Тело любит правду. Как заговорить на том языке, который тело способно понять - Серван-Шрейбер Давид. Страница 23

В то мгновение, которое профессор Университета Пенсильвании (США) Мартин Селигман назвал «озарением свыше», он понял главное: жизнь может пройти мимо, если не обратить свой дух на восприятие хороших и радостных вещей, вместо того чтобы концентрировать внимание лишь на жизненных трудностях. И основную задачу психологии стоило бы понимать так: помогать каждому из нас обрести равновесие, двигаясь к позитиву, как сделала это Никки, причем совершенно самостоятельно [74].

Вот уже около ста лет — со времени возникновения современной психологии — обретение «душевного здоровья» в основном сводится к излечению от неврозов, страхов, неуверенности в себе. Еще лет десять назад девяносто процентов научных статей в психологии были посвящены таким феноменам, как тревожные состояния или депрессия. Психиатрия, основанная на биологическом подходе к здоровью человека, трактует состояние покоя как результат равномерной передачи нервных импульсов — равновесие, которое в любой момент может быть нарушено. В понимании классической психологии каждый индивид не более чем результат взаимодействия неразрешенных детских конфликтов, более или менее усмиренных нездоровых инстинктов и сил биологического характера, контролировать которые он сам не в состоянии.

Новая психология, провозглашенная Селигманом, использует совершенно другой подход. Ее задача уже не в том, чтобы поднять человека с минусовой отметки до нуля по шкале удовлетворенности жизнью, но помочь ему перейти через «ноль» в градацию «плюс».

«Психология позитивизма» революционна, поскольку занимается тем, что может сделать человека счастливым. Ее цель — развить в нас способность любить и быть любимыми, видеть смысл в каждом своем действии, быть ответственными за то, что мы в состоянии изменить, и стойкими перед лицом неизбежного. Одна из прекрасных иллюстраций этой новой психологии — международная программа исследований, посвященная способности тибетских монахов сознательно наполнять себя позитивными эмоциями. Используя буддийские практики, эти монахи способны радикально изменять состояние своего мозга, обретая чувства покоя и сострадания, приближаясь к «территории» счастья… [75]

Тем же из нас, кто не собирается в монашество, первые серьезные работы в области позитивной психологии открывают и более простые пути: можно, к примеру, хотя бы раз в неделю записывать в дневник самое положительное из того, что с нами за это время произошло, отмечая и то, каким образом мы этим событиям способствовали. Всего шесть недель (примерно столько же нужно, чтобы получить эффект от приема антидепрессанта!), и жизнь станет приносить нам гораздо больше удовольствия [76].

Один из самых серьезных выводов позитивной психологии говорит о том, как важна наша связь с другими людьми. Известный американский психолог Михай Чиксентмихайи, открывший феномен «поглощенности деятельностью», названный «потоком» (flow), отмечает: «Люди наиболее счастливы тогда, когда находятся в обществе себе подобных. Худшее, чего человек может себе пожелать, — это оказаться дома в тишине и спокойствии, без неотложных занятий и дел. А ведь большинство людей уверены, что мечтают именно об этом!» Элементарный поиск удовольствия, утверждает Селигман, не ведет к устойчивому ощущению благополучия. Счастье дает лишь состояние вовлеченности (в любовные отношения, семейную жизнь, работу, существование в социуме…) или же «осмысленность собственной деятельности», когда мы используем лучшие свои черты и способности, чтобы действовать во благо других.

И все же самую главную идею новой психологии лучше всего объясняет нам маленькая Никки: в каждом из нас заложена естественная способность быть счастливым, и, по большому счету, лишь нам решать, дать ли ей шанс воплотиться для нас в реальность.

Вырастить ребенка лучшая терапия

Наташа в растерянности смотрит на свою плачущую четырехлетнюю дочь Лизу. Она-то думала, что поступила правильно, решив доделать за Лизу глиняный горшочек, прежде чем учитель перейдет к следующему заданию. Ей очень хочется прикрикнуть на дочь: «Ну-ка, перестань хныкать!»

Но в этот момент она словно слышит свою собственную мать, произносящую эти слова, и берет себя в руки: ей самой в детстве такие увещевания никогда не помогали. Тогда она вдруг понимает, что поторопилась закончить Лизин горшочек из-за собственного беспокойства по поводу того, как оценит их работу учитель. И этим испортила удовольствие, которое они обе получают от этих занятий по выходным, где ее дочке просто нравится забавляться с глиной, сидя у мамы на коленях.

Какому родителю не приходилось иметь дело с гневными воплями своего малыша в магазине? Или вскакивать среди ночи, чтобы унять безутешные рыдания дочери-подростка, которая разрывается между преданностью лучшей подруге и желанием ответить взаимностью ее неотразимому бой-френду? Эти ситуации казались нам неразрешимыми, но, столкнувшись с ними, мы нашли в себе ресурсы, о которых не подозревали. Преодолев самую первую реакцию — бессилие или раздражение, мы справились, а заодно стали взрослее.

Цель успешной психотерапии именно в том, чтобы открыть наши ресурсы, позволяющие «прыгнуть выше головы» в распознавании эмоций и умении управлять ими — и своими, и чужими. И это особенно важно для отношений, которые складываются у нас с детьми. От этих отношений невозможно уклониться. Дети — это безусловная данность. Они не удовлетворятся одним телефонным звонком или одним электронным письмом. Им нужно личное общение, лицом к лицу, и побольше. А нам нужно предвидеть их потребности, развивать в себе умение сопереживать, менять из-за них наш распорядок дня, мириться с тем, что они оценивают и испытывают нас… И у нас нет выбора: мы ДОЛЖНЫ этому научиться!

Под влиянием детей у родителей иначе развивается мозг. Не так давно мы узнали, что в мозге взрослого человека продолжают возникать новые нейроны. Причем их тем больше, чем сильнее действуют на наш мозг новый опыт и эмоции. У родителей не только возрастает скорость появления нейронов, но и вырабатываются гормоны, в частности окситоцин, повышающие устойчивость к стрессу и способность к эмоциональной привязанности. Похоже, улучшаются и способности к учебе: в Университете штата Вирджиния (США) исследования показали, что самки крыс, став матерями, быстрее учатся и лучше запоминают свои решения. Авторы работы приходят к выводу, что материнство, стимулируя нейроны, тем самым реорганизует мозг [77]. А Майкл Мерзенич из Калифорнийского университета в Сан-Франциско даже называет родительство «революцией для мозга» [78].

Недавно моя приятельница, работающая в крупном издательстве, рассказала, что уже давно заметила одну интересную вещь: с теми из коллег, кто имеет детей, ей общаться легче, чем с остальными. Может, потому что их мозг и они сами научились лучше улавливать то, в чем нуждаются другие. А возможно, дело в том, что жизнь подарила им лучшую из терапий…

Независимость мышления

Максим листает журнал в зале ожидания. В какой-то момент ему начинает казаться, что из вентиляционной решетки над входом тянет запахом дыма. Он поднимает голову, украдкой оглядывает своих соседей — нет, похоже, никто ничего не замечает. Максим снова пытается читать…

Тем временем запах становится все сильнее, в помещении действительно пахнет гарью! А что соседи? По-прежнему никакой реакции: каждый погружен в свой журнал. Может, запах не такой уж и сильный? Странно… И Максим переворачивает страницу…

Собравшиеся в зале ожидания люди были участниками эксперимента: организаторы заплатили им за то, чтобы они не реагировали ни на что. В результате Максиму потребовалось около десяти минут, чтобы осознать происходящее: он почти задыхался от дыма, когда решился покинуть помещение и поднять тревогу!