Пенелопа и прекрасный принц - Эшли Дженнифер. Страница 20

Ее тела касался мужчина, ее, Пенелопу, называли красавицей!

Один поцелуй не может навредить, думала она. Или одно прикосновение его рук. Или хотя бы мгновение наедине, когда их взгляды могли бы встретиться, а сами они – просто поговорить!

Однако Деймиен, целиком отдавшийся подготовке к предстоящему празднеству, проводил время с Сашей или со своим камердинером Петри. Часто ходил в деревню, прихватив с собой одного или двух громил-телохранителей.

Майкл все-таки решил остаться. Он сказал Пенелопе, что не хочет покидать ее и ее мать, пока все не будет закончено. Он начал больше доверять Деймиену, но по-прежнему оставался настороже.

– Деймиен – парень привлекательный, – говорил Майкл Пенелопе. – И если принц Уэльский поручится за него, я поверю. Но твоя мать слишком взволнована от мысли о близости особы королевской крови.

– Прошу вас, поймите, – уговаривала его Пенелопа. – Она так гордилась, что была женой баронета и поэтому могла бывать на всех лучших балах и раутах в Лондоне. И очень расстроилась, когда все деньги достались моему кузену, и мы больше не смогли жить в городе.

– Пенелопа! – Майкл положил девушке на плечо руку, глядя на нее спокойными добрыми глазами. – Я все понимаю. Но возможно, твоя мать не может простить мне, что я не могу дать ей того, что давал муж.

– Она так сильно вас любит! Пожалуйста, дайте ей шанс.

Майкл обещал, но как-то уклончиво. Пенелопу это очень встревожило – как будто мало у нее было причин для тревоги. Ее мать иногда обращалась с Майклом не так, как следовало бы, но если он действительно ее бросит, ее сердце будет по-настоящему разбито. В таком случае Пенелопа едва ли сможет уехать с Деймиеном и оставить ее совсем одну.

Тогда Деймиен ускачет прочь в поисках еще одной принцессы.

Мысль о том, что Деймиен возьмет за руку другую женщину, заглянет ей в глаза и станет говорить, что пророчество заставило его полюбить ее, приводило Пенелопу в бешенство. Такого она допустить не могла. Но перспектива покинуть дом ради далекой страны, о которой она почти ничего не знала, ужасала девушку почти с такою же силой.

Ведь Деймиен жил не в соседней стране и даже не в Нидерландах. Его королевство находилось на другом конце земли, в краю высоких гор, холодных зим и диких волков.

Однажды за ужином Пенелопа спросила, как долго будет длиться путешествие в Нвенгарию. Саша ответил в тот же миг:

– О, это длинная и трудная дорога со многими препятствиями и опасностями на каждом повороте. – При этих словах его глаза загадочно блеснули.

Деймиен взглядом приказал ему замолчать, но не возразил ни слова.

Пенелопа понимала, что не будь она так влюблена в Деймиена, ее выбор был бы вполне ясен. Голос здравого смысла в ее душе настойчиво требовал, чтобы она отказала Деймиену, осталась дома, ухаживала за матерью, постаралась бы примирить леди Траск и Майкла, чтобы они смогли наконец составить счастливую супружескую пару. Остаться здесь падчерицей Майкла и сводной сестрой Меган. Так будет лучше для всех.

Но каждый раз, когда Пенелопа представляла, как Деймиен навсегда уносится на своем коне прочь, сердце ее сжималось от тоски. Потерять Деймиена будет куда больнее, чем разорвать те злополучные помолвки. Теперешние ее чувства даже не с чем сравнить.

Пенелопе пришло в голову, что Рубен и Магнус оказались такими ужасными, возможно, лишь потому, что ей было суждено бросить их.

Она так и эдак повертела в голове эту мысль, но все же от нее отказалась. Она становится совсем как Саша.

В среду после приезда Деймиена Саша собрал всех в большой гостиной, чтобы провести ритуал передачи Пенелопе кольца леди Траск. Саша желал, чтобы леди Траск и Пенелопа произнесли нужные фразы на нвенгарском.

– О Боже! – восклицала леди Траск с широко распахнутыми глазами. – Я ни за что не смогу! – Видит Бог, даже мой учитель французского выходил из себя, потому что я называла королеву Англии шлюхой. Кажется, это означает «шлюха». Господи, а я-то думала, что использую ласковое слово.

Меган прижала ладонь к губам, на ее глазах показалась влага. Пенелопа смущенно отвела взгляд.

– Видите? – вопрошала леди Траск. – Я могу ляпнуть что-нибудь не то.

– Пусть она говорит по-английски, – вмешался Деймиен. Его собственный нвенгарский акцент усилился от нетерпения. – Ведь ваша мать, когда передавала вам кольцо, говорила по-английски?

– По-английски, – подтвердила леди Траск.

– А пророчество продолжает действовать. Саша, не заставляй их говорить по-нвенгарски, это невозможно.

Саша открыл было рот, чтобы возразить, но взглянул на Деймиена и снова закрыл его. Пенелопа поняла, что Саша отлично знает, до какой степени он может давить на принца.

И вот, стоя в лучах закатного солнца у выходящего в сад греческого окна, Пенелопа получила от своей матери древнее серебряное кольцо.

– Я вручаю тебе это кольцо по собственной доброй воле, – проговорила леди Траск, – чтобы ты хранила и берегла его, пока предназначение его не потребует.

Произнося эти слова, леди Траск слегка хихикнула. Саша при этом стоял так близко к Пенелопе, что она чувствовала его дыхание. Наконец леди Траск надела кольцо ей на палец.

Пенелопа опустила глаза на листок, где Саша заботливо написал нужный ответ.

– Я принимаю это кольцо как символ своего рода. Я буду носить его с гордостью и сохраню его для своего предназначения.

Губы Саши двигались вместе с губами Пенелопы, и когда девушка наконец отпустила руку леди Траск, он облегченно вздохнул.

– Свершилось.

Нвенгарские слуги в зале завопили от радости. Кое-кто из английской прислуги – тоже. Мейтерс, правда, выглядел расстроенным, но остальные слуги леди Траск явно решили, что веселый нрав нвенгарцев и обычай по любому поводу выставлять эль или виски им больше по вкусу, чем их привычная чопорность.

– Да здравствует принцесса Пенелопа! – раздались голоса на английском и нвенгарском языках.

Леди Траск явно гордилась, Меган выглядела взволнованной.

Деймиен наблюдал за Пенелопой, она делала вид, что не замечает, но читала в его синих глазах страсть, ожидание и надежду.

Опасаясь поддаться искушению, Деймиен после церемонии уехал. Ему хотелось притянуть Пенелопу к себе и целовать, целовать, целовать.

Кольцо на ее пальце означало, что Пенелопа признает свое происхождение и готова принадлежать ему – стоит только протянуть руку. Она смущенно смотрела на него блестящими глазами, начиная верить в свою судьбу, но еще не до конца решившись принять ее.

Деймиену хотелось увлечь ее в постель и показать, в чем теперь заключается ее предназначение.

Лучше всего уехать, иначе он непременно подхватит девушку на руки и унесет наверх, в спальню, разрушив таким образом пророчество, разорив свою страну и сыграв на руку Александру.

Чтобы обуздать страсть, он взял с собой Петри и поскакал в деревню посмотреть, как идут приготовления к празднику.

Литтл-Марчинг кипел бурной деятельностью.

По Хай-стрит катили повозки и телеги с полотном и строительными материалами. В конце улицы, на деревенской площади, возвели помост. Над ним уже развевались штандарты принца – два оскалившихся золотых волка на темно-синем фоне. Навесы синих и золотых цветов Нвенгарии хлопали на ветру почти у каждой двери и высоко поднимались над помостом.

Двери таверны были распахнуты настежь. Несмотря на огромный объем работы, многие выкраивали минутку и заскакивали, чтобы пропустить пинту эля.

Как только Деймиен, пригнув голову, шагнул в дверной проем, раздались приветственные крики:

– Салют принцу Деймиену!

– Гип-гип ура! – Откуда-то появились нвенгарские флаги. Присутствующие махали ими с яростным энтузиазмом.

– Откуда они взяли флаги? – по-нвенгарски пробормотал Деймиен на ухо Петри.

– Руф и Майлз, – отвечал тот.

– Понятно. – И Деймиен продолжил по-английски: – Эй, хозяин! Я… как это говорят? – ставлю всем следующую!

Приветственные крики усилились. Те, кто работал снаружи, заглядывали и присоединялись к угощению. Хозяин с широкой улыбкой раздавал служанкам пивные кружки с невероятной скоростью.