Гибель вермахта - Пленков Олег Юрьевич. Страница 44

Прейдя к власти нацисты использовали в своих целях достижения немецкой военной организации, хотя сильно видоизменили руководство армией. Главным новшеством стало то, что армией стал руководить не профессиональный военный, как было в прежние времена. После отставки в 1938 г. возглавлявшего вермахт (кроме Люфтваффе, подчинявшегося Герингу) военного министра Бломберга, Гитлер сам стал во главе армии; был создан его личный штаб ОКБ (в противовес Генштабу — ОКХ), который и руководил вермахтом от его имени. Геринг, однако, и по отношению к ОКБ смог сохранить свою самостоятельность. Во время войны Гитлер постоянно перемещался из одной ставки в другую, и ОКБ, как его личный штаб — тоже; но вермахт — это огромная многомиллионная армия, и руководить им мог лишь соответствующий орган, а не мизерный личный штаб фюрера. В начальный период войны большинство задач руководства военными действиями осуществлял ОКХ, поскольку сухопутная армия была самой многочисленной и активной. Операции против Польши, Голландии, Франции, Балкан, России планировал и осуществлял ОКХ. Порой отношения между ОКБ и ОКХ были натянутыми — в 1942 г. была ситуация, когда ОКХ занимался Восточным фронтом, а ОКВ — остальными военными делами. На ежедневных совещаниях у Гитлера Гальдер и Браухич получали от него соответствующие указания; потом они детализировались и превращались в конкретные приказы, директивы и распоряжения. Люфтваффе и Кригсмарине сами вели войну — их руководство время от времени получало задания от Гитлера. Координация действий различных родов войск осуществлялась прямо на месте и, несмотря на кажущуюся нелепость такого положения и его несоответствие старой прусской традиции единоначалия, довольно часто это было весьма эффективно ^{408}. Первоначально во внутренние дела родов войск Гитлер практически не вмешивался. Так, гросс-адмирал Эрих Редер писал в мемуарах, что благодаря постоянному чтению и исключительной памяти, Гитлер смог приобрести обширные познания в военно-морской сфере. В некоторых отношениях он превосходил даже признанных экспертов. Вместе с тем, проявляя острый интерес к типам кораблей, их вооружению и прочим техническим деталям, Гитлер весьма редко вмешивался в функционирование структур Кригсмарине. Ни разу он не пытался оказать влияние на кадровую политику Редера, не допуская даже намека на свои личные предпочтения ^{409}.

Именно благодаря этому своеобразному «самоуправлению» в период расширения масштабов строительства вооруженных сил в Германии выдвинулась целая плеяда честолюбивых, способных и очень динамичных офицеров, которые в общественном мнении смогли за короткий срок отождествить себя с целыми родами войск — Дениц, Гудериан, Роммель, Кессельринг, Мильх, а во время войны к этим именам-символам добавились и многочисленные герои войны, воплощавшие в немецком общественном сознании армию и ее добродетели и стяжавшие у немецкой молодежи симпатии и стремление подражать героям. Это стремление, понятно, всячески поощрялось и поддерживалось пропагандой. В этих целях с 1 сентября 1939 г. Гитлер учредил собственную систему высших военных наград, заменив ими Железный крест первого и второго класса, существовавший в Первую мировую войну. Гитлер распорядился сделать высшей немецкой военной наградой Рыцарский крест разных степеней: 1. Рыцарский крест (всего в войну им было награждено 6973 человека [11]); 2. Рыцарский крест с Дубовыми листьями (853 награжденных); Гитлер лично вручал Дубовые листья к Рыцарскому кресту ^{410}; 3. Рыцарский крест с Дубовыми листьями и Мечами (150 награжденных) — первым эту награду получил генерал Адольф Галланд после 20-й победы в воздушной битве за Англию; 4. Рыцарский крест с Дубовыми листьями, Мечами и Бриллиантами (27 награжденных) — первым эту награду получил майор Люфтваффе Вернер Мельдерс [12] после 115 сбитых самолетов, потом генерал Адольф Галланд, полковник Гордон Готлоб, капитан Ганс-Иоахим Марсель, майор Вальтер Новотны, майор Эрих Хартман; 5. Рыцарский крест с Золотыми Дубовыми листьями, Мечами и Бриллиантами — этой награды удостоился только один солдат — летчик пикирующего бомбардировщика — «штуки» полковник Ганс-Ульрих Рудель, на счету которого было 2530 боевых вылетов, крейсер «Марат» и 519 советских танков [13]; 6. Великий крест — его был удостоен Геринг за победу над Францией в 1940 г. Эту награду генерал князь Гебхард Блюхер получил за Ватерлоо, а Пауль фон Гинденбург — за Танненберг.

Официально никто не объявлял, что Рыцарский крест после войны автоматически обеспечит его кавалерам «рыцарское поместье» (Rittergut) на Востоке, но в войсках это считали делом решенным ^{411}. Планировались и поощрительные поселения ветеранов вермахта на восточных территориях; речь шла о весьма больших масштабах: в вермахте в начале 1942 г. было около 10 миллионов солдат.

Превознесение героев было частью нацистской идеологии: введенный еще во времена Веймарской республики по предложению Союза немецких ветеранов войны «Народный поминальный день павших в Первую мировую войну» нацисты сделали общенациональным праздником — «Днем памяти героев».

О герое антинаполеоновских войн поэте Теодоре Кернере [14] (1791–1813), превозносившем благодать смерти во имя отчизны, в Веймарскую республику вышло 6 книг, а в нацистские времена — 20, о герое той же эпохи Фридрихе Фризене (1785–1814) — 8 публикаций; о самом успешном летчике Первой мировой войны Манфреде Рихтхофене [15] (1882–1918) — 11 публикаций; о капитане субмарины в Первую мировую войну Отто Ведингене (1882–1915) — 6 публикаций. В этой связи следует сказать, что в Германии солдатская смерть рассматривалась в публицистике и беллетристике как путь к продолжению жизни нации, а в других странах — как жертва нации; эта разница, должно быть, порождала разную боевую мораль ^{412}. С самого начала Второй мировой войны успехи немецких вооруженных сил вызывали в Германии большое общественное удовлетворение и гордость, о чем и передавали осведомители СД в конце 1939 г. ^{413}

Часто отмечают, что огромное значение для Гитлера имел его опыт во время Первой мировой войны — в частности, он верил, что одна только храбрость солдат в состоянии решить исход войны. Подход Гитлера к войне имел очевидно романтический налет, что находилось в противоречии с характером войн XX в., в которых побеждал тот, у кого было больше материальных ресурсов и людей. Гитлер был убежден в том, что один немецкий солдат стоит двух англичан, или трех французов, или четырех русских — по причине природного превосходства, силы идей и убеждений ^{414}. Эрнст Нольте в своем исследовании природы тоталитарных систем настойчиво указывал на этот романтический флер во всех суждениях Гитлера о войне и стратегии, о слиянии поэзии и прозы в натуре Гитлера, о его инфантильной приверженности героическому, возвышенному, яркому, уникальному ^{415}. Как ни парадоксально это звучит, романтический подход Гитлера к политике сходен с подходом к политике Мао Цзэдуна — у обоих было ощущение нехватки времени, оба хотели подстегнуть историю; им обоим не хватало «стоицизма» и «бюрократического оптимизма» Сталина, который спокойно и методично добивался своих целей, преследуя тех людей, которых он ненавидел. Гитлер и Мао воспринимали историю как искусство, игру, в которых они были режиссерами ^{416}. Именно поэтому Гитлер осознанно и целенаправленно насаждал культ героического в немцах — на это была направлена пропаганда; даже в искусстве Гитлер хотел видеть в первую очередь возвышенную и обязывающую к героическому миссию и стремление к самоотверженному фанатизму.