Приключения Шерлока Холмса. Мой друг, убийца (сборник) - Дойл Артур Игнатиус Конан. Страница 49

– Нет-нет, это я ее приоткрыл, – сказал я. – Мне показалось, что в комнате душновато.

Полковник недоверчиво посмотрел на меня.

– Что ж, тогда давайте приступим к делу, – сказал он. – Мы с мистером Фергюсоном проведем вас к машине.

– Тогда мне, пожалуй, стоит надеть шляпу.

– О нет, машина в доме.

– Как?! Вы занимаетесь добычей отбеливающей глины в доме?

– Нет-нет! Мы ее здесь только спрессовываем. Но вы об этом не беспокойтесь. Нам нужно, чтобы вы просто осмотрели машину и сказали, что в ней сломалось.

Мы вместе стали подниматься. Первым шел полковник с лампой в руках, я и толстяк управляющий – за ним. Оказалось, что мы находимся в старинном доме с настоящим лабиринтом коридоров, проходов, узких винтовых лесенок и небольших низких дверей, пороги которых были стерты многими поколениями людей, живших здесь ранее. Наверху не было ни мебели, ни ковров. Со стен осыпалась штукатурка, кое-где из зеленых, гнойного вида пятен сочилась влага. Я изо всех сил пытался напустить на себя беззаботный вид, но из головы у меня не шло предупреждение женщины. Хоть я и пренебрег им, все же я внимательно следил за обоими спутниками. Фергюсон мне показался угрюмым и не склонным к разговору человеком, хотя по тем нескольким словам, которые он произнес, я, по крайней мере, понял, что он, как и я, англичанин.

Наконец полковник Лизандер Старк остановился у низкой двери и открыл ее ключом. За дверью оказалась квадратная комнатка, такая маленькая, что мы втроем вряд ли бы поместились в ней. Фергюсон остался снаружи, а мы с полковником вошли.

– Мы находимся внутри гидравлического пресса, – сказал полковник. – О том, что будет с нами, если его кто-нибудь сейчас включит, лучше не думать. Потолок в этой камере представляет собой рабочую плоскость, которая опускается и давит на металлический пол с силой, равной нескольким тоннам. За стенками расположены небольшие цилиндры, в которые под давлением поступает вода, передавая энергию и усиливая мощность. Впрочем, вам все это знакомо. Машина действует, но как-то неровно и как будто не в полную силу. Не могли бы вы осмотреть здесь все и показать нам, как это исправить?

Я взял у него из рук лампу и стал внимательно осматривать механизм. Действительно, машина была очень большая, просто гигантская, и могла создавать огромное давление. Когда я вышел из камеры и нажал на рычаги управления, по свистящему звуку я сразу понял, что где-то в боковых цилиндрах происходит небольшая утечка воды. Дальнейший осмотр показал, что одна из резиновых прокладок на головке бокового поршня дала усадку, из-за чего перестала плотно прилегать к трубке, по которой перемещалась. Это и было причиной падения мощности, о чем я и сказал своим заказчикам, которые внимательно меня выслушали и задали несколько вопросов технического характера о том, как эту неисправность устранить. После того как я им все объяснил, я вернулся в главную камеру, чтобы внимательнее осмотреть ее и удовлетворить свое любопытство. Я сразу понял, что история с отбеливающей глиной – выдумка. Бессмысленно было устанавливать здесь такую мощную машину для подобных целей. Стены камеры были деревянные, но пол представлял собой большую железную емкость. Повнимательнее присмотревшись, я увидел, что все ее стенки покрыты металлической накипью. Я наклонился и попытался соскоблить немного этой накипи, чтобы понять, что это такое, как вдруг услышал за спиной негромкое восклицание на немецком, обернулся и увидел мертвенно бледное лицо полковника. Он смотрел на меня.

– Что вы здесь делаете? – спросил он.

Признаться, я разозлился, когда понял, что этот человек своими россказнями провел меня, как мальчишку, поэтому довольно несдержанно сказал:

– Любовался вашей отбеливающей глиной. Если бы я знал истинное предназначение вашей машины, мне, возможно, было бы проще сделать правильное заключение.

Как только слова эти слетели с моих уст, я пожалел о своей несдержанности. Лицо полковника напряглось, в серых глазах вспыхнули недобрые огоньки.

– Что ж, хорошо, – произнес он, – вы это узнаете.

Он сделал шаг назад, с грохотом захлопнул маленькую дверь и повернул в замке ключ. Я бросился к двери, стал дергать ручку, но, как ни старался, как ни колотил в дверь руками и ногами, она даже не шелохнулась.

– Эй! – крикнул я. – Эй, полковник! Выпустите меня!

И тут в полной тишине я услышал звук, от которого душа у меня ушла в пятки. Лязгнули рычаги и засвистел протекающий цилиндр. Он запустил машину. Лампа все еще стояла на полу, там, где я ее поставил. В ее свете я увидел, что черный потолок начал опускаться вниз. Медленно, рывками, но, и я знал это как никто другой, с силой, которая через минуту расплющит меня в бесформенную массу. Я стал биться в дверь, пытался ногтями влезть в замочную скважину, умолял полковника выпустить меня, но неумолимый лязг рычагов заглушал мои крики. Потолок был уже в футе над моей головой, я поднял руку и ощутил гладкость многотонной металлической поверхности. Потом у меня в голове пронеслась мысль, что мучения, которыми будет сопровождаться моя смерть, зависят от того положения, в котором меня сожмет пресс. Если я лягу лицом вниз, вес придется на спину. Меня всего затрясло, когда я представил себе треск костей. А если лечь навзничь, хватит ли у меня духу смотреть на надвигающуюся черную тень? Когда в полный рост стоять я уже не мог, я увидел нечто такое, от чего в моем сердце затеплилась надежда.

Я уже упоминал, что пол и потолок в этой камере были железные, но стены сделаны из дерева. Бросив последний отчаянный взгляд вокруг, я заметил узкую полоску желтого света между двумя деревянными панелями, которая постепенно расширялась по мере того, как опускался потолок. Сначала я не мог поверить, что в стене есть выход, который спасет меня от неминуемой смерти, но потом бросился к этой щели и через миг уже лежал, чуть дыша, по другую сторону стены. Через несколько мгновений панели снова сомкнулись, и хруст лампы и гулкий звук соединившихся металлических плоскостей дали мне понять, насколько близкой была моя гибель.

Я пришел в себя оттого, что кто-то сильно дергал меня за руку. Открыв глаза, я увидел, что лежу на каменном полу в темном узком коридоре, а надо мной стоит, согнувшись, женщина и куда-то тащит меня левой рукой. В правой она держала свечу. Эта была та самая добрая женщина, от совета которой я, как последний дурак, отказался.

– Идем! Ну же! – шептала она. – Они сейчас будут здесь. Они увидят, что вас там нет. Нельзя терять ни секунды! Вставайте же!

На этот раз я внял ее словам. Поднялся и побежал следом за ней по коридору, потом вниз по винтовой лестнице, которая вывела нас в другой, более широкий проход. Как только мы спустились, я услышал крики и топот ног. Один голос доносился с того же этажа, на котором находились мы, второй шел снизу. Они перекликались. Моя провожатая остановилась и стала растерянно осматриваться по сторонам. Потом рванула одну из дверей, за которой оказалась спальня, где в окно ярко светила луна.

– Для вас это последний шанс, – воскликнула она. – Окно высоко, но, может быть, вам удастся спрыгнуть.

Как только она это произнесла, в дальнем конце коридора показался свет, и я увидел тощую фигуру полковника. Он бросился к нам с лампой в одной руке и чем-то вроде тесака или ножа мясника в другой. Я кинулся в спальню, распахнул окно и выглянул на улицу. Каким спокойным, красивым, безопасным показался мне залитый лунным светом сад внизу! До земли было не более тридцати футов. Я взобрался на подоконник, но решил не прыгать, пока не услышу, что произойдет между моей спасительницей и этим головорезом, который преследовал меня. Если он что-то с ней сделает, я, чего бы это мне ни стоило, влезу обратно, подумал я. Не успела эта мысль мелькнуть у меня в голове, как полковник уже был у двери. Не обращая внимания на женщину, он бросился к окну, но она схватила его обеими руками и попыталась остановить.

– Фриц! Фриц! – быстро заговорила она по-английски. – Вспомни, ты же в прошлый раз обещал! Обещал, что это не повторится! Он никому не расскажет! Он никому не расскажет!