Лучшие классические детективы в одном томе (сборник) - Дойл Артур Игнатиус Конан. Страница 34

– А мне, сударыня, совесть не позволяет возвращать деньги, – сказал сыщик Кафф. – Вы и так, можно сказать, подарили ей эти вещи – право, подарили.

– Это ваше искреннее мнение, сэр? – спросила миссис Йолланд, просияв.

– В этом не может быть ни малейшего сомнения, – ответил сыщик. – Спросите мистера Беттереджа.

Не к чему было спрашивать меня. Они добились от меня только одного слова:

– Прощайте!

– Да ну, пропади они совсем, эти деньги! – вдруг вскрикнула миссис Йолланд.

С этими словами она, словно потеряв всякую власть над собой, схватила кучку серебра и быстро спрятала ее в карман.

– Видеть не могу, когда деньги валяются и никто их не берет! – Несносная женщина вдруг шлепнулась на стул, глядя на сыщика Каффа с таким выражением, словно говорила: «Деньги опять у меня в кармане, попробуйте-ка их оттуда вытянуть!»

На этот раз я не только подошел к порогу, но и перешагнул его, твердо направившись домой. Объясняйте как можете, но я чувствовал, что кто-то из них или оба они вместе смертельно оскорбили меня. Не успел я сделать несколько шагов, как услышал, что сыщик догоняет меня.

– Благодарю вас за это знакомство, мистер Беттередж, – сказал он. – Я обязан жене рыбака совершенно новым ощущением. Миссис Йолланд озадачила меня.

У меня вертелся на языке колкий ответ: дело в том, что я был рассержен на него, так как сердился на самого себя. Но когда он признался, что озадачен, я усомнился, действительно ли я причинил большой вред. Поэтому я молча ждал, что он скажет дальше.

– Да, – проговорил сыщик, как будто читая мои мысли. – Вместо того чтобы навести меня на след, вы, мистер Беттередж, – при вашем участии к Розанне, вам, может быть, утешительно будет это узнать, – вы, наоборот, меня с него сбили. Действия этой девушки сегодня, разумеется, довольно ясны. Она прикрепила обе цепи к кольцу ящичка; она засунула этот ящичек в воду или в песок; другой конец цепи она прикрепила к какому-нибудь месту под скалой, известному только ей. Она оставит ящичек там до тех пор, покуда кончится производимое сейчас следствие, а потом, на свободе, сможет опять вынуть его из тайника, когда ей заблагорассудится. До сих пор все совершенно ясно. Но, – прибавил сыщик с впервые замеченным мной за все это время оттенком нетерпения в голосе, – вопрос в том, что, черт побери, спрятала она в этом ящике?

Я подумал про себя: «Лунный камень!» Но вслух спросил только:

– Неужели вы не догадываетесь?

– Это не алмаз, – ответил он. – Весь опыт моей жизни ничего не стоит, если Розанна Спирман взяла алмаз.

Когда я услышал эти слова, меня снова начала трясти сыскная лихорадка, и я до того забылся, заинтересованный этой новой загадкой, что воскликнул опрометчиво:

– Запачканная одежда!

Сыщик Кафф вдруг остановился в темноте и положил свою руку на мою.

– Когда что-нибудь бросают в ваши Зыбучие пески, выходит ли это опять на поверхность? – спросил он.

– Никогда, – ответил я. – Будь это легкая или тяжелая вещь, а уж Зыбучие пески втянут в себя все и навсегда.

– Розанна Спирман это знает?

– Так же хорошо, как и я.

– Значит, ей стоило только обмотать камень запачканной одеждой и попросту бросить его в Зыбучие пески, – сказал сыщик. – Нет ни малейшей надобности в том, чтобы прятать ее, – а между тем она, несомненно, ее спрятала. Значит, возникает вопрос, – прибавил он, продолжая идти, – являются ли запачканная юбка, или кофточка, или другой предмет чем-то таким, что необходимо сохранить во что бы то ни стало? Мистер Беттередж, если не случится никакой помехи, я должен завтра поехать во Фризинголл и узнать, что именно купила она в городе, когда доставала тайно материал, чтобы сшить новую одежду вместо запачканной. При настоящем положении дел выезжать из дому – риск, но еще больший риск продолжать действовать вслепую. Извините, что я не в духе; я потерял к себе уважение – я позволил Розанне Спирман поставить меня в тупик.

Когда мы вернулись, слуги сидели за ужином. Первый, кого мы встретили на дворе, был полисмен, которого инспектор Сигрэв оставил в распоряжение сыщика. Мистер Кафф спросил его, вернулась ли Розанна Спирман. Да. Когда? Почти час назад. Что она сделала? Она поднялась наверх, чтобы снять шляпку и плащ, а сейчас спокойно ужинает с остальными слугами.

Ничего больше не сказав, сыщик Кафф направился к черному ходу, все более и более теряя к себе уважение. Пройдя в темноте мимо входа, он все шел и шел, хотя я и звал его, пока не остановился у ивовой калитки, которая вела в сад. Когда я подошел к нему, чтобы вернуть его назад, я увидел, что он внимательно смотрит на окно в том этаже, где были спальни.

Подняв глаза, в свою очередь, я увидел, что предметом его созерцаний было окно комнаты мисс Рэчел и что огонь в этом окне мелькал взад и вперед, как будто в комнате происходило что-то необычное.

– Это, кажется, спальня мисс Вериндер? – спросил сыщик Кафф.

Я ответил утвердительно и пригласил его пойти ко мне поужинать.

Сыщик не тронулся с места, пробормотав, что он любит по вечерам дышать свежим воздухом. Я оставил его наслаждаться природой. Когда я возвращался, я услышал у калитки «Последнюю летнюю розу». Сыщик Кафф сделал новое открытие! И на этот раз ему помогло окно барышни!

Последняя мысль заставила меня опять вернуться к сыщику с вежливым замечанием, что у меня не хватает духу оставить его одного.

– Вам что-нибудь тут непонятно? – прибавил я, указывая на окно мисс Рэчел.

Судя по его голосу, к сыщику Каффу опять вернулось надлежащее уважение к собственной особе.

– Вы в Йоркшире, кажется, охотники держать пари? – спросил он.

– Ну так что ж из этого? Положим, что и так.

– Будь я йоркширец, – продолжал сыщик, взяв меня за руку, – я прозакладывал бы вам целый соверен, мистер Беттередж, что ваша молодая барышня решилась уехать из дома. Если я выиграю это пари, я готов прозакладывать вам другой соверен, что мысль об отъезде пришла к ней не прежде, чем час назад.

Первая догадка сыщика испугала меня. Вторая как-то перепуталась у меня в голове с донесением полисмена, что Розанна Спирман вернулась с Зыбучих песков час назад. Обе эти догадки произвели на меня странное впечатление. Когда мы пошли ужинать, я выдернул свою руку из руки сыщика Каффа и, забыв всякое приличие, прошел прежде него в дверь, чтобы самому навести справки.

Первым человеком, встреченным мною в передней, был лакей Самюэль.

– Миледи ждет вас и мистера Каффа, – сказал он, прежде чем я успел задать ему вопрос.

– Давно ли она ждет? – раздался позади меня голос сыщика.

– Уже с час, сэр.

Опять! Розанна вернулась час назад, мисс Рэчел приняла какое-то необыкновенное решение, и миледи ждала сыщика – и все в течение последнего часа! Очень было неприятно, что столь различные люди и предметы связывались таким образом между собой. Я пошел наверх, не глядя на сыщика Каффа и не говоря с ним. Рука моя внезапно задрожала, когда я поднял ее, чтобы постучаться в дверь комнаты моей госпожи.

– Меня не удивит, – шепнул сыщик за моей спиной, – если у вас в доме разразится сегодня какой-нибудь скандал. Не пугайтесь. Я в своей жизни улаживал и не такие затруднения.

Не успел он произнести эти слова, как я услышал голос моей госпожи, приказывавшей нам войти.

Глава XVI

В комнате миледи горела только маленькая лампа, при которой она обычно читала. Абажур был опущен так низко, что ее лицо было в тени. Вместо того чтобы поднять на нас глаза со своей обычной прямотой, она сидела возле стола и упорно не отрывала глаз от раскрытой книги.

– Мистер Кафф, – сказала она, – важно ли вам знать заранее для следствия, которое вы теперь ведете, когда кто-нибудь пожелает покинуть этот дом?

– Чрезвычайно важно, миледи.

– Стало быть, я должна сказать вам, что мисс Вериндер намерена переехать во Фризинголл, к своей тетке миссис Эблуайт. Она покидает нас завтра рано утром.