Собрание сочинений. Том 4 - Дойл Артур Игнатиус Конан. Страница 22

— Но если вы приобретете лишь часть алмазов, то каким же образом вам удастся повлиять на рыночную их цену? Вы не сможете продавать дороже остальных держателей.

— Ха-ха! Прекрасно! Прекрасно! — воскликнул старый коммерсант, добродушно покачивая головой. — Но ведь ты еще не знаешь, в чем заключается мой план. Ты не понял самой сути. Вот слушай, я объясню.

Эзра снова развалился на диване, всем своим видом показывая, что подчиняется необходимости. Гердлстон по-прежнему стоял на половичке у камина и говорил медленно и веско, словно излагал результаты долгих и тщательных размышлений.

— Видишь ли, Эзра, — начал он, — алмазы, как очень ценный товар, поступающий на рынок лишь в весьма ограниченном количестве, чрезвычайно чувствительны ко всякого рода влияниям, и в их цене наблюдаются значительные колебания. Какой-нибудь пустяк может снизить их цену чуть ли не вдвое или, наоборот, взвинтить ее.

Эзра Гердлстон хмыкнул, показывая, что следит за рассуждениями отца.

— Когда я был моложе, я одно время занимался алмазами и имел возможность наблюдать, как колеблется их цена. И есть одно обстоятельство, которое неизменно приводит к снижению этой цены, а именно: известие о том, что где-то обнаружены новые алмазные россыпи. Стоит возникнуть подобному слуху, и камни сразу обесцениваются. Когда недавно алмазы были найдены в Центральной Индии, это сильно сказалось на рынке, и цены с тех пор так и не поднялись до прежнего уровня. Ты понимаешь, что я имею в виду?

На лице Эзры давно уже появилось выражение интереса, и он кивнул, показывая, что слушает внимательно.

— А теперь предположим, — продолжал старший партнер с улыбкой на тонких губах, — что вновь пройдет такой слух. И предположим, что мы, пока рынок будет охвачен депрессией, приобретем алмазов на значительную сумму. В таком случае, если слухи об открытии новых россыпей в дальнейшем не подтвердятся, приобретенные нами камни вновь подорожают, и мы сможем удвоить или даже утроить вложенные в них деньги. Тебе ясен ход событий?

— По-моему, тут слишком много всяких «предположим», — заметил Эзра. — Как мы можем угадать наперед, что возникнут такие слухи? А если даже они и возникнут, то откуда нам знать, что в дальнейшем они не подтвердятся?

— Откуда нам знать? — повторил коммерсант, и его длинное худое тело затряслось от сдерживаемого смеха. — Видишь ли, мой милый, если мы сами распустим эти слухи, так у нас будут все основания считать их ложными. Ну, что скажешь, Эзра? Ха-ха! Как видишь, старик еще не совсем поглупел.

Эзра посмотрел на отца ошеломленно, но не без восхищения.

— Черт побери! — воскликнул он. — Это же мошенничество, и, быть может, даже подсудное.

— Мошенничество? Ерунда! — Коммерсант презрительно щелкнул пальцами. — Это тонкая биржевая игра, мой мальчик, ловкий ход. И скажи, пожалуйста, кому удастся ее проследить? Я еще не обдумал всех частностей — для этого мне нужна твоя помощь, но вот мой план в общих чертах. Мы посылаем надежного человека куда-нибудь на край света — в Анды или на Урал. Куда именно, не так уж важно, лишь бы подальше. Прибыв на место, наш агент пустит слух, что он отыскал там алмазы. Если он сочтет необходимым, мы можем даже снабдить его двумя-тремя камнями, чтобы он их там где-нибудь закопал, а потом выкопал для придания правдоподобности своей истории. Разумеется, местная пресса подымет шум. Он, скажем, может преподнести один из найденных камешков издателю ближайшей газеты. Со временем цветистое описание нового месторождения алмазов достигнет Лондона, а затем и Капской колонии. Я готов поручиться, что цена на алмазы тут же стремительно упадет. А мы пошлем на капские алмазные поля второго агента, и он скупит как можно больше камней, пока будет продолжаться паника. Затем, когда выяснится, что произошла ошибка, цены, естественно, вновь подымутся, и мы выручим за наши алмазы кругленькую сумму. Вот что я имел в виду, когда говорил, что намерен устроить корнер на алмазах. Никакой просчет тут невозможен. Все точно, как какая-нибудь теорема Эвклида, и осуществить мой план будет не труднее, чем доказать такую теорему.

— Звучит очень заманчиво, — задумчиво произнес его сын, — но я не уверен, так ли уж это осуществимо.

— Все будет хорошо. Насколько человек способен предусмотреть будущее, неудача невозможна. Кроме того, мой мальчик, не забывай, что мы будем спекулировать на чужие деньги, а нам самим терять нечего, абсолютно нечего.

— Ну, уж этого-то я не забуду! — сердито отрезал Эзра, вновь преисполняясь обидой.

— Я полагаю, что мы без особого труда сможем занять сорок — пятьдесят тысяч фунтов. Как тебе известно, мое имя пользуется в Сити большим уважением. Почти сорок лет моя репутация оставалась безупречной. Если мы возьмемся за дело немедленно и благоразумно распорядимся деньгами, то все еще может кончиться благополучно.

— Выбора у нас все равно нет, — ответил молодой человек. — Мы должны испробовать какое-нибудь смелое средство. А вы подыскали хороших агентов? Чтобы подобный слух мог показаться правдоподобным, нужен человек с определенным положением. Иначе на него никто не обратит внимания.

Джон Гердлстон печально покачал головой.

— Вряд ли я сумею найти для подобного дела человека с положением, сказал он.

— Нет ничего проще, — ответил Эзра с саркастическим смешком. — Я могу подобрать в клубах хоть десяток обнищавших господ, которые будут только рады заработать сотню-другую любым способом, который вы им предложите. Они очень мило и поучительно рассуждают о чести джентльмена и прочем, но это так, для парада. Разумеется, нам придется ему уплатить.

— «Им» — ты хочешь сказать.

— Нет, нам понадобится только один человек.

— А кто же будет скупать камни на алмазных полях?

— Неужто вы способны свалять такого дурака? — грубо сказал Эзра. — Доверить наши деньги постороннему человеку? Да если бы я дал сорок тысяч фунтов самому архиепископу кентерберийскому, я бы его от себя ни на шаг не отпустил. Нет, туда я отправлюсь сам… То есть, конечно, если не побоюсь оставить вас здесь одного.

— Ты меня обижаешь, Эзра, — сказал его отец. — А придумал ты превосходно. Я бы и сам это предложил, если бы не тяготы и неудобства подобного путешествия.

— Уж если делать, то делать как следует, — ответил молодой человек. — Ну, а что касается другого нашего агента, то у меня есть на примете подходящий человек — майор Тобиас Клаттербек. Он достаточно умен и хитер и к тому же всегда без гроша. Только на прошлой неделе он попробовал занять у меня десять фунтов. Такое поручение придется ему очень по вкусу, а его чин и положение в обществе будут весьма способствовать нашему плану. Я гарантирую, что он ухватится за эту идею.

— В таком случае попробуй с ним поговорить.

— Хорошо.

— Я очень рад, Эзра, — сказал старый коммерсант, — что мы с тобой побеседовали по душам. То, что я спекулировал без твоего ведома и обманывал тебя при помощи фальшивой счетной книги, лежало тяжким бременем на моей совести, поверь мне. Признание облегчило мое сердце.

— Ну, и довольно об этом! — резко оборвал его Эзра. — Мне приходится примириться со случившимся, потому что иного выхода у меня нет. Дело сделано, и изменить ничего нельзя. Но я считаю, что вы растратили капитал фирмы.

— Поверь мне, я старался сделать как лучше. Доброе имя нашего торгового дома для меня важнее всего. На создание его я отдал всю свою жизнь, и, если суждено наступить дню краха, я надеюсь, что не доживу до него. Ради спасения фирмы я готов пойти на все.

— Ллойд напоминает об очередных взносах? — сказал Эзра, взглянув на распечатанное письмо. — И почему ни одна из этих дырявых посудин не утонет? Это нам очень бы помогло.

— Ш-ш-ш!.. — умоляюще сказал Джон Гердлстон. — О подобных вещах надо говорить шепотом.

— Я вас не понимаю, — раздраженно заявил Эзра. — Из года в год вы страхуете наши суда на огромные суммы. Вот, например, «Леопард»: его страховка вдвое превышала его стоимость, даже когда он был новым. И с «Черным орлом», наверное, то же самое. И все же они знай себе плавают, а два ваших новехоньких незастрахованных парохода топят друг друга.