Комната старинных ключей - Михалкова Елена Ивановна. Страница 21

– А у тебя стало уютнее!

Понюхал розы, одобрительно кивнул. Зачем-то выглянул в коридор. Провел рукой по новым шторам, потянул носом.

Ковальский наблюдал за ним с мягкой снисходительной усмешкой. Полина стояла у двери, ожидая распоряжений.

– Перекусить с дороги не хочешь? – спросил Анжей.

– Ты так говоришь, как будто я добирался пять суток на собаках! Спасибо, дорогой, дождусь обеда. В два?

– Как всегда.

Давид сел на стул, улыбнулся, и от этой улыбки вдруг помолодел на десять лет.

– Кое-что не меняется, – с удовлетворением сказал он и потянулся. – Обед в два, ужин в семь. Эх, Анжей, если б ты знал, как прекрасно, что есть на свете неизменные вещи.

Он неискусно скрыл зевок.

– Отдыхай, – рассмеялся Ковальский. – Если что-то потребуется, обращайся к Полине.

Он вышел, пропустив вперед экономку. На пороге обернулся и сказал:

– Ты забыл еще кое-что неизменное.

Из коридора Полина не могла видеть лицо их гостя. Но ей почудилось, что голос его прозвучал напряженно, когда он спросил:

– Ты о чем?

– Полдник в пять, – улыбнулся Анжей и закрыл дверь.

Возле столовой он остановился и принюхался.

– Что вы приготовили на обед?

– Как вы и просили, для вашего друга суп с копченостями, – отчиталась Полина. – Горячее – грибы с жареной картошкой. Клара Ивановна сегодня целый день на кухне, сейчас занимается салатами. Да, торт к ужину я заказала. Со свежими ягодами, очень красивый.

Ковальский одобрительно кивнул:

– Превосходно! Давид любит хорошо поесть, но изысканные блюда не для него. Послушайте, я ведь собирался поговорить с вами о наших гостях. И забыл.

Он рассерженно щелкнул пальцами.

– Моя мать всегда носила при себе крошечный блокнотик, который называла «склерозничек». Пора завести такой же. У меня начисто вылетело из головы, что вы не знаете никого из тех, кто сегодня приедет.

– Они у вас уже не первый раз?

– Двое – мои постоянные клиенты. Один придет по рекомендации, а еще двоих…

Ковальский замолчал и нахмурился. Полине вспомнилось, как они стояли вдвоем перед портретом старика, выйдя из потайной комнаты. На лице Анжея было точно такое же выражение мрачной решимости. Тогда он сказал, что вместо троих гостей они ожидают пятерых. Кто же эти двое, при мысли о которых Ковальский теряет душевное равновесие?

– Вот что, – твердо сказал хозяин, не закончив фразу, – вас проинструктирует Василий. Я буду занят до вечера, а он отлично осведомлен обо всем, что касается привычек двоих гостей. О третьем он тоже собирал сведения, так что вы все узнаете от него.

И торопливо удалился, постукивая ненужной тростью.

А Полина отправилась за Василием, пытаясь представить, на что будут похожи его «инструкции».

Водитель в гараже ковырялся под капотом своей желтой машины. На лбу его чернела полоса – похоже, он вытирал пот испачканной рукой. Остро пахло бензином, а от тряпок, в изобилии валявшихся вокруг, исходил какой-то копченый масляный запах.

Полина бочком протиснулась в гараж и дважды кашлянула.

– Анжей попросил меня… – начала она.

– Знаю, он мне звонил, – перебил водитель и выпрямился. – Садитесь и запоминайте. А лучше записывайте.

Он указал на колченогую табуретку в стороне. Полина послушно села и достала блокнот.

Василий захлопнул капот, вытер тыльной стороной ладони лоб, отчего полоса только размазалась. Теперь он стал похож на боевика в засаде. Вытер руки и, не глядя, бросил скомканную тряпку через плечо. Тряпка свалилась в коробку. Полина с завистью подумала, что у нее бы так не получилось попасть даже специально.

– Давид Романович Далиани, – без предисловия сказал Василий. – Предприниматель. Занимается никелем. Пятьдесят два года. Старый приятель Анжея. Женат, есть сын и три дочери.

– Сын старший? – зачем-то встряла Полина.

Василий посмотрел на нее с удивлением.

– Младший, – после паузы произнес он. – Любит простую еду, терпеть не может морепродукты.

– Сын?

– Отец! По утрам встает рано, отправляется на пробежку в лес. К его возвращению должен быть готов свежевыжатый морковный сок. Обычно прибегает к семи.

Полина тихонько вздохнула. Значит, теперь придется подниматься еще раньше. От этих спортивных мужчин, следящих за здоровьем, только вред окружающим. Лучше бы Давид Романович был сибаритом, нежился в постели до одиннадцати и любил выпить с утра чашечку кофе. Приготовить кофе в одиннадцать куда проще, чем морковный сок в семь.

– Давид наверняка будет вас расспрашивать, – продолжал Василий. – Он всегда проявляет интерес к людям. Может разговорить любого, поэтому осторожнее с ним.

– Он же друг, – удивилась Полина.

– Я сказал не «друг», а «приятель». Разницу улавливаете?

Полина смутилась. Действительно, сморозила глупость. Кем бы ни был респектабельный Давид Романович, она обязана хранить тайны, которые доверил ей Ковальский.

– Что еще? – пробормотала она, делая вид, что пишет в блокноте.

– Про Далиани все. Записывайте дальше: Ирма Ахметова.

– Отчество?

– Не помню… Кажется, Сергеевна. К ней можно обращаться по имени, она славная тетка.

Полина выронила блокнот. Что?! Василий, который терпеть не может женщин и, кажется, весь род человеческий в целом, назвал неизвестную ей Ирму славной теткой?!

Она подняла блокнот и подозрительно спросила:

– Ей восемьдесят лет?

– С чего бы это? Ей около сорока. Она художница. Вегетарианка, кстати.

Час от часу не легче. Полина не продумывала вегетарианское меню. Как же Доктор забыл предупредить ее? Хороша бы она была, подав гостье на ужин свиную отбивную.

Мысленно девушка перебрала запасы и пришла к выводу, что свежих овощей и зелени хватит на один день полноценного четырехразового питания. А если у вегетарианки хороший аппетит?! Тогда на полдня. А что потом? Перейдет на розы?

– Хоть рыбу-то она ест, эта художница? – с отчаянием спросила Полина.

– Она ест все, кроме мяса.

Что ж, рыбы у них хватает. Нужно немедленно сказать Кларе Ивановне, чтобы разморозила форель.

– Кто третий? – с опаской поинтересовалась Полина. Пусть хотя бы этот окажется нормальным человеком: обжорой и курильщиком, противником здорового образа жизни.

– Третий – Воловик.

– Зачем мне его профессия! Как его зовут?

– Зовут его Воловик, – раздельно произнес Василий. – Фамилия – Воловик, а зовут Тарас. Он юрист крупной автомобильной компании. Такой крупной, что в нашей стране крупнее уже некуда.

«Тарас Воловик», – вывела Полина в блокноте.

– А отчество?

– Иммануилович.

Полина начала сердиться.

– Послушайте, мне не до шуток. Этот Воловик приедет в ближайшие два часа, и я понятия не имею, что для него готовить. А вы тянете время!

– Это вы тянете время, – флегматично отозвался Василий. – Нашего третьего гостя зовут Тарас Иммануилович Воловик. С двумя «эм» и одной «эн». Папа у него был Иммануил, понимаете?

– И назвал сына Тарасом?!

– А вы бы предпочли, чтобы он назвал его Иммануилом, в свою честь?

Полина представила, как она по утрам встречает гостя со словами: «Здравствуйте, Иммануил Иммануилович!» И решила, что Тарас – отличное имя.

– Хорошо. Что у Тараса Иммануиловича с пищевыми пристрастиями?

– Известных мне нет. Говорят, он гурман, но что предпочитает, я не смог выяснить.

«Значит, это тот самый клиент, который приедет по рекомендации», – сообразила Полина, вспомнив слова Ковальского.

– Еще что-нибудь о нем?

– Ничего.

– Тогда переходим к следующим двум…

Полина перелистнула страничку и приготовилась записывать.

– Не переходим, – отрывисто сказал Василий.

Девушка подняла на него удивленные глаза.

– Почему?

– Потому что я ничего о них не знаю.

– Хоть имена…

– Ничего. Ни имен, ни фамилий. Все вопросы – к Анжею Михайловичу. Он их пригласил.

«Ах, вот оно что! – подумала Полина. – Тебя задело то, что Анжей не посоветовался с тобой. Ты точно так же, как и я, не знаешь, кого ожидать».