Топор с посеребренной рукоятью - Дойл Артур Игнатиус Конан. Страница 25

—Все!.. Я выбываю из игры, — сказал он. — Сдаюсь! Да, спасибо, уже не так больно. Вильям Сканлэн в нокауте. Это мне будет наукой. Против ада с шестизарядником не попрешь, и пытаться нечего. Признаю свое поражение.

— Да, это вам будет уроком, — сказал Маракот, — и, надо сказать, серьезным уроком.

— Так что же, положение безнадежное? — вырвалось у меня.

— А что мы можем сделать, когда он, выходит, знает каждое наше слово, видит каждый наш шаг? Но не стоит отчаиваться, — проговорил Маракот и на несколько минут погрузился в размышления.

— Полагаю, — сказал он наконец, — что вам, Сканлэн, лучше всего оставаться здесь. Полежите и придите в себя. Вы пережили страшное потрясение и не сразу оправитесь.

Имейте в виду: если что-то надо делать, на меня можете положиться. Хотя ясно, что грубой силой тут ничего не добьешься, — стойко произнес наш товарищ. По его искаженному болью лицу и трясущимся рукам было видно, что он превозмогает сильнейшую боль.

Пока вы ничем не поможете. Во всяком случае, мы поняли, чего нам делать не следует. Любое насилие бесполезно. Стало быть, будем действовать по-другому — на уровне духа. Оставайтесь здесь, Хедли, а я пойду к себе в лабораторию и там поразмыслю хорошенько. Глядишь — и придумаю, как нам быть.

Мы со Сканлэном научились во всем полагаться на Маракота. Мы не сомневались: если только человеческому уму под силу разрешить возникшую проблему, Маракот с нею справится. Хотя мы оказались в положении, когда человек не в силах что-либо изменить. Мы беспомощны, словно дети, перед лицом сил, которых не понимаем и которыми не в состоянии овладеть. Сканлэн забылся тревожным сном. И все время, сидя подле него, я думал не о том, как избежать катастрофы, а о том, как скоро она наступит и каким будет конец. В любую минуту я был готов увидеть, как рушатся стены и темные воды морских глубин смыкаются над атлантами и нами.

И вдруг огромный колокол зазвонил снова. Его металлический звон будоражил каждый нерв. Я вскочил, а Сканлэн приподнялся на кровати. Да, это не был обычный сигнал сбора, какой нам доводилось слышать в старом дворце не раз. Гудел тревожный, беспорядочный набат.

«Идите сюда! Идите скорей! Бросайте все и идите!» — звал колокол.

—Знаешь, приятель, надо идти к ним, — сказал Сканлэн. — Там сейчас что-то будет.

—Какой от нас толк?

— Не исключено, что наше появление слегка их встряхнет, а это уже что-то. В любом случае, они не должны думать, что мы боимся. Где док?

— Пошел к себе в лабораторию. Согласен, Сканлэн, нам следует быть со всеми. Мы должны показать, что готовы разделить их судьбу.

— Беднягам наверняка нужна наша поддержка. Пусть они знают и больше нашего, но с нервами у них явно слабовато. Видать, смирились со своей судьбиной, так что рассчитывать будем только на себя. Что ж, по мне, потоп — так потоп!

Мы ринулись было к двери, но тут она распахнулась и на пороге возник доктор Маракот. Но он ли это? Перед нами был человек, преисполненный непоколебимой уверенности, в лице его читались сила и решимость. Тихий ученый исчез без следа, перед нами стоял сверхчеловек, предводитель с властным характером, способный подчинить своей воле человечество.

— Да, друзья, наша помощь, определенно, понадобится. Еще можно все исправить. Но поспешим, пока не поздно! Объясню все после. Да, да, мы идем! — последние слова были обращены к перепуганным атлантам, которые нетерпеливо нас звали.

Действительно, как сказал Сканлэн, мы не раз уже показали, что сильнее характером и куда более способны к решительным действиям, чем эти отгороженные от остального мира люди. В час смертельной опасности они, видимо, ждали от нас поддержки. При нашем появлении раздались вздохи облегчения и радостный шепот. В переполненном людьми зале мы заняли отведенные нам места в первом ряду.

Если мы собирались оказать нашим друзьям помощь, то пришли как нельзя более кстати: знакомое нам страшилище уже стояло на возвышении и с жестокой, демонической улыбкой на тонких губах взирало на съежившихся под его взглядом людей. (Мне вспомнились слова Сканлэна о кроликах и удаве.) Люди в ужасе жались друг к другу и широко раскрытыми глазами смотрели на исполинскую фигуру. Безжалостные глаза, сверкавшие на темном зеленом лице, взирали на них сверху вниз. Никогда не забыть мне этого зала и людей, сидящих в нем ярус за ярусом, — лица осунувшиеся, глаза широко раскрыты, исполненный ужаса взгляд устремлен на монстра, стоящего на возвышении в центре. Они безропотно ожидали исполнения вынесенного им приговора, и тень смерти уже нависла над их головами. Манд, униженно-покорный, срывающимся голосом просил за свой народ, молил о пощаде, но было видно, что слова его лишь тешат стоящее над ним исчадие ада. Монстр резко его перебил, сказав что-то, воздел правую руку — и по рядам пронесся стон отчаяния. И тут доктор Маракот одним сильным прыжком встал рядом с чудовищем. Я был изумлен произошедшей с ним перемене: походка и движения юноши, лицо излучает нечеловеческую силу.

— Жалкий человечишка, что это ты хочешь сказать мне? — спросил Монстр.

— А вот что! — невозмутимо отвечал Маракот. — Твое время прошло, Сатана. Ты уж больно зажился на этом свете. Убирайся прочь! Ступай к себе в ад, там тебя заждались. Ты — Князь Тьмы, так и сгинь во тьму!

— Глаза демона источали темное пламя, когда он отвечал:

—Когда настанет срок — если вообще настанет, — я узнаю об этом не из уст жалкого смертного. Где тебе противостоять мне — познавшему тайны Вселенной? Да я одним взглядом раздавлю тебя, как муху!

Маракот посмотрел в ужасные глаза без страха, и мне показалось, что демон отвел взгляд.

— О, несчастный! — ответствовал Маракот. — Это у меня сила и воля, чтобы уничтожить тебя. Ты слишком долго осквернял мир своим присутствием. Ты был чумой, заражавшей все доброе и прекрасное. Человечество вздохнет с облегчением, когда тебя не станет, и свет солнца станет ярче на небесах!

— Что это? Кто ты? Что говоришь?.. — в изумлении забормотало чудовище.

— Ты еще рассуждаешь о тайном знании. Сказать ли тебе, что лежит в самом основании мира? Тайна состоит в том, что на каждом уровне Вселенной — физическом, ментальном, духовном — добро сильней, чем зло. Ангел всегда одолеет дьявола. Я сейчас на той же плоскости, на какой правил ты, и со мной сила победителя. Она дана мне свыше. Поэтому я говорю: Сгинь! пропади, нечистый! Твое место в аду, вот и ступай туда! Исчезни! Я сказал: Исчезни!

И здесь свершилось чудо! Минуту или долее — кто берется определить? — смертный человек и демон стояли друг против друга и смотрели один другому в глаза. Столкнулись две воли: темная и светлая. Внезапно мощная фигура отступила. С искаженным от ярости лицом Монстр стал хватать руками воздух...

—Проклятие, это ты, Варда! Я узнаю дело твоих рук. О, Варда, будь ты проклят! Будь прокля...

Его голос затих, высокая темная фигура как бы расплылась по краям, голова упала на грудь, колени подогнулись, он начал оседать, и его очертания менялись. Сначала мы увидели сгорбленную человеческую фигуру, затем — бесформенную темную массу, которая сгнила у нас на глазах, запачкав платформу и отравив зловонием воздух.

Маракот был в полном изнеможении, он покачнулся и упал, а мы со Сканлэном кинулись к нему.

—Мы победили, победили! Победи... — твердил он, но силы оставили его, и он лежал на полу, не подавая признаков жизни.

Вот каким образом атланты были спасены от ужасной опасности, а Дух Зла оказался навеки изгнан из земного мира. Несколько дней доктор Маракот пролежал без сил, с уст его то и дело слетали удивительные слова и обрывки фраз, которые мы сочли бы бредом и отнесли на счет болезни, не доведись нам самим быть очевидцами недавних поразительнейших событий. Должен также добавить, что нечеловеческая духовная мощь, переполнявшая Маракота, исчезла без следа, и перед нами снова был тихий, спокойный ученый, коего мы хорошо знали.

— И надо же, чтоб это случилось именно со мной! — восклицал он. — Со мной — материалистом и безбожником! Я был всецело погружен в материю, ничто идеальное и духовное не могло рассчитывать на мое внимание. И вот теории, которые я возводил на протяжении всей жизни, рухнули в мгновение ока!