Страж. Тетралогия - Пехов Алексей Юрьевич. Страница 210

— Верно, — кивнул он. — А я так надеялся, что ты ошибаешься. Что скажешь, ван Нормайенн?

— Да, похоже, здесь гнездо, — сказал я, осмотревшись вокруг. — Их больше пяти. Но меньше двадцати. И завелись не так давно. Не все тела повреждены. По периметру города надо положить стабилизационные фигуры, затем разворошить логово и, когда они начнут сбегаться, добить их. Впятером мы справимся до темноты.

Павел кивнул:

— Я думаю так же. Отведем лошадей подальше от этого могильника и приступим.

Листья шуршали под копытами коней, среди деревьев в небольшой роще казалось несколько сумрачно, зато воздух был куда более свежим и приятным, чем возле мертвых.

— Работать будешь один?

Я оценил внезапную вежливость Павла. Он был магистром и мог приказывать мне, но решил куда более эффективно использовать мой опыт — спросив, что удобнее лично мне.

— Не откажусь от напарника.

— У нас четыре участка. Тильда, ты берешь восточный и южный. С тобой пойдет…

— Я могу, — вызвался Браин.

— Черта с два, — все тем же ровным тоном отозвался Павел. — Будешь думать не о деле, а о ней. В итоге сдохнете оба.

Девушка опустила глаза, лицо молодого стража пошло красными пятнами.

— Бент. Ты с Тильдой. И старший в группе. Страхуешь ее. Ни на минуту не спускать с нее глаз. У девочки мало опыта. Не разделяться. Смотреть в оба. Это понятно?

— Да, учитель. — Ухмыляющийся близнец весело хлопнул погрустневшего брата по плечу.

— Браин, ты с ван Нормайенном. Кто старший в группе, говорить?

— Ни к чему, — проворчал тот, все еще стараясь не смотреть на Тильду.

— Чудесно. На вас северная и западная части города. Двух фигур на каждом участке достаточно, чтобы сдержать возможный прорыв. Что думаешь, ван Нормайенн?

Как будто его интересовало мое мнение.

— Это разумное решение, — ответил я.

— Чудесно. Когда все будет готово, периметр засияет. Я же пока отправлюсь искать гнездо. Если что-то пойдет не так, дайте знак. Я приду на помощь.

— Ворошить гнездо в одиночку очень опасно, — встревожилась Тильда.

— Я знаю, золотко. — Внезапно он мягко улыбнулся. — Но делаю это не в первый раз. Просто обеспечь мне прикрытие, и все будет хорошо. Выдвигаемся.

Войдя в город, мы разделились, и я направился к западному участку, взяв за ориентир обгорелый остов церкви. Браин шел за мной, сердито сопя.

— Считаешь, Павел не прав? — спросил я.

— Прав, — неохотно признал тот. — Я и вправду в последнее время много думаю не о работе. Вот только зачем он сказал при ней? Теперь она знает.

Я рассмеялся.

— Что в этом смешного? — с вызовом спросил он.

— Я давно успел убедиться, что обычно женщины уже знают то, о чем ты пока даже не догадываешься. Тильда не выглядела как человек, удивленный новостью.

— Просто здорово, — кисло проронил Браин. — И что мне теперь делать?

— Странно, что ты у меня спрашиваешь.

— У вас опыта больше.

— Не топтаться на месте. Если она тебе действительно нравится.

— Ваш совет мне, пожалуй, подходит больше, чем предложение учителя.

Я обернулся:

— А что он посоветовал тебе?

— Вытащить мозги из штанов.

— Как твой наставник, он дал верную рекомендацию. Если во время охоты думать о чем-то еще, можно не дожить и до двадцати пяти.

— Другие же могут работать с женщинами. Почему не я?

— Сработанных пар среди стражей не так уж много. И обычно тандемы вредят обоим, если потом они начинают действовать поодиночке.

— Но ведь некоторые вместе до конца жизни.

Я кивнул:

— Чаще всего это семейные люди, хорошо узнавшие друг друга, как, например, Ворон и Агнесса. Или как были Шуко и Рози. Знаешь, что произошло?

— Слышал.

— Рози осталась без него, растерялась и погибла. Потому что ее спину обычно прикрывал другой страж. Очень часто потеря напарника может привести к гибели того, кто привык к определенному человеку и его особенностям. Поэтому учителя стараются не ставить вместе людей, которые нравятся друг другу. Во всяком случае, на первых порах. Потребуется какое-то время, чтобы Павел дал вам работать в паре.

— Времени-то как раз у меня немного. Я не знаю, надолго ли с нами Тильда.

— Разве Павел — не ее учитель? — удивился я, перепрыгивая через упавшее поперек дороги обгоревшее бревно.

— Она с нами всего два месяца. Раньше ее учил Карел.

— Понимаю, — сухо ответил я.

Карел обожает женщин. Я бы сказал, что даже слишком обожает. И не все ученицы готовы бросаться в его постель по первому зову. Магистры уже несколько раз рассматривали жалобы на него. Страж просто не в состоянии был держать себя в руках, если поблизости появлялась юная смазливая мордашка.

— Карел желает вернуть Тильду?

— Желает, — буркнул Браин. — Он подал магистрам протест. И требует отправить ее к нему, но сначала наказать за бегство.

— Давай разберемся. Павел взял ее в ученицы? — Я осмотрел пустынную, мертвую улицу с домами, внутри которых собиралась густая вечерняя тень.

— Взял.

— Тогда она и останется его ученицей. Он никогда не бросает своих учеников. И он магистр. Его слово в этой истории будет самым весомым. А Карел — кретин. Уж можешь мне поверить.

Услышав мои слова, Браин повеселел.

— Планируешь работать с Тильдой — тренируйся вместе с ней. Если, конечно, она этого хочет.

— Я не знаю, хочет или нет.

— Так узнай.

На улицах, узких и мрачных, все было покрыто пеплом и черной золой. От деревянных построек остались лишь печные трубы. Каменные — выгорели изнутри и стояли с провалившимися крышами. Очень часто на нашем пути встречались трупы.

Они лежали здесь не один день и выглядели соответствующе — изрубленные саблями, проколотые копьями, утыканные арбалетными болтами, обгоревшие и растерзанные.

Я извлек из ножен кинжал:

— Давай начнем. Ставь фигуру на стену этого дома и усиливай, но так, чтобы она не забивала мою. А я займусь рисунком возле… Возле вон того трупа, пожалуй. Так контур будет гореть, подпитываясь от мертвого.

— Хорошо.

— Поглядывай по сторонам.

— Конечно.

Мы разошлись, и каждый занялся своим делом. Я стоял на коленях на холодной, покрытой черной золой земле, и лежащий в пяти шагах от меня мертвец, которому кто-то разрубил грудную клетку, безучастно наблюдал за мной пустыми глазницами.

Вороны любят лакомиться чужими глазами.

Фигура была не из простых. Ее следовало не только нарисовать, но и совместить с рисунком Браина, так что я не торопился, работая с той тщательностью, от которой зависела не только моя жизнь. Чем сложнее становился рисунок, тем с большим сопротивлением шел кинжал, и приходилось прилагать усилие, чтобы рука не дрожала, а линии выходили ровными.

Говоруны — неприятные твари. Они опасны для обычного человека, даже когда слабы, а уж после того, как их собирается целое гнездо, отжирающееся на мертвечине, худо придется любому, кто окажется поблизости. Шесть лет назад подобная стая с легкостью прикончила целый гарнизон в приграничной крепости недалеко от Кайзервальда. Двадцать крепких вояк сошли с ума от шепота, звучащего в их головах, и поубивали друг друга, обеспечив темные души свежей плотью. Гертруда рассказывала, что потратила почти четыре дня, чтобы найти и перебить всю напасть.

Дар защищает стража от шепота говорунов. Но не спасает от их зубов.

— Все готово. — Браин подошел ко мне.

У него на висках выступил пот.

— У меня тоже, — сказал я, замкнув последнюю линию.

— Здорово, — с нескрываемым восхищением произнес он. — Такая… четкая структура рисунка. Словно вы по линейке вели линии.

— Еще пара лет, и у тебя будет то же самое. Идем. Не стоит терять время. У нас еще один участок.

— Эм… Вы не будете проверять то, что сделал я?

— Зачем? Тебе осталось меньше года до окончания обучения, и, уверен, ты все сделал правильно.

Он не стал скрывать, что доволен оказанным доверием.