Плененная душа (СИ) - Степанова Анна. Страница 30

От приказного его тона девушка сердито дернулась, но все же неохотно встала.

— Я провожу, — непреклонно сообщил Огнезор, подталкивая ее к выходу.

Удивленный студиозус так и остался сидеть в своем кресле.

— Оставь Риэ в покое, Слава! — предупреждающе зашипел мужчина за дверью.

— С чего это? Тебя, вроде, моя личная жизнь не касается!

— У него есть супруга, и я возлагаю большие надежды на прочность этого брака!

— Только не говори, что пожалел его знатную дурочку! — издевательски фыркнула мастер.

— Конечно, «пожалел»! — ядовито выделил он последнее слово. — В тот же миг, как узнал, кто у нее папочка… Не смеши меня! Я очень редко делаю что-нибудь просто так! Риэ — единственный, кто сейчас может держать Юлию у меня под боком, так что найди себе другую игрушку, а его отвлекать не смей!

Слава сверкнула глазами, сердито выдохнула — и вдруг успокоилась. Удивленно хмыкнула, покачала головой.

— Иногда я поражаюсь, как это у тебя выходит! — сказала примирительно. — Наткнулся вроде на никчемного человечишку — а вскоре, глядишь, от него сплошная польза! А тебе особенно! И не поймешь, чего тут больше: гениального расчета или удачи?

— Всего лишь интуиция, Слава! Любой одаренный обладает ею! Моя помогает мне отыскивать нужных людей… А, на твоем месте, я бы действительно поспешил: своего наставника злить не стоит!

Она лишь раздраженно дернула плечами и хлопнула напоследок дверью, сильно озадачив лопоухого парнишку, что пришел на смену рыжему караульному. Огнезор же вернулся в кабинет — чтоб поймать своего гостя, с интересом роющимся в бумагах на столе.

— Любопытство — верный путь на тот свет, Риэ! — заметил, будто невзначай.

Студиозус вздрогнул, выпустил из рук вощеный гладкий лист с узорами гильдийных знаков — и теперь тот белой бабочкой медленно опускался на мозаичные плиты под ногами.

— Это… то, что я думаю? — шевельнул юноша побледневшими губами.

— Приказ на убийство? — невозмутимо уточнил Гильдмастер. — Он самый. Как видишь, там даже подпись моя стоит. Все еще интересно? Может, направишь свою любознательность в более безопасное русло? Библиотекарей я предупредил, так что тебя ждут.

Риэ был задумчив всю дорогу — даже по сторонам не смотрел. Наверное, вспоминал слова светловолосого о чрезмерном любопытстве и осторожничал. Впрочем, идти им было недолго, коридоры в такой час пустовали, да и не видно было лица юноши под широким капюшоном накинутого нарочно плаща. Зато библиотека разогнала все его страхи — стоило только войти в огромный, пахнущий книжной пылью, зал. Когда же сообщила старушка-подмастерье, что это лишь первая из семи комнат, студиозус почти впал в экстаз.

Ему говорили что-то о каморке за соседней стеной, где он сможет пожить неделю-две, не отрываясь от любимой работы и никому не показываясь, — но, кажется, Риэ уже не слушал. Глаза его разбегались, а руки тянулись к полкам.

Огнезору даже пришлось его встряхнуть.

— Прежде, чем ты положишь на алтарь науки себя и молодость своей несчастной, брошенной в одиночестве, супруги, — ядовито проговорил Гильдмастер, — давай кое-что обсудим.

— А? — словно ото сна очнулся юноша. — Ты что-то говорил о Юлии?

— Говорил, что опасно оставлять юную жену надолго, да еще и под охраной такого прохвоста, как Горо! — не удержался от насмешки светловолосый.

Упоминание о молодом командире Риэ очень не понравилось. Кажется, он вообще впервые чем-то подобным озаботился — но принял все серьезней некуда, тут же в сомнении уставился на входную дверь, борясь с желанием немедленно ринуться домой, к своей легкомысленной леди. Даже таинственная Слава, похоже, была напрочь забыта, чем Огнезор остался очень доволен.

— Полторы недели, Риэ, — утешающе произнес он. — Выберешь себе парочку самых интересных талмудов, да увезешь в имение для работы.

Искушение было слишком велико — и студиозус, конечно, сдался.

— Так что ты обсудить хотел? — буркнул он, неспешно топая вдоль книжных полок, от которых не отводил больше жадного взгляда.

— Как успехи с переводом тех пластин, что я оставил тебе?

Лицо Риэ мгновенно загорелось.

— О, как я сразу не вспомнил! — радостно затараторил он. — Отлично, просто отлично! Я почти закончил…

— И что там? — нетерпеливо перебил Огнезор.

— Похоже на отрывки храмовых летописей, легенды о святых и чудесах, рецепты зелий, описания празднований… Точнее сказать сложно: более-менее разборчиво лишь одно сказание: «О рождении великой жрицы Итафии». Вот послушай!

Риэ вытащил из кармана, развернул мятый, исчерканный лист дешевенькой серой бумаги, уткнулся близорукими глазами в свои каракули.

— «В год Черного Солнца, — начал читать он, — пришла к жрицам Храма молодая вдова. Ведунья из ее деревни рассказала, что носит женщина во чреве двух сыновей и что вырастут оба великими воинами. Но весть не обрадовала, а лишь напугала несчастную — ибо муж ее также был воином и погиб на поле боя… Оттого и пришла вдова в Храм Аттишши, богини предназначения, с мольбою сделать ее детей хлебопашцами иль ремесленниками. В ту пору подобное было не редкость — со всех краев стекался народ к жрицам с дарами и просьбами изменить судьбу их нерожденных чад. Чьи-то дары принимали святые девы, чьи-то отвергали, тем самым отказав и в прошении. Золото молодой вдовы жрицы не приняли, ее же саму, однако, пожелали увидеть. «Коль и правда желаешь ты того, чего просишь, — сказали они, — заплатить придется иную цену. Одному из детей в твоем чреве даруем мы, милостью богини, здоровье, силу, долголетие и талант необычайный к кузнечному делу. Не будет в этом ремесле его искуснее! …Но второго ребенка заберет Храм себе в уплату. Родишь ты, по нашей воле, не двух сыновей, но сына и дочь. И наделим мы девочку великим Даром Аттишши, станет она Светлой Девой, преданнейшей и сильнейшей нашей жрицей». Не день, не два думала женщина над словами служительниц, но, в конце концов, согласилась. И в тот же год появились близнецы на свет, и были сразу разлучены. Остался сын с матерью, дочь же, нареченная Итафией, в час рождения прошла посвящение Храму и увезена была жрицами»… Примерно так, — студиозус оторвался от бумажки, выжидающе уставившись на Огнезора. — Интересная легенда. Не скажу, что понял, какой в ней прок и зачем она тебе понадобилась…

— Как думаешь, Риэ, — задумчиво постучал пальцами по корешку какой-то книги Гильдмастер, — действительно ли возможно полностью изменить кого-то еще до рождения?

— Нет, конечно! — удивился вопросу юноша. — Я, как человек ученый, в подобные чудеса не верю!

— Где же я видел похожее имя?.. — будто и не слыша его, продолжал рассеянно бормотать Огнезор, скользя вдоль полок, взглядом пробегая по длинным книжным рядам. — Может, там?..

Непроизвольно потянулся он рукой — и пыльный небольшой томик вдруг прыгнул откуда-то сверху прямо ему в ладонь.

Риэ благоговейно вытаращился на книгу, напрочь позабыв о своем гордом научном скепсисе.

Светловолосый озадаченно нахмурился — словно и видел уже такое, но вот от себя никак не ожидал.

— Хм… Ладно, — кажется, растерялся он. — И что тут у нас? — обратил свой взгляд к книге. — «Житие святого великомученика Итафиана, основателя великого Храма Исцеления, из устных сказаний смиренным послушником Титом записанное», — прочитал выразительно, хорошо поставленным голосом. — Гляди-ка, Риэ! — насмешливо хмыкнул. — Теперь ты можешь доказать, что великий святой, аскет и мученик, отец-основатель Храма на самом деле был женщиной! То-то столичный люд позабавится, наблюдая, как горит на Храмовой площади уже второй твой трактат!..

— Не смешно! — насупился студиозус. — Нынешний настоятель — темный, закостенелый мужлан!..

— Ничего подобного! — уже без тени насмешки перебил Огнезор. — Отец Гутор — человек мудрый и основательный. Вся беда в том, что он, как и я, — заложник устава да традиций. Даже самым сильным правителям нелегко играть против правил. А настоятелю, в этом смысле, досталось худшее из мест… Кстати, о нем… Подержи! — он передал «Житие» юноше, вернувшись к созерцанию полок. Заметно было, что мастер тут частый гость. — Вот, кажется, здесь это было… — еще одна книга послушно скользнула ему в руки, вызвав в этот раз самодовольную ухмылку на лице.