел в пятый ряд и не встал.

Родственник включил свет и умер.

А тот вошел к министру и умер.

Министр что-то хотел ответить и упал.

Референт стал кричать на буфетчицу, рухнул в салат.

Сосед вышел за калитку и упал.

Дворничка ползасова задвинула – скончалась.

Муж открыл окно – и дал дуба.

Сын сел в такси – и в реанимацию.

Дирижер взмахнул палочкой и рухнул головой в пюпитр.

Парень что-то вспомнил – и не откачали…

А забеременела в указанный период одна женщина, но родители уговорили ее сделать аборт, чтоб могла закончить школу.

Не волнуйся

Не волнуйся и не бегай: все у нас налажено.

Все службы работают.

Люди начеку лежат.

Тонет человек – смотри спокойно, не шевелись.

Сейчас приедут. Наблюдай.

Специальная служба есть.

Люди деньги получают.

Ничего, ничего, еще успеют.

Горит что-нибудь – будь спокоен.

Будь спок. Смотри наверх.

Сейчас пожарник на вышке заволнуется.

Сейчас, сейчас, он знает когда.

Для этого большое пожарное депо.

Асбест, вода…

Ничего, ничего, пусть полыхает.

Будь спок. Ребята лежат начеку…

Видишь, впереди тебя кто-то гаечным ключом кому-то вначале что-то пригрозил, а потом что-то отвернул.

Смело переходи на другую сторону.

Я уверен, что сейчас появится милиционер.

Служба! Для всего люди поставлены.

Деньги плачены.

Все вокруг не спят.

Карты в кабинете мерцают, флажки в картах, вымпелы.

Здесь раздевают, здесь горит, а здесь все в порядке, но что-то не нравится.

Если закололо у тебя, засвербило – лежи, улыбайся.

Они уже едут с клизмами, тампонами, тромбонами, сифонами на высоких скоростях.

Будьте споки.

Служит народ. Бойцы начеку.

Сломалось дома. Ая-яй.

Из ванной обратно пошло.

Они с унитазом сообщающиеся сосуды.

Что ж ты с визгом оттуда выскочил?

Лежи, плавай. Сейчас приедут.

С любым поспорь и лежи, и наблюдай слаженный труд мастеров.

Не лезь голыми руками в провода.

Замыкание, в глазах темно.

Двое едут. Электрик и глазник мчатся.

Движение остановлено.

Над тобой склонились.

– Вижу, вижу! Солнце, солнце!

– Видишь! А не хотел…

Доктор, умоляю… (Для Р. Карцева и В. Ильченко)

Кабинет врача.

Врач (вслед кому-то). Согревающий компресс на это место и ванночки, если не поможет, будем это место удалять. Марья Ивановна, поставьте ему компресс на это место.

В кабинет входит больной со свертком.

Слушаю вас.

– Доктор, помогите мне. Я вас очень прошу. Я уже в этом не могу ходить.

– Что?

– Посмотрите, я уже три года его ношу.

– Ну?

– Сшейте мне костюм.

– Что-что?!

– Костюм для меня, я вас очень прошу.