Лучшие классические детективы в одном томе (сборник) - Дойл Артур Игнатиус Конан. Страница 113

Я узнал, что, получив свои пять тысяч фунтов, он поехал в Амстердам. Там он сделал все необходимые приготовления к тому, чтобы разбить алмаз на отдельные камни. Он вернулся (переодетым) и выкупил Лунный камень в назначенный день. Пропустили несколько дней (на эту предосторожность согласились обе стороны), прежде чем алмаз был вынут из банка. Если бы он благополучно добрался с ним до Амстердама, времени у него было бы достаточно между июлем сорок девятого и февралем пятидесятого года (когда молодой джентльмен становился совершеннолетним), для того чтобы успеть разбить алмаз на куски и продать его отдельными камнями. Судите поэтому, какие причины толкали его на этот риск. Победа или смерть – вот как для него обстояли дела.

Мне остается только напомнить вам, прежде чем кончу свое донесение, что еще не потеряна возможность захватить индусов и найти Лунный камень. Они теперь (как имеются все основания предполагать) находятся на пути в Бомбей на одном из кораблей Ост-Индской компании. Этот корабль, если не случится ничего непредвиденного, не будет заходить ни в какую другую гавань, а бомбейская полиция, уже предуведомленная письмом, посланным сухопутно, приготовится вступить на пароход, как только он войдет в порт.

Имею честь быть, милостивый государь, вашим покорнейшим слугой

Седьмой рассказ, в форме письма от мистера Канди.

Фризинголл, среда, сентябрь 26, 1849. Любезный мистер Фрэнклин, вы догадаетесь о печальных известиях, которые я вам сообщу, увидев ваше письмо к Эзре Дженнингсу, возвращенное вам нераспечатанным в этом моем письме. Он скончался на моих руках, на рассвете, в прошлую среду.

Не упрекайте меня, что я не предуведомил вас о приближении его кончины. Он решительно запретил мне писать вам.

«Я обязан мистеру Фрэнклину Блэку, – сказал он, – несколькими счастливыми днями. Не расстраивайте его, мистер Канди, не расстраивайте его».

За день до смерти он попросил меня принести ему все его бумаги. Я принес их ему в постель – связку чьих-то пожелтевших писем, его незаконченную книгу, несколько тетрадей его дневника. Он открыл тетрадь, относившуюся к нынешнему году, и одну за другой вырвал из нее страницы, посвященные времени, когда вы были вместе. «Передайте это мистеру Фрэнклину Блэку, – сказал он, – может быть, со временем ему будет интересно заглянуть в них». Все остальное, по его просьбе, я завернул в один пакет и запечатал моей собственной печатью. «Обещайте мне, – сказал он, – что вы положите это мне в гроб своей рукой, и чтоб ничья другая рука не коснулась этого». Я обещал. И обещание свое я выполнил. Он попросил меня еще об одном: чтобы могила его была забыта. Я попытался с ним спорить, но он – в первый и в последний раз – пришел в страшное возбуждение. Я не мог вынести этого и уступил. Лишь зеленый дерн отмечает место его упокоения. Со временем могильные плиты окружат его со всех сторон. И люди, которые будут жить после нас, удивятся безымянной могиле. Так он ушел от нас. Это был, я думаю, великий человек, хотя мир так и не узнал его. Он мужественно нес тяжелую долю. У него была нежнейшая душа, какую я когда-либо знал. Утратив его, я почувствовал себя очень одиноким. Возможно, что после моей болезни я уже не таков, каким был раньше. Подумываю уже отказаться от практики, уехать отсюда, испытать на себе действие заграничных ванн и вод.

Здесь говорят, что будет ваша свадьба с мисс Вериндер в следующем месяце. Прошу вас принять мои искреннейшие поздравления.

Листки из дневника моего бедного друга ожидают вас в моем доме, запечатанные и с вашим именем на конверте. Я боюсь доверить их почте.

Передайте мои добрые пожелания мисс Вериндер. Остаюсь, дорогой мистер Фрэнклин Блэк, искренне ваш

Восьмой рассказ, приложен Габриэлем Беттереджем.

Я – то лицо (как вы, без сомнения, помните), которое открыло эти страницы, начав рассказывать историю. Я же буду и тем лицом, кто закроет их, досказав ее напоследок.

Не подумайте, что я собираюсь сообщить вам нечто об индийском алмазе. Я возненавидел этот злосчастный камень, и пусть уж кто-нибудь другой расскажет о нем все, что вы хотите узнать. Мое же намерение сообщить вам здесь о факте, о котором до сих пор никем не было упомянуто и к которому я не позволю отнестись с подобным неуважением. Факт, на который я намекаю, – свадьба мисс Рэчел и мистера Фрэнклина Блэка. Это замечательное событие произошло в нашем доме в Йоркшире, во вторник, октября девятого, тысяча восемьсот сорок девятого года. Я получил по этому случаю новый сюртук. А молодая парочка отправилась провести медовый месяц в Шотландию.

Поскольку со дня смерти моей бедной госпожи семейные торжества в нашем доме стали редкостью, я в день бракосочетания (должен признаться) хлебнул капельку лишнего.

Если вы когда-нибудь делали нечто подобное, вы меня поймете. Если не делали, вы, весьма возможно, скажете: «Препротивный старик! С какой стати он говорит об этом?»

Итак, пропустив капельку (бог с вами, будто у вас самих нет слабости! Только ваша слабость – не моя, а моя – не ваша), я прибег вслед за нею к неизменному лекарству, а мое лекарство, как вы знаете, «Робинзон Крузо». На каком месте открыл я эту не знающую себе соперниц книгу, в точности не скажу; но строки, под конец улегшиеся перед моими глазами, я знаю в точности – они на странице триста восемнадцатой, место, касающееся домашних дел Робинзона Крузо и его женитьбы. Вот они: «С такими мыслями я обозрел свое новое положение: я имел жену (обратите внимание: мистер Фрэнклин Блэк – тоже!) и новорожденного младенца. (Обратите опять внимание! Это может быть и с мистером Фрэнклином!) И тогда моя жена…» Что сделала или не сделала жена Робинзона Крузо «тогда», я уже не чувствовал никакой охоты знать. Я подчеркнул место насчет младенца и заложил его закладкой. «Побудь-ка ты тут, – обратился я к ней, – покуда брак мистера Фрэнклина и мисс Рэчел не станет на несколько месяцев постарше, а там мы посмотрим!»

Прошли месяцы (больше, чем я рассчитывал), а случая обратиться к закладке все не представлялось. Наступил ноябрь тысяча восемьсот пятидесятого года, когда наконец мистер Фрэнклин вошел ко мне в комнату в очень веселом расположении духа и сказал:

– Беттередж, у меня есть для вас новость! Что-то случится в этом доме, когда мы с вами станем на несколько месяцев старше.

– Касается ли это семейства, сэр? – спросил я.

– Это определенно касается семейства, – говорит мистер Фрэнклин.

– Имеет ли ваша супруга какое-либо отношение к этому, будьте добры ответить, сэр?

– Она имеет очень большое отношение к этому, – говорит мистер Фрэнклин, начиная выказывать некоторые признаки изумления.

– Ни слова более, сэр! Да благословит вас обоих бог, счастлив слышать об этом! – отвечаю я.

Мистер Фрэнклин остановился, словно пораженный громом.

– Позвольте узнать, откуда вы раздобыли эти сведения? – спросил он. – Я сам узнал об этом, под строжайшим секретом, всего пять минут назад.

Настала минута извлечь «Робинзона Крузо»! Это был случай прочесть кусочек про младенца, отмеченный мной в день свадьбы мистера Фрэнклина! Я прочитал чудодейственные слова с выражением, соответствующим их значению, а потом сурово взглянул ему в лицо.

– Ну, сэр, верите вы теперь в «Робинзона Крузо»? – спросил я с торжественностью, подобающей случаю.

– Беттередж, – произнес мистер Фрэнклин столь же торжественно, – я уверовал наконец!

Мы пожали друг другу руку, и я почувствовал, что обратил его.

Сообщив об этом необыкновенном событии, я ухожу со страниц книги. Леди и джентльмены, кланяюсь и заканчиваю!

Эпилог

Как был найден алмаз

I

Показание подчиненного сыщика Каффа

(1849)

Двадцать седьмого июня я получил инструкции от сыщика Каффа следить за тремя подозреваемыми в убийстве людьми, судя по описанию – индусами. Их видели на Тауэрской пристани в это утро, отправляющимися на пароход, идущий в Роттердам.