Потерявший надежду - Гувер Колин. Страница 51

Взяв мыло и мочалку, я принимаюсь смывать кровь с лица Скай.

– Ш-ш-ш, – шепчу я, глядя ей в глаза. – Я сейчас смою это, ладно?

Она зажмуривается, и я усердно смываю с ее лица каждую капельку крови. Потом снимаю заколку с ее конского хвоста.

– Посмотри на меня, Скай. – Она открывает глаза, и я прикасаюсь пальцами к ее плечу. – Я сниму лифчик, хорошо? Надо вымыть волосы, и нельзя, чтобы на него что-то попало.

От моих слов у нее округляются глаза, и, схватившись за бретельки лифчика, она яростно стаскивает его через голову.

– Убери это, – быстро произносит она, имея в виду кровь у себя в волосах. – Просто убери.

Я снова хватаю ее за руки и кладу к себе на пояс:

– Сейчас уберу. Держись за меня и постарайся расслабиться.

Наливаю шампунь ей на волосы и несколько раз промываю их, пока вода не становится чистой. Потом принимаюсь за свои волосы. Стараюсь изо всех сил, но не знаю, смыл ли все, поскольку не вижу себя. Не хочется просить ее о помощи, но мне надо убедиться, что я все смыл.

– Скай, посмотри, все ли я смыл? Если что-то пропустил, смой, пожалуйста.

Кивнув, она берет у меня мочалку. Осмотрев мои волосы, спину и плечи, начинает тереть мочалкой у меня над ухом. Потом промывает мочалку под струей воды.

– Больше ничего не осталось, – шепчет она.

Беру мочалку и швыряю ее на край ванны.

«Больше ничего не осталось», – повторяю мысленно.

Обхватываю Скай руками и закрываю глаза. Чувствую, как они накапливаются – вопросы, воспоминания. Все те вечера, когда я обнимал Лесли, и она плакала, а я не имел понятия, что он с ней сделал. Не представлял, через что ей пришлось пройти.

Ненавижу его. Черт возьми, как долго ему удавалось скрывать содеянное зло! Он ускользнул от наказания, причинив зло Скай, своей сестре, Лесс. А теперь его уже нет в живых, и я не могу прикончить его – это хуже всего.

Скай поднимает на меня глаза, полные сострадания. Поначалу до меня не доходит, но потом я осознаю, что плачу… Она так же сильно переживает за меня, как я за нее. Ее плечи начинают сотрясаться, и она разражается рыданиями. Она зажимает рот рукой и зажмуривает глаза.

Я притягиваю ее к груди и целую в висок.

– Холдер, мне так жаль. О господи, мне так жаль.

Я еще ближе привлекаю ее к себе и прижимаюсь щекой к ее макушке. Потом закрываю глаза и плачу. Плачу о ней. О Лесс. О себе.

Скай обвивает меня руками за шею, крепко обнимая, потом прижимается губами к моей шее:

– Прости. Он бы не тронул ее, если бы я…

Я хватаю ее за плечи и отстраняю, чтобы заглянуть в глаза.

– Не смей так говорить! – Я сжимаю ее лицо ладонями. – Не смей извиняться за дела этого человека. Слышишь? Это не твоя вина, Скай. Поклянись, что никогда не будешь думать об этом.

– Клянусь, – кивает она.

Я по-прежнему смотрю ей в глаза, желая удостовериться, что она говорит правду. Эта девушка не сделала ничего такого, за что следует извиняться, и я не хочу, чтобы ее посещали подобные мысли.

Она вновь обнимает меня за шею, и теперь мы оба плачем. Мы сжимаем друг друга в объятиях изо всех сил, она осыпает мою шею поцелуями, желая подбодрить единственным известным ей способом.

Я дотрагиваюсь губами до ее плеча. Она прижимается ко мне все сильнее. Мы продолжаем обмениваться поцелуями, постепенно приближаясь к губам. Перед тем как поцеловать ее в губы, я отодвигаюсь и заглядываю ей в глаза. По ее взгляду, честно скажу, я вижу, что впервые нашел человека, который понимает мое чувство вины. Человека, разделяющего мою боль. Единственного, принимающего меня таким, какой я есть.

Я привык считать, что вместе с Лесли умерла лучшая часть меня, но сейчас она вновь стоит передо мной.

Одним быстрым движением я впиваюсь в ее губы, запуская руку ей в волосы. Потом притискиваю к стене душа и целую с таким пылом, чтобы она ни на миг не усомнилась в моей любви. Провожу руками по ее бедрам и приподнимаю ее, а она смыкает ноги вокруг моей талии.

Я прижимаюсь к ней и, не переставая целовать, стремлюсь почувствовать всю ее, а не ту боль, которая почти поглотила нас обоих. Сейчас мне хочется лишь стать ее частью, чтобы забыть обо всем на свете.

– Скажи, что это нормально, – говорю я, отрываясь от ее рта и стараясь заглянуть ей в глаза. – Скажи, что это нормально – хотеть быть внутри тебя… после всего, что мы вынесли… Наверное, это плохо, чтобы так сильно…

Она обвивает руками мою шею и запускает пальцы мне в волосы, вновь приникает к моему рту и тем самым показывает, что нуждается во мне не меньше, чем я в ней. Со стоном я отношу ее из ванной в спальню. Потом кладу на кровать и стаскиваю с нее трусики. Впившись в ее губы, снимаю с себя промокшие боксеры. Думаю лишь о том, как бы поскорей оказаться внутри ее. На секунду отстраняюсь, чтобы надеть презерватив, потом подтягиваю ее за бедра к краю кровати и развожу ей ноги.

Мы смотрим в глаза друг другу. Не сводя с нее взгляда, я толчком вхожу в нее. Но в тот же миг чувствую, что мне этого недостаточно. Прижимаясь губами к ее губам, я пытаюсь найти то, чего мне не хватает. Двигаюсь все более исступленно, отчаянно пытаясь достичь ощущений, которые, возможно, и не существуют. В ответ на мои движения ее тело расслабляется, позволяя мне быть ведущим.

Но сейчас мне этого не хочется.

Вот что со мной не так.

Разум мой совершенно изможден, нестерпимо болит сердце, и я хочу, чтобы она помогла мне хотя бы на время выйти из образа героя.

Я отстраняюсь от нее, и она поднимает на меня глаза, даже не спрашивая, почему я замедлил темп. Она подносит руки к моему лицу и нежно пробегает пальцами по глазам, губам и щекам. Я целую ее в ладонь, потом, окончательно остановившись, валюсь на нее. Не отрывая от нее взгляда, притягиваю ее к себе и приподнимаюсь вместе с ней. Не разжимая объятий, поворачиваюсь спиной к кровати и соскальзываю на пол. Наклонившись вперед, нежно целую ее нижнюю губу, потом весь рот.

Положив руку на ее бедро, я начинаю двигаться под ней, медленно направляя ее рукой и желая, чтобы она перехватила инициативу. Надо, чтобы она захотела утешить меня точно так же, как я всегда хочу утешить ее.

– Ты знаешь, как я к тебе отношусь. – Я гляжу в ее глаза. – Знаешь, как я люблю тебя. Ты понимаешь, я сделаю что угодно, лишь бы унять твою боль. – (Она кивает, ни на миг не отрывая от меня взгляда.) – Сейчас мне охренительно нужна твоя любовь, Скай.

Черты ее лица проясняются, глаза полны сочувствия. Она сплетает наши руки и прижимает их к сердцу. Поглаживая меня пальцем по руке, Скай слегка приподнимается, потом медленно опускается.

Невероятное ощущение, пронизывающее мое тело, заставляет меня откинуть голову назад. Не в силах поднять веки, я издаю стон.

– Открой глаза, – шепчет она, продолжая двигаться. – Хочу, чтобы ты смотрел на меня.

Я поднимаю голову и смотрю на нее. Это самое простое, о чем меня когда-либо просили, потому что сейчас она офигенно красива.

– Не отворачивайся, – приподнимаясь, говорит она.

Когда она снова опускается на меня, я с трудом держу голову. Особенно когда с ее губ слетает стон и она еще сильней сжимает мои руки.

– Помнишь наш первый поцелуй? – спрашивает она. – Тот миг, когда твои губы коснулись моих? В тот вечер ты похитил частичку моего сердца.

А ты похитила частичку моего сердца.

– Первый раз, когда ты сказал, что любишь меня? Этим ты заполучил еще одну.

И я действительно уже любил тебя. Я так сильно тебя любил.

Я прижимаю ладонью то место на груди, где бьется ее сердце.

– А когда я узнала, что была Хоуп? Я сказала, что хочу остаться одна. Когда я проснулась и увидела тебя в своей постели, мне захотелось реветь, Холдер. Удариться в слезы, потому что ты мне был отчаянно нужен. В тот момент я поняла, что влюблена в тебя и твою любовь. Когда ты обнял меня, мне стало ясно: что бы со мной ни случилось, ты – мое прибежище. В тот вечер ты похитил огромную часть моего сердца.