Страж. Тетралогия - Пехов Алексей Юрьевич. Страница 238

Еще в прошлый раз я успел изучить местные порядки и помнил, что застать в ратуше кого-то из городской управы во вторую половину дня довольно проблематично. Так и случилось. Бургомистр (живой бургомистр) отсутствовал, а мой знакомый — мертвый — крутился на площади, делая вид, что меня тут нет.

По счастью, охранники, разглядев кинжал, решили не препятствовать моей встрече с вице-примаром. [117]

Тот принял меня в архиве, разбирая пропылившиеся свитки. Человечек с суетливыми движениями и острым кадыком то и дело чихал и тер покрасневшие глаза. Через его грудь была переброшена бархатная лента с золотым вензелем Дерфельда.

— Пытаюсь найти смету на реконструкцию рынка, — разоткровенничался он. — При прошлом бургомистре делали, а теперь я не понимаю, сколько средств было выделено и сколько осталось. Право, ничем не могу вам помочь, достопочтимый. Все дела со стражами проходят через моего начальника, и бумаги у него в кабинете. Я дорожу своим жалованьем, чтобы входить туда без разрешения.

— Бургомистр у себя дома?

— К сожалению, нет. Он отлучился по делам в Котерн и вернется не раньше чем к концу недели. Но я думаю, что к середине следующей.

— Я не могу ради бумажек ждать так долго. Давайте я помогу вам со сметой, а вы мне — с грамотой для Братства.

Кроме дел с Франческой я не мог забывать и о своих обычных обязанностях — проверке города на наличие темных душ и получение расписки от городской администрации в том, что она подтверждает, что я здесь был и ежегодный налог на счета моей организации будет перечислен.

Мое предложение удивило вице-примара. Он шмыгнул носом и заметил:

— Архив большой, достопочтимый. Даже вдвоем мы можем искать эту бумагу несколько недель. Как вы собираетесь мне помочь?

— Спрошу бургомистра.

— Но он же уехал.

— Я спрошу прежнего.

Повисло озадаченное молчание, и, если бы была не зима, а лето, я мог бы услышать, как в коридоре, за закрытыми дверьми, пролетела муха.

Человек дернул кадыком:

— Вы имеете в виду покойного бургомистра? — шепотом спросил он.

— Совершенно верно. Он до сих пор пытается приглядывать за вашим чудесным городом и не спешит в рай. Буквально десять минут назад я видел его перед ратушей.

— Жуть какая, — перекрестился вице-примар, но не было заметно, что он испуган. — Впрочем, я уже готов заключить сделку даже с чертом, лишь бы избавиться от проклятущего насморка из-за этой пыли. Хорошо. Я проведу вас в кабинет, если вы поможете мне с бумагой.

Я, посмеиваясь, вышел и застал душу на том же самом месте.

— Ничего не знаю! Ничем помочь не могу! — Он отвернулся и хотел уйти, но я сказал:

— Ваша помощь требуется городу.

— Что? — Ему показалось, он ослышался. — Вы серьезно?

— Совершенно. Вице-примар ищет смету на реконструкцию рынка. Какие-то серьезные расхождения в бухгалтерских книгах.

— Так что же вы раньше молчали?! — подскочил бургомистр и едва ли не волоком потащил меня к архиву, торжествующе вопя на всю улицу: — Ведь я говорил! Говорил, что они не справятся без меня, а?!

Он просто сиял от восторга и забегал по архиву, напевая какую-то тарабарщину.

— Он здесь? — Вице-примар старался смотреть только перед собой, чтобы, не дай бог, не увидеть ничего лишнего.

— Бояться нечего.

— Это вы так считаете, достопочтимый.

Между тем душа нашла нужный стеллаж:

— Это здесь. Вторая секция сверху. Ищите пенал из кожи синего цвета. Там требуемые бумаги. Быть может, нужна отчетность секретаря о последнем летнем собрании того года, или документы о сотрудничестве с гильдией оружейников, или акт дарения земли под кладбище для братьев-молчальников?

— Нет. Только это, — сказал я, подвинув лестницу.

— Ну и зря!

Отодвинув в сторону кипу пыльной бумаги, прошитой красной бечевкой, я нашел пенал, сунул его под мышку и начал спускаться. Бургомистр уже исчез, а вице-примар ждал меня там же, где я его оставил.

— Он ушел.

— И чего ему в рай не идется? Всю жизнь работал, пора бы уже отдохнуть. Это оно?

— По его словам, да.

Вице-примар вскрыл пенал, вытащил из него свиток и посветлел лицом:

— Слава богу. Я избавлен от дальнейших мучений. И все благодаря вам, страж. Идемте.

В кабинете бургомистра человек распахнул большой книжный шкаф и извлек толстую папку. Затем достал из кармана сюртука пенсне в тонкой оправе, водрузил его на нос.

— Ну-с, посмотрим.

Он начал перелистывать страницы, неспешно водя по ним пальцем и шевеля губами.

— Хм… Город уже отчитался за текущий период, достопочтимый. Вот надлежащая бумага. Желаете убедиться?

Я посмотрел на лист с печатями и подписями.

— Оформлена четыре дня назад, — пробормотал я.

— Как раз в день отъезда бургомистра. Поэтому я и не знал об этом, иначе сказал бы вам раньше. Как видно, другой страж выполнил вашу работу.

Такое порой случалось — какой-то страж оказался поблизости, так что я ничуть не расстроился. Одним делом меньше.

— Значит, меня больше ничто не держит в Дерфельде. Полагаю, мой коллега уже проверил город на темные души. Последний вопрос, и больше я не стану вас беспокоить. Где мне найти представителя Ордена Праведности?

— Вам для отчета?

Франческа мне была нужна не для того, чтобы отчитываться, но я кивнул, чтобы больше ничего не объяснять.

— Дом рядом с пивоварней «Фалькен Брёу». Не ошибетесь.

Я поблагодарил и попрощался. С делами Братства покончено. Теперь можно заняться тем, ради чего я сюда приехал.

— Ты бесишься, потому что все сорвалось, — заявил Проповедник, блаженствующий на моей кровати.

— Я недоволен потому, что снова в тупике. С конца лета я потратил очень много сил, чтобы выйти на табор, затем на осведомителя, потом к Франческе. И вот эта ниточка оборвана, и я пока не решил, что мне делать.

Все сложилось не слишком хорошо. Франчески в Дерфельде не было. Законница, как назло, уехала примерно в то же время, что и бургомистр, и никто не знал, куда она направилась и когда вернется. Кто-то говорил, что ее вызвали в Дискульте, кто-то — что все дело в страже. Одни считали, что он соблазнил ее и увез как свою жену. Другие — что он обманул девушку, и теперь та гонится за ним, ища мести.

Все, кого мне удалось опросить, показывали в совершенно противоположных направлениях и говорили абсолютно разные вещи, что ничуть не облегчало мне жизнь.

Если законница действительно уехала куда-то далеко, то ждать ее в Дерфельде не имело смысла. Так можно было просидеть и до следующей зимы.

— Как говорится в Библии…

— Только не сейчас! — перебил я его, устало садясь на стул. — Избавь меня от высокопарных цитат.

— Хочешь, чтобы я вообще замолчал? — Он приподнял голову с подушки.

— А ты на такое способен?

— Представь себе, да. Но если это случится, то ты не узнаешь, где искать нашу милую черноволосую прелестницу.

Вид у него был очень и очень довольный.

— Ты знаешь то, чего не знаю я?

— Ха! Не только я. Но еще и Пугало. Но оно не будет разговаривать с тобой, как ни проси. А теперь и я помолчу.

Он скорчил мстительную рожу.

— Ждешь, чтобы я стал тебя упрашивать?

— Было бы очень неплохо. Не зря же я ради тебя старался! — Он не мог упустить такого случая.

— Хорошо. Умоляю, поведай: что тебе известно?

По лицу Проповедника расползлась улыбка.

— Будь я более злым, потребовал бы, чтобы ты это произнес стоя на коленях, но Господь говорит, чтобы мы не были жестоки. Когда ты ушел, хозяйка комнат разговорилась с соседкой. А мы с другом Пугалом крутились неподалеку. Франческа уехала в Виллахбур. Там возле старых выработок творится какая-то чертовщина.

— А она здесь при чем? Это дело для каликвецев и инквизиции.

— Почем мне знать? Эй, ты куда?!

— В Виллахбур. До него всего полтора часа. Успею до темноты.