Дочь клана - Хауэлл Морган. Страница 29

Тара-па дождалась окончания трапезы и только потом заговорила о благословении Фре-па. Она предложила вновь подумать об этом из-за тех откровений, которые принесла Дар, и из-за случившихся перемен в клане Па.

— У мужей матерей из клана Па была тяжелая жизнь, — сказала она под конец, — но будущее станет иным.

Тхо-гот задумалась и нахмурилась.

— Ты говоришь мудро, но я сомневаюсь, что моя дочь согласится. Так-гот не понимает свою сестру. Она хочет, чтобы ее сын был рядом — счастливый или нет. Но мы можем поговорить с ней. Быть может, она передумает.

Дар увидела, как угасла надежда во взоре Фре-па, и ей стало жаль ее. Ночью, когда Дар, лежа на груди у Ковока, пыталась заснуть, она услышала незнакомый звук из соседней комнаты. Звук был негромкий, он все время повторялся и напоминал приглушенное всхлипывание.

— Что я слышу? — прошептала Дар.

— Фре-па грустна, — прошептал Ковок и чуть крепче обнял Дар, — ее не благословят.

— Что она будет делать?

— Возвратится домой и больше никогда не увидит своего велазула.

Фре-па, ее мутури и Так-гот отправились домой рано утром на следующий день. Дар осталась и чуть позже днем была представлена верховной матери клана Гот. Мут гот была самой старой из всех орков, которых довелось видеть Дар, и единственная из всех была хрупкой. Кожа Мут гот была дряблая, висела складками, ее лицо, покрытое паутиной морщин, обрамляли редкие седые волосы. После ритуала приветствия Мут-гот с трудом поднялась с табурета и слабой походкой приблизилась к Дар. На расстоянии вытянутой руки она остановилась и, прищурившись, с искренним любопытством уставилась на девушку.

— Я уже много слышала о тебе, — сказала Мут-гот и растянула губы в улыбке, — ты не вашавоки! У тебя черные зубы.

— Я жую семена вашутхахи, Мать, — ответила Дар.

— Это помогает, — сказала Мут-гот, продолжая разглядывать Дар, — но не так уж сильно. Однако лучше быть мудрой, чем красивой. Ты мудра?

— Сомневаюсь, — ответила Дар.

Мут-гот снова улыбнулась.

— Мудрый ответ, — она обратилась к другим оркам: — Я хочу остаться наедине с Даргу.

Как только все вышли, Мут-гот села на табурет и предложила Дар сесть у ее ног.

— Мут ла говорит с матерями уркзиммути, — сказала Мут-гот, — но с очень немногими. Разве у матерей вашавоки часто бывают видения?

— Тва, — сказала Дар, — я никогда о таком не слышала.

— Некоторые говорят, что видения — это дары. Другие утверждают, что это тяжкая ноша. Как бы то ни было, видения случаются редко. Когда-то у меня были видения. Расскажи мне о своих.

Дар рассказала обо всем, и Мут-гот слушала молча от начала до конца. Ее взгляд стал встревоженным.

— Стало быть, ты встречалась с Веласа-па. Вот новость так новость.

— Кто он такой, Мать? В клане Па о нем говорили мало — даже после того, как я возвратилась из тьмы.

— Они хранят это предание в глубине сердца, потому что его судьба и их судьбы соединены между собой. Думаю, и твоя судьба тоже.

— Как?

Мут-гот просто улыбнулась в ответ.

— Ну, Даргу, как ты думаешь, почему Мут ла даровала тебе эти видения?

Несмотря на то что Дар не получила ответа на свой вопрос, она ответила на вопрос верховной матери.

— Я не уверена, что знаю, — сказала она, — некоторые видения я понимаю, но большинство из них мне непонятны.

— Те видения, смысл которых остается скрытым, и есть самые важные, — сказала Мут-гот, — они показывают то, что еще только должно произойти.

— Но как они могут направлять меня, если я их не понимаю?

— Разве видение, в котором перед тобой предстал костер, не направило тебя, когда ты увидела Зна-ята, привязанного к дереву?

— Тва, — покачала головой Дар, — я все делала по велению сердца.

— Так и велит поступать Мут ла, — сказала Мут-гот, — она показывает, где дорога разветвляется, но ты должна выбрать, каким путем идти дальше.

— Тогда какой прок от видений? Для чего они нужны?

Мут-гот засмеялась по-оркски — зашипела.

— Ты думаешь, я знаю, что на уме у Мут ла? Я стара и многое повидала, но в сравнении с Матерью мира я дитя. Я знаю только одно: Мут ла посылает видения, чтобы они служили ей, а не тебе.

Дар вздохнула.

— Я так и думала.

— И все же, если ты будешь вести себя мудро, от видений будет польза.

Дар склонила голову.

— Хай, Мать.

Однако она не могла удержаться от мысли: «Польза для кого?»

На следующий день Дар и ее спутники ушли из поселения в сопровождении сапахи, приставленного к ним Мут-гот. Ближе к концу пути Дар стала с волнением думать о том, как ее примут в палате клана, к которому принадлежал Ковок.

«Какая мутури захочет, чтобы ее сын женился на вашавоки?»

Когда Дар представляла себе, какой извращенной может выглядеть ее страсть, ей казалось, что положение безнадежно. Дар размышляла об этом, пока ей вдруг не пришло в голову, что мутури Ковока — тетка Зна-ята.

«Быть может, он сумеет сказать, чего мне ожидать», — подумала Дар, и, когда они остановились на привал, она отвела Зна-ята в сторонку для разговора наедине.

— Зна-ят, — сказала она, — мне нужен совет.

— Ты мать. Мне не пристало давать тебе советы.

— И все же ты должен это сделать. Ты знаешь о том, что важно для меня.

Зна-ят поклонился Дар.

— Чем я могу помочь тебе?

— Ты знаешь, что Ковок-ма наполняет мое сердце. Когда я войду в палату его мутури, что будет?

— Даргу, не входи в эту палату.

— Почему?

— Даргу, ты мудра. Ты сама знаешь почему.

— Мутури Ковока не одобрит нашего союза.

— Она увидит его чувства, но она не поймет их, — сказал Зна-ят, — я думаю, она очень рассердится.

Дар страдальчески вздохнула.

— Зна-ят, для меня нет надежды. И места для меня тоже нет.

— Ты укусила мою шею, Даргу. Для тебя всегда будет место в палате моей мутури.

В следующее мгновение Дар осознала, что единственный выход для нее — жизнь в палате Зна-ята, и она была благодарна ему за такое предложение. Прежде она думала, что останется с Ковоком. Но у его мутури не было никаких причин принимать ее, так что она могла очень скоро придумать, под каким предлогом выгнать Дар. Будущее Дар, похоже, было предрешено, и оно не выглядело радужно.

К вечеру путники вошли в очередную пустую долину. Дар заметила подходящее место для стоянки и сказала, что пора сделать привал, хоть и было еще довольно светло. После еды она увела Ковока. Они не возвращались до утра.

Сразу же после того, как они вернулись, ее отозвал в сторонку Зна-ят.

— Даргу, — прошептал он, — вы не благословлены.

— Мы вели себя подобающе, — возразила Дар, — мы дарили друг другу любовь, ничего больше, — хотя самой Дар хотелось, чтобы они не вели себя подобающе. Она бы с радостью отдалась Ковоку, если бы он того пожелал, но он был верен обычаям. Поэтому, несмотря на страстную ночь, Дар чувствовала себя отвергнутой. Взгляд Зна-ята был таким встревоженным, что Дар поняла: она не в силах скрыть своих истинных желаний, — я не стану делать глупостей, — заверила она орка.

— Матери, совершающие тримук до благословения, становятся твада до конца жизни, — сказал Зна-ят.

— Знаю, — ответила Дар.

Ее не покидала мысль, что как только Ковок-ма покинет ее, она тоже может остаться неприкасаемой.

— У меня в сердце тяжесть из-за тебя, — признался Зна-ят, — радость слишком быстро превращается в печаль. Ковок-ма боялся этого еще в Таратанке. Он страшился конца этого странствия.

— Если он знал, что все так закончится, зачем он вообще дарил мне любовь?

— Ты пришла к нему и попросила о том, чего больше всего желало его сердце, — ответил Зна-ят, — он подумал, что это деяние Мут ла.

Дар горько вздохнула и подумала о том, что у Мут ла есть свои собственные цели.

— Быть может, он был прав.

Зна-ят немного подумал и сказал: