Англо-Бурская война (1899–1902) - Дойл Артур Игнатиус Конан. Страница 72

Бои этого дня начались с непрерывной канонады батарей полевой артиллерии и 61-й батареи гаубиц, на которую неприятель отвечал столь же неистово. Около одиннадцати пошла вперед пехота. Это наступление, скорее всего, сильно удивило бы олдершотских сторонников строгой дисциплины – неправильной формы линия ползущих, меняющих положение, припадающих к земле, перебегающих от камня к камню хладнокровных и осмотрительных солдат не пренебрегала никакими мелочами в этой беспощадной игре со смертью. Где офицеры в их бросающейся в глаза форме и со сверкающими саблями, где героические броски по открытой местности, где солдаты, слишком гордые, чтобы искать укрытия? Методы трехмесячной давности казались столь же устаревшими, как средневековые. Весь день линия волнами двигалась вперед, и к вечеру была отвоевана еще одна полоска каменистой земли, и еще один обоз санитарных транспортов вез сотню наших раненых обратно, в генеральные госпитали во Фрире. Основные бои и потери этого дня достались преимущественно бригаде Хилдварда, действовавшей на левом фланге. К утру 22 января полки плотно стояли по всей линии основной позиции буров, и день отвели на отдых утомленным солдатам и принятие решения, где следует наносить завершающий удар. На правом фланге, господствуя над всей линией бурского фронта, возвышалась суровая вершина Спион-Копа, названного так потому что оттуда в 1886 году бурские фоортреккеры впервые увидели обетованную землю Наталя. Вот если бы его захватить! Буллер и Уоррен разглядывали в полевые бинокли голую вершину холма. Это рискованное предприятие. Но война всегда риск; и выигрывает, кто больше рискует. Один стремительный бросок – и отмычка ко всем этим закрытым дверям была бы у нас в руках. Тем вечером в Лондон ушла телеграмма – вся Империя замерла в ожидании: этой ночью произойдет штурм Спион-Копа.

Для выполнения задачи были выбраны восемь рот 2-го Ланкаширского фузилерского полка, шесть рот 2-го Королевского ланкастерского, две роты 1-го Южного ланкаширского, 180 человек Торникрофта и полурота саперов. То есть задачу доверили людям с севера Англии.

Под благоприятствующим покровом беззвездной ночи солдаты гуськом, как отряд ирокезских воинов на тропе войны, подкрались к ведущей на вершину петляющей нечеткой тропинке. Движение возглавляли Вудгейт, бригадный генерал Ланкаширского полка, и Бломфилд из фузилерского. Это было трудное восхождение на 630 метров, да еще после тяжелого перехода по пересеченной местности, но его совершили вовремя, и в наиболее темный час, который наступает перед рассветом, подошли к последнему крутому подъему. Фузилеры припали к земле, чтобы перевести дыхание и далеко внизу на равнине увидели мирные огни – места, где отдыхают их товарищи. Пошел сильный дождь, и тучи низко повисли над их головами. Солдаты с незаряжеными винтовками и примкнутыми штыками совершили еще один бесшумный бросок, пригнувшись, стараясь разглядеть во мраке первые признаки неприятеля, – того неприятеля, чьим первым признаком обычно был сокрушительный залп. Люди Торникрофта во главе со своим отважным командиром пробирались наверх. Передовой отряд обнаружил, что движется по горизонтальной поверхности. Они достигли вершины.

Затаив дыхание, передовой отряд разомкнутым строем бесшумно крался вперед. Неужели отсюда все ушли? Вдруг из темноты раздался хриплый крик: «Кто идет?», потом выстрел, потом взрыв ружейного огня и пронзительный клич, когда фузилеры ринулись в штыковую атаку. Врайхейдские бюргеры на бурском рубеже не устояли и растворились в ночи, а радостные возгласы, разбудившие обе спящие армии, показали, что внезапность была достигнута и позиция перешла в наши руки.

В неясном свете раннего утра солдаты наступали по узкому волнообразному гребню гряды, выступающую оконечность которой они захватили. Перед ними находился еще один окоп, но в нем было мало людей – все ушли. Солдаты, не зная, что осталось впереди, остановились, чтобы дождаться полного рассвета и увидеть, где они находятся и что за работа им предстоит, – роковая задержка, как выяснилось впоследствии, и одновременно такая естественная, что сложно винить офицера, который отдал приказ остановиться. Он выглядел бы более виновным, если бы вслепую бросился вперед и таким образом потерял уже завоеванное преимущество.

Около восьми часов, когда туман рассеялся, генерал Вудгейт увидел, как обстоят дела. Гребень гряды, один конец которой был в его руках, простирался, поднимаясь и опускаясь, на несколько километров. Если бы он владел всем гребнем и располагал орудиями, то мог бы захватить и остальную часть позиции. Но в его руках находилась только половина плато, а на другой половине окопались буры. Холм Спион-Коп фактически являлся выступающим остроконечным углом бурской позиции; таким образом, британцы оказались под перекрестным огнем слева и справа. Дальше располагались другие высоты, прикрывающие ряды стрелков и несколько орудий. Плато, которое держали британцы, было значительно уже, чем обычно представляла пресса. Во многих местах возможный фронт едва ли превышал сто метров в ширину, и войска вынужденно сбились, поскольку для разомкнутого строя не хватало места и одной роте. Укрытий на плато было мало, слишком мало для находящихся на нем войск, и огонь артиллерии – особенно станковых пулеметов «максим» – скоро стал наносить большие потери. Естественно было бы подумать о том, чтобы сосредоточить людей под прикрытием края плато, но, проявляя свое тактическое искусство, передовая линия буров из Хейделбергского и Каролинского коммандо, во главе с Принслоо, вела себя настолько активно, что британцы не могли ослабить фронт. Их стрелки подползали кругом, так что огонь фактически велся с трех самостоятельных точек – справа, по центру и слева – и их пули прочесывали каждый уголок позиции. В самом начале боя погиб доблестный Вудгейт и многие его ланкаширцы. Остальные насколько возможно рассредоточились и держались, время от времени стреляя, когда замечали взмах винтовочного ствола или мелькнувшую широкополую шляпу.

С утра до полудня артиллерийский, пулеметный и ружейный огонь поливал Коп непрерывным дождем. Британским орудиям на равнине под холмом не удалось установить месторасположение противника, и буры обрушили свой огонь на нашу незащищенную пехоту. Вины за это на артиллеристах нет, потому что холм закрывал бурскую артиллерию, состоящую из пяти тяжелых орудий и двух станковых пулеметов «максим».