Рай для немцев - Пленков Олег Юрьевич. Страница 27

Для организации морского туризма сначала использовали старые суда, плохо приспособленные для массовых морских вылазок: с душными спальными залами, с примитивным санитарным обеспечением, иногда без водопровода. Затем 1 мая 1936 г. в Киле было заложено два корабля-близнеца «Вильгельм Густлов» [15] и «Роберт Лей», по 25 тыс. тонн водоизмещения каждый, рассчитанных приблизительно на одинаковое число пассажиров. Примечательно, что каюты на судах не делились по классам. Судна были спущены на воду в мае 1937 г. На «Роберте Лее» на 1600 пассажиров приходилось всего 40 ванных комнат и 100 душей таким образом конструкторы выгадывали место ^{192}. Недельный круиз (рабочий отпуск и составлял неделю) на Мадейру стоил $25 (чуть больше 150 рейхсмарок), включая дорогу и 5–6 разовое питание. До КДФ поездка на Мадейру стоила около 400 рейхсмарок и была доступна только состоятельным людям; впрочем, в обычных туристских фирмах такие путешествия стоили по-прежнему дорого. Морские путешествия КДФ мгновенно завоевали популярность — на Гельголанд ходил пассажирский лайнер «Адмирал», в Геную — «Сьерра Кордова», в норвежские фьорды — «Осеана», на остров Тенерифе (Канары) — «Роберт Лей». Большую часть судов КДФ арендовала. Пятидневное морское путешествие в Норвегию обходилось в 55 рейхсмарок (включая железную дорогу и полный пансион в пути), правда, из-за нехватки валюты, без захода в норвежские портовые города ^{193}. Наиболее удачно организованными были дневная поездка на остров Гельголанд, плавания на пароходе по Балтике или по Средиземному морю, на Мадейру, Азоры или Канары, а также просветительские экскурсии в Венецию, Неаполь и Афины. Планировались даже поездки в Японию, но им помешало начало Второй мировой войны.

Кроме упомянутых специальных ведомств, в КДФ (в 1939 г. — 7,5 тыс. штатных сотрудников и 130 тыс. внештатных совместителей) был даже свой «народный театр» и собственный симфонический оркестр (90 человек), непрерывно гастролировавший по стране ^{194}. В крупных городах «ведомство праздников» располагало собственными сценами и разъездными театральными труппами; многочисленные передвижные киноустановки добирались до самых глухих углов Германии. Для рабочих билеты на концерты и в театр дотировались КДФ (в берлинскую оперу билет для рабочего стоил 1 рейхсмарку); средства на дотацию поступали от ДАФ, самой богатой общественной организации Третьего Рейха. В 1934–1942 гг. КДФ было израсходовано 240 млн. рейхсмарок ^{195}.

Участие в программах КДФ было добровольным, что объяснялось ее огромной популярностью. До 1939 г. в туристических программах КДФ приняло участие свыше 7 миллионов немцев; еще 35 млн. — в организованных КДФ пикниках; только в 1938 г. КДФ устроила 140 тыс. представлений-капустников (Bunte Abende) для 50 млн. зрителей. КДФ даже организовывала поездки рабочих на Байрейтский фестиваль музыки Вагнера. Недельное пребывание по путевке КДФ (три концерта, ночлег, питание) стоили 65 рейхсмарок ^{196}, что было вполне по карману простому человеку. Просветительская однодневная экскурсия в «немецкий Париж» — Лейпциг — стоила 4,5 рейхстмарки, включая поезд, обед, план города и расписание работы выставок ^{197}. В 1934 г. в рамках организации ДАФ «Сила через радость» в туристические туры отправилось 2 миллиона человек, в 1935 г. — 3 млн., в 1936 г. — 6 млн., а в 1937 г. — 9 млн. человек. До начала 1938 г. было зарегистрировано 384 морских путешествий (490 тыс. участников) и 60 тыс. других путешествий (19 млн. участников). Еще до начала войны, в 1939 г., 7 287 715 немцев участвовало в 76 106 поездках и путешествиях, 20 895 402 немцев приняло участие в 1 017 243 спортивных соревнованиях ^{198}. Политическая активность КДФ (и в целом ДАФ) в сфере досуга была действенной и эффективной: в 1934 г. в отпускных путешествиях участвовало 2,3 млн. немцев, в 1938 г. — 10,3 млн., а непосредственно перед войной мероприятиями КДФ был охвачен каждый второй немец — насчитывалось 54,6 млн. участников различных мероприятий КДФ ^{199}. Не в последнюю очередь благодаря ДАФ Гитлер смог заручиться поддержкой самого квалифицированного, трудолюбивого и дисциплинированного в западном мире рабочего класса ^{200}.

Логическим завершением эволюции роли ДАФ в социальной сфере стало то, что в конце 1938 г. Лей представил на рассмотрение фюреру ряд законов о полномочиях своей организации (в случае их принятия, по словам Гиммлера, они поставили бы ДАФ выше государства и партии). Гигантомания Лея была следствием стремления к всевластию, которое, в свою очередь, являлось выражением апокалипсического духа национал социализма в целом, и его огромной динамики. Эта динамика привела к множеству инициатив в самых разных сферах жизни и производства, контроль над этими инициативами утеряли не только предприниматели, но и правительство. Зато во время войны место представительства рабочих интересов в ДАФ занял строжайший контроль и радикальный тейлоризм ^{201}. Теперь ДАФ стала требовать 72-часовой рабочей недели, а туристические корабли КДФ превратились в плавучие лазареты для солдат.

Итак, в основе нацизма лежала реальная социальная динамика; сохранение и поддержание этой динамики для Гитлера было принципиально важно, и он был готов на многие жертвы ради достижения качественно более высокого социального уровня развития немецкого общества в мирное время и не слишком значительное падение социальной сферы во время войны. Некоторые историки считают, что и «блицкриги» Гитлер планировал оттого, что хотел избавить германский народ от тягот длительных войн ^{202}. Гитлер помнил, что главной причиной поражения Германии в Первую мировую войну был крах социальной сферы и морально-политическая деградация тыла; подобное развитие событий ему, бесспорно, на какое-то время удалось предотвратить — серьезные тяготы войны немцы ощутили не раньше 1944 г.

Как справедливо указывал английский историк Алан Милуорд (Alan S. Milward), социальная политика во время войны делилась на фазу блицкрига и фазу тотальной войны; переход к последней означал некоторые принципиальные перемены в социально-политической и социально-экономической сферах ^{203}. Иными словами, 1 сентября 1939 г. для немцев не стало датой, знаменующей в социальной сфере перемены в худшую сторону. Причина в том, что после начала войны (1939 г.) нацистское государство старалось не подвергать население излишним перегрузкам, и на первом этапе войны ее влияние на немецкое население как в общественной, так и в частной жизни было незаметным; такой «щадящей» установки Гитлер не отменил даже тогда, когда возникла действительная потребность и необходимость жестких мер. Вслед за Раймоном Ароном следует констатировать, что в демократической Англии мобилизация людей и ресурсов оказалась более радикальной, чем в Третьем Рейхе ^{204}. Нацистское руководство не хотело проводить радикальных мер на рынке труда: никаких решительных мер не принималось даже для необходимой в конце войны перегруппировки трудовых ресурсов. Предпринятые в конце концов меры (отбор с невоенных предприятий квалифицированных рабочих, закрытие ремесленных предприятий и др.) были недостаточны и не отвечали растущим потребностям военной экономики. Информаторы СД передавали, что после вышеперечисленных мер в мелкобуржуазной среде создалось впечатление, (абсолютно нежелательное для режима), что это только предлог для того, чтобы покончить с частным предпринимательством и ввести систему социализированных предприятий наподобие той, что была в СССР ^{205}. Ответственные за это дело ведомства обязаны были избавить попадавших в трудную ситуацию людей от неприятностей ^{206}. Иллюстрацией может служить и налоговая политика: уступки в сфере зарплаты и повышение реальных доходов при тенденции к дефициту товаров заставили руководство в конце 1939 г. подумать о «нейтрализации» чрезмерной покупательной способности немцев, но военные успехи 1940 г. поставили крест на всех экономических мерах и планах по снижению покупательной способности населения ^{207}, больше всего боялись, что какая-либо слишком сильная мера «вызовет в народе волнение» ^{208}. После начала войны нацистское руководство занялось переделкой и реформированием на военный лад социальной сферы: об этом свидетельствовали указ от 3 сентября 1939 г. о военном положении Германии. Однако по мере развития военных событий все пункты этого указа были ревизованы в сторону смягчения или ликвидации ^{209}.