История спиритизма (с иллюстрациями) - Дойл Артур Игнатиус Конан. Страница 22

Автор уже говорил, что существует некая связь между медиумизмом и моралью. Некоторым кажется, что поток эктоплазмы может быть вызван как грешником, так и святым. Направленный на материальные объекты, он давал иногда хорошие результаты: например, мог заставить материалиста признать существование внешних сил, лежащих за пределами его кругозора. Однако подобный подход неприемлем для медиумизма, принимающего не форму манифестаций, а форму учения и сообщений, получаемых посредством человеческого голоса, голоса духа, автоматического письма или другим способом. Трудно себе представить, как маленький объект природы дает временное пристанище великому духу. Для того чтобы понять сообщения Вейла Оуэна, надо побыть им. Если высокоразвитый медиум деградирует, то это отражается, в какой-то мере, и на сообщениях, проходящих через него. Сообщения Божественного духа, посылаемые время от времени для земного очищения, сообщения средневековых святых, Жанны д’Арк, Сведенборга, Эндрю Джексона Дэвиса или простого пишущего медиума из Лондона одинаково ценны, если они несут человечеству правду. Словно сквозь затуманенное стекло мы пытливо вглядываемся в эту вдохновенную тайну, но при всей ее притягательности она остается непостижимой по причине своего величия. Мы сделали немногое: осветили некоторые вопросы, волновавшие последователей движения, и познакомили читателя с историей сестер Фокс. Надеемся, что этот рассказ вызовет у нашего читателя интерес к истокам спиритического движения и поможет расширить границы его воображения.

Глава 6. Начало движения в Америке

Эти последствия не всегда были положительными, так как среди участников событий нередко встречались случайные люди, возникали новые, порой нелепые общества псевдопоследователей учения. Одним из таких обществ, получавшим сообщения посредством медиумизма миссис Бенедикт, был Апостольский кружок. Он развился из маленькой группы людей, свято верующих во Второе Пришествие и ищущих подтверждения своей веры путем сообщений с духами. Они взяли на себя смелость утверждать, что являются пророками Библии и что их вдохновили сами Апостолы. Этот кружок образовал в 1849 году в Оберне Джеймс Л. Скотт — адвентист Седьмого дня [70], священник из Бруклина. Утверждая, что его духовным наставником является не кто иной, как Апостол Павел, кружок стал именоваться Апостольским движением. Скотт объединился с преподобным Томасом Лэйком Харрисом, и они основали в Маунтэн-Коув религиозную общину, которая сплотила в своих рядах множество верующих. После нескольких лет существования движения доверчивые простаки разочаровались в нем, обманутые своими деспотичными лидерами.

Преподобный Томас Лэйк Харрис — несомненно один из любопытнейших персонажей в нашем повествовании. Трудно сказать, преобладали ли в его характере черты Джекиля или Хайда [71]. Он весь был соткан из противоречий, и добро и зло, содеянные им, в равной степени привлекали внимание общественности. Изначально он являлся священником-универсалистом, откуда и появилось звание «преподобный», которым он долгое время пользовался. Харрис покинул своих единомышленников, последовав за Эндрю Джексоном Дэвисом и став фанатичным приверженцем спиритического учения. Он упрочил свои позиции, взяв в свои руки управление финансами и судьбами колонистов из Маунтэн-Коув. Пришло время, когда колонисты решили, что они могут распоряжаться своей жизнью и деньгами без помощи Харриса. Он вернулся в Нью-Йорк и влился в ряды спиритов, проповедуя в Додуорт-холле — штаб-квартире движения и привлекая всеобщее внимание своим неподражаемым красноречием. Его мания величия или, если угодно, навязчивая идея, выразилась в серии абсурдных заявлений, с которыми серьезные и здравомыслящие спириты не могли смириться. Но одно из его увлечений безусловно принесло пользу. Его вдруг посетило поэтическое вдохновение. Нам не известно, было ли оно врожденным или что-то воздействовало на него извне. В этот «поэтический» период своей жизни им (самим или внешними силами посредством его личности) была написана серия поэтических произведений: «Лирика Золотого века», «Утренняя земля» и другие. Обиженный отношением нью-йоркских спиритов, в 1859 году Харрис перебирается в Англию, которую завоевывает своим красноречием, выступая с лекциями, обличающими его бывших американских коллег. Каждый успешный шаг в его карьере сопровождался последующим отрицанием достигнутого.

В 1860 году, в Лондоне Харрис неожиданно проявил интерес к британцам, особенно к тем, кто обладал литературным даром. Когда Харрис проводил свои лекции в Стейнвэй-холле, его красноречие поразило леди Олифант и она захотела познакомить американского проповедника со своим сыном Лоуренсом Олифантом — одним из блистательных представителей своего поколения. Остается непонятным, что же привлекало семейство Олифант в учении Харриса. В его проповедях того времени не было ничего примечательного. Они содержали идеи, утверждаемые Богом-отцом и матерью-природой, но отрицаемые Дэвисом. Олифант высоко ценил Харриса как стихотворца, отзываясь о нем, как о «величайшем поэте века, который до сих пор не получил заслуженной известности». Конечно, он был пристрастным судьей, но в век Теннисона, Лонгфелло и Браунинга [72], подобная оценка звучала нелепо. Закончилась эта история следующим образом: после долгих размышлений и колебаний мать и сын Олифант полностью отдали себя во власть Харриса и посвятили себя занятиям физическим трудом в одной из новых нью-йоркских колоний в Броктоне, условия жизни в которой более напоминали рабство, чем добровольное подвижничество. Было ли это самопожертвование проявлением святости или идиотизма — одному Богу известно. Конечно, оно более походит на идиотизм, особенно после того, как нам стало известно, что Лоуренс Олифант с трудом выбрался из колонии на собственную свадьбу, выразив за это свою смиренную благодарность «тирану». Он оставил колонию только в 1870 году, когда приступил к созданию своего блестящего репортажа о событиях Франко-Прусской войны, а затем снова вернулся на «каторжные работы». Одной из его повседневных обязанностей было раскладывание клубники по корзинам и доставка ее на проходящие поезда. Все это время он жил в Броктоне, а его молодая жена — в Южной Калифорнии. Этот кошмар продолжался до 1882 года, вплоть до смерти его матери. После некоторой борьбы, в процессе которой Харрис попытался упрятать его в сумасшедший дом, Лоуренс воссоединился со своей женой, вернул себе часть имущества и зажил нормальной жизнью. Позже, уже на закате дней, Олифант описал пророка Харриса в своей книге «Масоллам», дающей представление о его писательском таланте. Заинтересованный читатель сможет найти выдержку из этой книги в Приложении.

Такие своеобразные личности, как Харрис, безусловно, не были типичными для серьезного и прогрессивного движения. Но, как говорится, «в семье не без урода». Некоторые из этих диких сект, пропагандировавших коммунистические идеи и принцип свободной любви, бессовестным образом использовались оппозицией для создания негативного впечатления обо всем спиритическом движении.

Мы знаем, что о сестрах Фокс Стало известно задолго до того, как публика впервые посетила их сеансы. Приведем слова судьи Эдмондса, который говорил: