Красные буки - Дойл Артур Игнатиус Конан. Страница 4

Миссис Рэкастль показалась мне совершенно бесцветной, как внешне, так и внутренне. Она не произвела на меня никакого впечатления — ни хорошего, ни отталкивающего. Она просто ничто. Я заметила, что она страстно привязана к обоим — и к мужу и к маленькому сыну. Ее светло-серые глаза постоянно переходили от одного к другому. Она старается предупредить каждое их желание. Мистер Рэкастль также относится к ней хорошо — шутливо и грубовато-добродушно. Они могут показаться счастливой парой.

И все-таки эта женщина имеет какое-то тайное горе. Она часто погружена в глубокое раздумье. Лицо ее очень грустно, и я не раз заставала ее в слезах. Сперва я думала, что такое состояние духа вызывается поведением ее сына, но это не так.

Что касается сына, то я никогда не видала такого испорченного и злобного существа. Для своих лет он мал ростом, голова непропорционально велика. Вся его жизнь протекает в чередовании диких вспышек ярости и мрачного упадка. Единственное его развлечение — жестокие выходки и терзание существ слабее его. Он проявляет замечательную изобретательность в ловле мышей, маленьких птиц и насекомых. Но, может быть, мне не следует говорить о нем, мистер Холмс, так как он ведь не имеет никакого отношения к моей истории.

— Для меня важны все подробности, — заметил мой друг, — хотя бы они и казались вам несущественными.

— Постараюсь не упустить ничего значительного. Единственное, что неприятно поразило меня с самого начала, — это внешность и поведение слуг. Их только двое: муж и жена Толлеры. Сам Толлер — грубый, нескладный человек с седой головой и бакенбардами. От него постоянно пахнет спиртным. С тех пор, как я приехала к ним, я дважды видела его совершенно пьяным. Но мистер Рэкастль как будто не замечает этого. Жена Толлера очень высокая и сильная женщина с сердитым лицом. Она столь же молчалива, как и миссис Рэкастль, но гораздо менее любезна. Это чрезвычайно неприятная чета, но я, к счастью, провожу большую часть времени в детской или в своей комнате. Обе эти комнаты смежные.

В течение первых двух дней после моего приезда в «Красные Буки» моя жизнь протекала совершенно спокойно. На третий день миссис Рэкастль вошла в комнату как раз после завтрака и что-то прошептала своему мужу.

— Ах, да! — сказал он, повернувшись ко мне. — Мы вам очень благодарны, мисс Хэнтер, за уступку нашим причудам — за то, что вы изменили вашу прическу. Уверяю вас, что это ни в малейшей степени не повредило вашей внешности. Нам теперь очень хотелось бы взглянуть, будет ли вам к лицу синее платье. Оно лежит на кровати в вашей комнате. Вы очень обяжете нас, если согласитесь его надеть.

Платье, которое я нашла в своей комнате, было из превосходного материала цвета электрик. Как видно, его носили. Мне оно было как раз впору и не могло сидеть лучше, даже если бы было сшито на заказ. Супруги Рэкастль выразили свой восторг в несколько преувеличенных, как мне показалось, выражениях. Они ждали меня в гостиной. Это очень большая комната, которая тянется вдоль всего фасада дома с тремя длинными окнами, доходящими до пола. Стул, на который я должна была сесть, был поставлен как раз против среднего окна спинкой к стеклу.

Когда я села, мистер Рэкастль, ходивший взад и вперед по комнате, начал рассказывать одну за другой самые забавные истории, какие я когда-либо слышала. Вы не можете себе представить, какой он был веселый и остроумный. Я смеялась до полного изнеможения. Миссис Рэкастль, очевидно, не обладавшая чувством юмора, не только не улыбалась, но сидела с печальным и тревожным лицом, опустив руки на колени. Приблизительно через час мистер Рэкастль сказал, что пора приступать к обычным делам, что я могу переменить платье и идти в детскую к маленькому Эдварду.

Через два дня такой же спектакль был разыгран снова и при совершенно аналогичных обстоятельствах. Я снова надела синее платье, опять сидела спиной к окну и снова хохотала от всей души, слушая рассказы хозяина. У него, очевидно, был неисчерпаемый запас смешных историй, которые он рассказывал совершенно неподражаемо. Затем он передал мне книжку в желтой обложке и, передвинув стул немного в сторону, чтобы моя тень не заслоняла свет, попросил меня почитать ему вслух. Я читала около десяти минут, начав с середины главы. Затем неожиданно, не дав мне закончить фразу, Рэкастль велел мне прекратить чтение и переодеться.

Можете себе представить, мистер Холмс, как было возбуждено мое любопытство. Я ничего не понимала. Я только заметила, как мистер Рэкастль внимательно следил, чтобы я все время сидела спиной к окну. Я умирала от желания посмотреть, что же происходит за моей спиной.

Сперва это казалось мне невозможным, но скоро я придумала способ. У меня разбилось карманное зеркальце. Это навело меня на счастливую мысль: я спрятала осколок зеркала в носовой платок, а на следующий день, смеясь, поднесла платок к глазам. Это дало мне возможность видеть все, что делалось позади меня.

Признаться, я была разочарована. Там ничего не было. По крайней мере таково было мое первое впечатление. Но, взглякув во второй раз, я «заметила какого-то невысокого юношу в сером костюме. Он стоял на Саутгэмптонской дороге и, кажется, смотрел в мою сторону. Он опирался об ограду, окаймлявшую наше поле.

Я опустила платок. Посмотрев на миссис Рэкастль, я увидела, что она смотрит на меня испытующе и подозрительно. Она ничего не сказала, но я была убеждена, что она разгадала мою хитрость.

— Джефро, — сказала она. — Вон там стоит какой-то парень и дерзко смотрит на мисс Хэнтер.

— Может быть, это ваш знакомый? — спросил хозяин.

— Нет, я никого не знаю в этих местах.

— Безобразие! Какое нахальство! Пожалуйста, повернитесь и дайте ему знак уйти.

— Я думаю, что лучше не обращать на него внимания.

— Нет, нет! Он будет все время бродить здесь. Будьте любезны, повернитесь и сделайте ему знак рукой, чтобы он ушел, вот так.

Я сделала, как мне было велено, и в ту же минуту миссис Рэкастль опустила шторы.

Это было неделю тому назад, и с тех пор я больше не сидела у окна, не надевала синего платья и не видела человека на дороге.

— Пожалуйста, продолжайте! — сказал Холмс. — Ваш рассказ чрезвычайно интересен.

— Мой рассказ покажется вам, вероятно, несвязным, да и действительно, может быть, мало связи между отдельными событиями, о которых я вам расскажу. В самый первый день моего приезда в «Красные Буки» мистер Рэкастль повел меня к небольшому домику около дверей кухни. Когда мы приблизились, мне послышалось звяканье цепи и глухой шум, как будто там двигалось большое животное.

— Загляните туда, — сказал мистер Рэкастль, показывая мне на щель между досками. — Ну, не прелесть ли это?

Я посмотрела и увидела два сверкающих глаза и смутные очертания свернувшегося животного.

— Не пугайтесь, — сказал мой хозяин, смеясь, когда я вздрогнула от испуга. — Это Карло, мой мастифф. Только Толлер, наш слуга, может с ним сладить. Мы кормим Карло раз в день и то впроголодь, поэтому он всегда зол. Толлер выпускает его каждую ночь, и да спасет бог того, кто попадется ему в пасть. Предупреждаю: ни в коем случае не выходите ночью из дому. Это может вам стоить жизни.

Это предостережение было совершенно основательным. Через несколько дней мне случилось смотреть в окно в два часа ночи. Была чудесная лунная ночь. Лужайка перед домом была залита серебряным спетом. Было светло, почти как днем. Я стояла, очарованная тихой красотой ночи. Вдруг я заметила в тени красных буков какой-то темный силуэт. Когда он вступил в полосу лунного света, я поняла, что это была гигантская собака размером с теленка. Ее шерсть имела рыжевато-золотистый оттенок, ребра ее торчали, страшная черная морда была злобно оскалена. Собака медленно обошла лужайку и исчезла в темноте. Этот молчаливый страж заставил меня затрепетать от ужаса. Никакой разбойник не смог бы так испугать меня.

Теперь я хочу рассказать вам очень странный случай. Как вы знаете, я еще в Лондоне остриглась. Свернув косу жгутом, я положила ее на дно чемодана. Однажды вечером, когда ребенок уснул, я стала от нечего делать перекладывать свое белье. В комнате стоял большой комод. Два верхних ящика были пусты, а нижний оказался запертым на ключ. Я заполнила первые два своим бельем, и, так как у меня оставались еще кое-какие вещи, мне стало досадно, что я не могу воспользоваться третьим ящиком. Мне пришло в голову, что его закрыли нечаянно. Поэтому я вытащила свою связку ключей и попыталась его открыть. Первый же ключ подошел, и я выдвинула ящик. В нем оказался только один предмет. Я уверена, вы не догадаетесь, что это было. Моя коса!