Лучшие классические детективы в одном томе (сборник) - Дойл Артур Игнатиус Конан. Страница 124

– И кто же, по-вашему, придет за ним?

– Ну, как кто, конечно, человек в коричневом пальто, наш краснолицый друг с квадратными носками. А если не он сам, так его сообщник.

– Неужели он не побоится риска?

– Ничуть. Если я правильно понял это дело – а у меня есть основания думать, что правильно, – то этот человек пойдет на все, лишь бы вернуть кольцо. Мне думается, он выронил его, когда нагнулся над трупом Дреббера. А выйдя из дома, хватился кольца и поспешил обратно, но туда по его собственной оплошности уже явилась полиция, – ведь он забыл погасить свечу. Тогда, чтобы отвести подозрения, ему пришлось притвориться пьяным. Теперь попробуйте-ка стать на его место. Подумав, он сообразит, что мог потерять кольцо на улице после того, как вышел из дома. Что же он сделает? Наверняка схватится за вечерние газеты в надежде найти объявление о находке. И вдруг – о радость! – он видит наше объявление. Думаете, он заподозрит ловушку? Никогда. Он уверен, что никому и в голову не придет, что между найденным кольцом и убийством есть какая-то связь. И он придет. Вы его увидите в течение часа.

– А потом что? – спросил я.

– О, предоставьте это мне. У вас есть какое-нибудь оружие?

– Есть старый револьвер и несколько патронов.

– Почистите его и зарядите. Он, конечно, человек отчаянный, и, хоть я поймаю его врасплох, лучше быть готовым ко всему.

Я пошел в свою комнату и сделал все, как он сказал. Когда я вернулся с револьвером, со стола было уже убрано, а Холмс предавался своему любимому занятию – пиликал на скрипке.

– Сюжет усложняется, – сказал он. – Только что я получил из Америки ответ на свою телеграмму. Все так, как я и думал.

– А что такое? – жадно спросил я.

– Надо бы купить новые струны для скрипки, – сказал он. – Спрячьте револьвер в карман. Когда явится этот тип, разговаривайте с ним как ни в чем не бывало. Остальное я беру на себя. И не впивайтесь в него глазами, не то вы его спугнете.

– Уже восемь, – заметил я, взглянув на часы.

– Да. Он, наверное, явится через несколько минут. Чуть-чуть приоткройте дверь. Вот так, достаточно. Вставьте ключ изнутри… Спасибо. Вчера на лотке я купил занятную старинную книжку – De Jure inter Gentes [7], изданную на латинском языке в Льеже в 1642 году. Когда вышел этот коричневый томик, голова Карла еще крепко сидела на плечах.

– Кто издатель?

– Какой-то Филипп де Круа. На титульном листе сильно выцветшими чернилами написано: «Ex libris Guliolmi Wnyte» [8]. Любопытно, кто такой был этот Уильям Уайт. Наверное, какой-нибудь дотошный стряпчий семнадцатого века. У него затейливый почерк крючкотвора. А вот, кажется, и наш гость!

Послышался резкий звонок. Шерлок Холмс встал и тихонько подвинул свой стул поближе к двери. Мы услышали шаги служанки в передней и щелканье замка.

– Здесь живет доктор Уотсон? – донесся до нас четкий, довольно грубый голос. Мы не слышали ответа служанки, но дверь захлопнулась, и кто-то стал подниматься по лестнице. Шаги были шаркающие и неуверенные. Холмс прислушался и удивленно поднял брови. Шаги медленно приближались по коридору, затем раздался робкий стук в дверь.

– Войдите, – сказал я.

Вместо грубого силача перед нами появилась древняя ковыляющая старуха! Она сощурилась от яркого света; сделав реверанс, она остановилась у двери и, моргая подслеповатыми глазками, принялась нервно шарить в кармане дрожащими пальцами. Я взглянул на Холмса – на лице его было такое несчастное выражение, что я с трудом удержался от смеха.

Старая карга вытащила вечернюю газету и ткнула в нее пальцем.

– Я вот зачем пришла, добрые господа, – прошамкала она, снова приседая. – Насчет золотого обручального колечка на Брикстон-роуд. Это дочка моя, Салли, обронила, она только год как замужем, а муж ее плавает буфетчиком на пароходе, и вот было бы шуму, если б он вернулся, а кольца нет! Он и так крутого нрава, а уж когда выпьет – упаси бог! Коли угодно вам знать, она вчера пошла в цирк вместе с…

– Это ее кольцо? – спросил я.

– Слава тебе господи! – воскликнула старуха. – Уж как Салли обрадуется! Оно самое, как же!

– Ваш адрес, пожалуйста, – сказал я, взяв карандаш.

– Хаундсдитч, Дункан-стрит, номер 13. Путь до вас не ближний!

– Брикстон-роуд совсем не по дороге от Хаундсдитча к цирку, – резко произнес Холмс.

Старуха обернулась и остро взглянула на него своими маленькими красными глазками.

– Они ведь спросили, где живу я, – сказала она, – а Салли живет в Пекхэме, Мэйсфилд-плейс, дом 3.

– Как ваша фамилия?

– Моя-то Сойер, а ее – Деннис, потому как она вышла за Тома Денниса, – малый он из себя аккуратный, тихий, пока в море, а пароходная компания им не нахвалится, а уж сойдет на берег, тут и женский пол, и пьянки, и…

– Вот ваше кольцо, миссис Сойер, – перебил я, повинуясь знаку, поданному Холмсом. – Оно, несомненно, принадлежит вашей дочери, и я рад, что могу его вернуть законной владелице.

Бормоча слова благодарности и призывая на меня божье благословение, старая карга спрятала кольцо в карман и заковыляла вниз по лестнице. Едва она успела выйти за дверь, как Шерлок Холмс вскочил со стула и ринулся в свою комнату. Через несколько секунд он появился в пальто и шарфе.

– Я иду за ней, – торопливо бросил он. – Она, конечно, сообщница и приведет меня к нему. Дождитесь меня, пожалуйста.

Когда внизу захлопнулась дверь за нашей гостьей, Холмс уже сбегал с лестницы. Я выглянул в окно, старуха плелась по другой стороне улицы, а Холмс шагал за нею, держась немного поодаль. «Либо вся его теория ничего не стоит, – подумал я, – либо сейчас он ухватится за нить, ведущую к разгадке этой тайны». Просьба дождаться его была совершенно излишней: разве я мог уснуть, не узнав, чем кончилось его приключение?

Он ушел около девяти. Я, конечно, и понятия не имел, когда он вернется, но тупо сидел в столовой, попыхивая трубкой и перелистывая страницы «Vie de Boheme» [9] Мюрже. Пробило десять; по лестнице протопала служанка, отправляясь спать. Вот уже и одиннадцать, и снова шаги: я узнал величавую поступь нашей хозяйки, тоже собиравшейся отходить ко сну. Около двенадцати внизу резко щелкнул замок. Как только Холмс вошел, я сразу понял, что он не мог похвастаться удачей. На лице его боролись смешливость и досада, наконец чувство юмора взяло верх, и он весело расхохотался.

– Что угодно, лишь бы мои дружки из Скотленд-Ярда не пронюхали об этом! – воскликнул он, бросаясь в кресло. – Я столько раз издевался над ними, что они мне этого ни за что не спустят! А посмеяться над собой я имею право – я ведь знаю, что в конечном счете возьму реванш!

– Да что же произошло? – спросил я.

– Я остался в дураках, но это не беда. Так вот. Старуха шла по улице, потом вдруг стала хромать, и по всему было видно, что у нее разболелась нога. Наконец она остановилась и подозвала проезжавший мимо кеб. Я старался подойти как можно ближе, чтобы услышать, куда она велит ехать, но мог бы и не трудиться: она закричала на всю улицу: «Дункан-стрит, номер тринадцать!» Неужели же здесь нет обмана, подумал я, но, когда она села в кеб, я на всякий случай прицепился сзади – этим искусством должен отлично владеть каждый сыщик. Так мы и покатили без остановок до самой Дункан-стрит. Я соскочил раньше, чем мы подъехали к дому, и не спеша пошел по тротуару. Кеб остановился. Кебмен спрыгнул и открыл дверцу – никого! Когда я подошел, он в бешенстве заглядывал в пустой кеб, и должен сказать, что такой отборной ругани я еще на своем веку не слыхал! Старухи и след простыл, и, боюсь, ему долго придется ждать своих денежек! Мы справились в доме тринадцать – владельцем оказался почтенный обойщик по имени Кесуик, а о Сойерах и Деннисах там никто и не слышал.

– Неужели вы хотите сказать, – изумился я, – что эта немощная хромая старуха выскочила из кеба на ходу, да так, что ни вы, ни кучер этого не заметили?