Право на бессмертие. Ядерный скальпель - Голодный Александр Владимирович. Страница 52
– Красотища! Как только что родился! Аппетит, кстати, разгулялся…
– Да уж, в этом никто и не сомневался.
Одобрительно хлопнув здоровяка по плечу, командир отправился мыться. Ну, а я в последнюю очередь. Помещение, опять же, нормально прогреется.
Действительно, напевая под нос, Кемаль разглядывает при свете переноски свитер:
– А ворот-то грязный. Наверное, после обеда постираю все свитера и шарфы в той технической моющей жидкости, что вы принесли.
– Высохнуть успеют?
– Конечно. Шерсть, синтетика… Футболки хлопковые тогда за четыре часа высохли, а они из плотной ткани.
Выждав еще немного, здоровяк проверяет температуру воды и, удовлетворенно кивнув, относит командиру. Ставлю греть партию уже для себя. Вытирая голову, подходит довольный командир:
– Отличная водичка, Искандер! Душевно помылся.
– С легким паром!
– Спасибо, брат. Там тебе еще ведерко горячей осталось.
– Сейчас эти нагрею и пойду. Три мне точно хватит.
– Может, еще поднести?
– Нет, спасибо.
– Тогда мы с Кемалем обедом займемся.
Два ручных фонаря светят в потолок, давая неплохое освещение, парят три ведра с горячей водой. Температура в туалетной комнате практически комфортная. Раздевшись, цепляю одежду на вешалку. В качестве ковшика Кемаль приспособил емкость от кофейного автомата. Добавляю кипяток в ведро с холодной водой, проверяю температуру… Самое то. Понеслась!
М-да, ощущения шикарные. Намылся, пропарился, аппетит, опять же, как метко заметил Кемаль, разгулялся не на шутку. Замочив наши свитера с шарфами в остатках горячей воды с моющей жидкостью, наконец-то дорываюсь до тарелок. Немецкий обед с мексиканским салатом пошел просто замечательно.
– Кемаль, как там, не сильно тает?
– Еще все заморожено. Натуральный холодильник. Не волнуйся – не испортится.
– Это радует.
Когда дело дошло до чая, принявшие по пятьдесят граммов до обеда (после помывки – святое!) парни что-то подозрительно завошкались. Отхлебываю. Так и есть.
– Ну, вы плеснули! Не знаю, чего больше – чая или коньяка?
– Две столовые ложки. Хочешь, дам запить?
Улыбаясь, отказываюсь. Лучше вторую чашку просто чая выпью.
Когда отдохнули, Кемаль вспомнил про обещанный сюрприз. Руководствуясь указаниями, запустил игру.
– Искандер, а она с ограниченным временем работы. Или денег просят.
– М-да? Какие жадные люди! Что же, сейчас «заплатим». Щелкни-ка по файлику «кейген»…
А дальше, как обычно и бывает, напарник от души «врезал по бездорожью». Да, «Зума» – вещь исключительно затягивающая. Вот только не понял – зачем разработчики лягушку на ящерку поменяли? Французы, что ли, через Гаагский суд потребовали?
В общем, свитера с шарфами выстирал командир, но потом и он, согнав подчиненного, с удовольствием расслабился, постреляв разноцветными шариками.
В поход к месту закладки мудро решили отправиться с тележкой. Меньше ноги бить, быстрее движение и ползать не надо. От камеры к камере следую привычным маршрутом. Вот уже и наша вентиляционная. Не знаю, зачем подключил на просмотр сигнал внутренней камеры. Просто по наитию. А когда появилась картинка… «Беретта» в ручище Кемаля возникла молниеносно, я выдернул «браунинг» чуть позже. В бытовке трое. Расположились на лавочках лицом к двери в шахту (к нам спиной). Одеты в обычную гражданку. Крепкое физическое сложение, что-то характерное в лицах, куртки расстегнуты. К бабушке не ходи – засада. И засада, возможная только на нас, любимых. Больше в шахту никто не лазил. Мозги аж загудели от просчета вариантов. Помедлив, Кемаль махнул рукой. Вперед. Ну да, место закладки надо проверить в любом случае. Если и там засада…
Теперь камеры старался подхватить на максимальной дальности, останавливались почаще, прислушиваясь. Руки до последнего сжимали рукоятки убойных машинок. Но штрек встретил тишиной и безлюдьем. Проверяем метки – все на месте. И отпечатков в пыли не добавилось – проглядывают остатки следов только моих ботинок.
– Кемаль, похоже, нас тогда кто-то видел у шахты.
– Да. Или командира с рюкзаком. Это фойерармс – парни из полицейского спецназа.
– Гостей ждут с улицы, из шахты.
– Это как раз непонятно – замок-то мы оставили внутри.
Кемаль задумывается:
– Так, есть одна мысль. Вернемся – спрошу у Ахмета. Давай назад, брат.
Мимо злополучной двери катили практически на цыпочках и не дыша. Что на картинке? Приглядываюсь. Опа! А парни-то расслабленны: дежурят двое, третий точно дремлет, развернувшись спиной к камере, – уж больно характерная поза. Значит, что?
Пройдя «Ковент-Гарден», возвращаюсь к мысли. Некоторая расслабленность может возникнуть на почве долгого и безрезультатного ожидания. То есть сидят не первый день. Учитывая, что колено мы забрали без проблем… Да, дежурят наверняка со следующего. С холодком размышляю о том, как мы удачно разминулись. Хотя (смотрю на Кемаля в классическом прикиде метрополитеновского работника) присутствовал изрядный шанс разойтись миром – не тянет пара работяг со специальной тележкой, явившаяся за обычной трубой, на разыскиваемую троицу ирландских террористов.
Что же все-таки определило поведение засады, почему они ждут людей с улицы?
Ответ получил уже в нашем вагоне.
– Командир, я тогда точно не запер за тобой замок, только накинул на дужки и стал спускаться вниз. Неудобно стоять было всем вместе с рюкзаком – места не хватало.
Подумав, Ахмет отвечает:
– Я тоже не запирал – уверен. Мой прокол. И проволока на концевике осталась, как и на концевике двери бытовки в туннель.
– Но ведь они не шерстят метро, а сидят в засаде и ждут гостей с улицы. Почему?
– Допустим, кто-то видел нас, вылезающих из шахты. Сообщил в полицию. Нет, сообщил в полицию, когда увидел в газетах или по телевизору фотороботы с «афинской бойни», – колено-то вы забрали нормально.
– Слушай, напрашивается версия сообщника из персонала метро. Раскрытый замок вынуть из дужек через щели той же проволочкой – нечего делать. И концевик поджат изнутри шахты.
Тут выдаю довод и я:
– На видеокамерах наблюдения мы нигде не засветились – это точно. Только одна вещь должна насторожить – ведь концевик бытовки в поле зрения камеры, а никого блокирующего на записях не будет.
– Это как раз нормально – записи хранятся сутки, от силы – двое.
Кемаль подводит итог:
– Тогда, с точки зрения полиции, получается, что путь через вентиляционную отрабатывался группой Вежливого Чарли в качестве одного из путей отхода после совершения акции. Свидетель видел нас точно до «афинской бойни» и без кофра. Узрели бы нас, затаскивающих груз в метро, – уже все станции прошерстили бы вдоль и поперек. А стычка с цыганами якобы нарушила планы боевиков, вынудив их залечь на дно где-то на явке в городе. Ирландцев тут хватает. Засаду держат, получается, на всякий случай, и парни из фойерармс это знают. Не будут профи так расслабляться при реальной опасности. Опять же – атака «Джавелинами» возможна только с улицы, не из метро.
Командир кивает:
– Там еще сверху засадная группа дежурит наверняка. Но выводы поддерживаю. Что, впрочем, меня не оправдывает.
– Брось, командир. Закрыл бы замок – они пошли бы по туннелям.
– Понимаю. Но все равно – по лезвию ходим.
– Мы по лезвию ходим с первого дня операции. И если бы не чьи-то мозги и удача…
Ну, и на фига на меня так смотреть? Я же реально смущаюсь!
– Ладно, бойцы, готовимся ко сну. Завтра ставить заряд.
Раздеваюсь, заползаю в спальный мешок. М-да, тяжел ты, хлеб нелегала. И никаких развратных красоток, кабаков и безупречных костюмов с шикарными тачками. Флеминг – отстой!
С изрядным волнением качусь на тележке, практически в обнимку с термоядерным фугасом.
Уже миновали нашу бытовку, и обнаруженное уменьшение численности засады до двух человек откровенно порадовало. Еще раз перебираю в памяти: все ли взяли? Аккумулятор – вот. Телефон со жгутом и антенной в пакете. С утра все заряжено до упора, на двое суток хватит с гарантией. Номер на подрыв в наших аппаратах. И если парни еще обменивались звонками, то я отметился только пробными вызовами в первой гостинице. А несостоявшиеся разговоры, насколько помню, не фиксируются. Значит, мой телефон точно не засвечен. Состояние заряда… Тут доверюсь чутью инженера. А оно говорит – сработает.