Подвиги Шерлока Холмса - Карр Джон Диксон. Страница 23

— Лавингтон-корт, сэр.

Несколько минут спустя мы уже выходили из экипажа. По узкой тропинке мы направились к входу… Нас окружала темная листва; угрюмая вода мерцала во рве, башня с зубчатым верхом неясно вырисовывалась в сумерках… и меня вдруг охватило мрачное предчувствие. Холмс зажег спичку и внимательно осмотрел покрытую гравием дорожку.

— Хм… ха! Четыре типа следов. Ну-ка, а это что такое? Отпечатки копыт лошади, и она мчалась с бешеной скоростью, если судить по глубине следов… Возможно, это скакал тот, кого послали за полицией… Ну, Грегсон, здесь мы многого не узнаем. Будем надеяться, что осмотр места преступления даст более интересные результаты.

Едва Холмс умолк, дверь дома открылась. Должен признать, что я вновь обрел утраченное было мужество при виде флегматичного краснолицего дворецкого, пригласившего нас в выложенный каменной плиткой холл, мягко освещенный старинными канделябрами со множеством свечей. В дальнем конце холла виднелась лестница, ведущая на отделанную дубом галерею верхнего этажа.

Худощавый рыжеволосый человек, гревшийся перед камином, поспешил навстречу нам.

— Инспектор Грегсон? — спросил он. — Слава Богу, наконец-то вы приехали, сэр!

— Полагаю, вы — сержант Бассетт, из полиции Кента?

Рыжеволосый кивнул.

— Да, сэр. Вы можете идти, Гиллингз, — обратился он к дворецкому. — Мы позвоним, когда вы нам понадобитесь… Ужасное дело, сэр, ужасное! — продолжил он, когда дворецкий вышел. — А теперь оно выглядит еще хуже. Зарезан известный игрок, светский человек — и зарезан в тот момент, когда он произносил тост за свою лучшую скаковую лошадь, а сэр Реджиналд утверждает, что его не было в доме в тот момент, да еще этот нож… — Местный детектив вдруг умолк и взглянул на нас с Холмсом. — А эти джентльмены кто такие?

— Это мистер Шерлок Холмс и доктор Уотсон. Вы можете говорить при них все.

— А, мистер Холмс, я слыхал о вас, у вас репутация умного человека, — с сомнением в голосе заметил сержант Бассетт. — Но в нашем деле в общем-то нет особых тайн, так что я надеюсь — полиция справится сама.

— Грегсон может подтвердить, что я участвую в расследовании исключительно из любви к искусству, — сказал мой друг. — Официально я предпочитаю не появляться в этом деле.

— Я уверен, что это вполне справедливо, мистер Холмс. Итак, джентльмены, прошу вас, сюда.

Он поднял шандал, и мы последовали за ним через холл, но нас внезапно остановили.

Надо сказать, я повидал немало женщин в разных концах света, но ни разу мне не приходилось лицезреть более величественную даму, чем та, что появилась на ступенях лестницы. На мгновение она застыла, положив руку на перила, и мягкий свет упал на ее пышные медные волосы и зеленые глаза с тяжелыми веками — глаза прекрасные и нежные, но в данный момент затуманенные страхом из-за того, что леди явно не могла понять, как столь ужасное событие могло случиться в ее доме.

— Я услышала ваше имя, мистер Холмс! — воскликнула она. — Я мало что знаю, но в одном я уверена. Мой муж невиновен! И я прошу вас постоянно помнить об этом!

Мгновение-другое Холмс внимательно всматривался в нее, словно мелодичный голос вдруг пробудил в нем какое-то воспоминание.

— Я не забуду ваших слов, леди Лавингтон. Но неужели и вправду сцена навсегда лишилась…

— Так вы узнали Маргарет Монтпенсьер? — На лице женщины вспыхнул слабый румянец. — Да, именно тогда я познакомилась с полковником Дэлси… Но у моего мужа нет причин для ревности!.. — Она замолчала и сосредоточилась на каких-то своих мыслях.

— Вот как, миледи?! — воскликнул Грегсон. — Ревности?!

Два детектива обменялись взглядами.

Леди Лавингтон, в прошлом великая актриса Маргарет Монтпенсьер, явно сказала лишнее. Холмс серьезно поклонился ей, и мы вслед за сержантом продолжили наш путь к двери, скрытой в арке.

Хотя комната, в которую мы вошли, была погружена во тьму, я ощутил, что это огромное помещение.

— Здесь нет света, кроме моих свечей, — послышался голос Бассетта. — Пожалуйста, подождите у двери.

Он направился вперед, и огоньки свечей отразились на поверхности длинного блестящего стола, обращенного своей узкой стороной к двери. У дальнего конца свет блеснул на высокой серебряной чаше, по обе стороны которой лежали чьи-то безжизненные ладони. Бассетт вытянул вперед руку с канделябром.

— Взгляните сюда, инспектор Грегсон! — воскликнул он.

Человек, сидевший во главе стола, упал щекой на полированную поверхность, а его мертвые руки раскинулись возле чаши. Светлые волосы окунулись в лужицу крови и вина…

— У него перерезано горло, — резко произнес Бассетт. — А вот здесь, — добавил он, бросая взгляд на стену, — вот здесь висел кинжал, которым кто-то сделал это!

Мы поспешили к нему и тоже взглянули на древние панели, покрывающие стену. Среди множества образцов трофейного оружия красовались два маленьких пустых металлических крючка, указывающих место, где висел исчезнувший кинжал.

— Откуда вы знаете, что это был именно кинжал? — спросил Грегсон.

Бассетт показал на едва заметную царапину на деревянной резьбе. Холмс одобрительно кивнул.

— Неплохо, сержант! — сказал он. — Но есть ли у вас другие доказательства, кроме царапины на стене?

— Да! Спросите дворецкого, Гиллингза! Это старый охотничий кинжал, он тут висел много лет. А теперь взгляните на рану полковника Дэлси.

Несмотря на то что я давно уже привык видеть картины насильственной смерти, я все же отступил назад. Бассетт, осторожно взявшись за желтоватые волосы, поседевшие на висках, поднял голову убитого. Даже в смерти лицо мертвеца сохраняло орлиное выражение… с крупным красивым носом, с безжалостным изгибом губ… На горле же зияла страшная рана.

— Да, это кинжал, — сказал Холмс — Но довольно странное направление удара, вы не находите? Похоже, его ударили снизу вверх.

Местный сыщик мрачно улыбнулся:

— Не так уж это и странно, мистер Холмс, если убийца напал на жертву, когда та поднимала тяжелую чашу, чтобы выпить. Полковник Дэлси должен был держать чашу обеими руками. И мы уже знаем, что они с сэром Реджиналдом пили здесь за успех лошади полковника в Леопардстоуне на будущей неделе.

Все мы взглянули на большую винную чашу, добрых двенадцати дюймов в высоту. Это было старинное серебро, богато украшенное чеканкой и драгоценными камнями; по краю шел ряд гранатов. Чаша возвышалась среди темно-красных пятен и царапин, оставленных ногтями умирающего на поверхности стола… Я заметил, что на каждой из двух ручек чаши красовались серебряные фигурки-близнецы — маленькие совы.

— «Удача Лавингтонов», — с коротким смешком пояснил Бассетт. — Вы можете видеть этих же сов на фамильном гербе. Ну, полковнику Дэлси птички удачи не принесли. Кто-то зарезал его, едва он за них взялся.

— Кто-то? — раздался голос за нашими спинами.

Холмс как раз поднял чашу и, осмотрев внимательно ее саму, принялся рассматривать царапины и винные брызги под ней, когда внезапное появление нового лица заставило нас всех обернуться к дальнему концу банкетного зала.

Возле двери стоял человек. В руке он держал тонкую свечу, и мы увидели темные грустно-задумчивые глаза, внимательно глядящие на нас со смуглого, похожего на цыганское лица. Широкие плечи и бычья шея, окруженная старомодным широким галстуком, создавали впечатление грозной силы.

— Что здесь происходит? — требовательно спросил он низким, тяжелым голосом, бесшумно надвигаясь на нас. — Кто вы такие? Что это за штучки, Бассетт, почему вы приволокли кучу посторонних в дом вашего собственного хозяина?

— Я вынужден напомнить вам, сэр Реджиналд, что тут произошло серьезное преступление, — строго заметил местный сыщик. — Это инспектор Грегсон из Лондона, а эти джентльмены — мистер Шерлок Холмс и доктор Уотсон.

Мне показалось, что тень тревоги промелькнула в глазах темнолицего баронета, когда он посмотрел на Холмса.

— Я слышал о вас, — пробурчал он. Взгляд его переместился на убитого. — Да, щеголь Дэлси мертв и, возможно, проклят. Теперь-то я знаю, кем он был. Вино, лошади, женщины… Ну, среди Лавингтонов такие тоже встречались. Возможно, мистер Холмс, у вас хватит ума обнаружить ошибку, когда другие будут говорить об убийстве.