Сладкий след поцелуя - Сэндс Линси. Страница 2

— Но она смертная… и женщина! — снова воскликнул Винсент. Все это его ничуть не радовало.

— Я вешаю трубку. — И Бастьен отключился.

Винсент нахмурился и едва не набрал номер снова, но передумал и повернулся к двери. Чтобы выследить и уничтожить врага, необходима помощь. Он даст шанс мисс Моррисей и ее великану. Если они сумеют утрясти всю эту неразбериху, отлично. Если нет, то у него будет повод попрекать этим Бастьена не один век.

Усмехаясь, Винсент взялся за дверную ручку.

— Какое нахальство! — Джеки сердито смотрела на дверь, только что захлопнувшуюся прямо перед ее носом. Она устала после долгого перелета и меньше всего ожидала такого приема. Ведь она бросила все свои дела и прилетела сюда, чтобы помочь Винсенту Аржено.

— Да уж, не самый теплый прием, — согласился Тайни. Он произнес это таким низким и мощным голосом, будто гора сдвинулась с места.

Джеки недовольно фыркнула и с любопытством посмотрела на своего крупного партнера, шагнувшего куда-то в сторону по этому широкому мраморному крыльцу. Тайни заглянул в одно из узких окон, расположенных по обеим сторонам от входа в двухэтажный особняк, и Джеки вопросительно вскинула брови, но тут же отвлеклась, услышав негромкое бормотание с внутренней стороны темной дубовой двери.

Нахмурившись, Джеки наклонилась и приложила ухо к двери, пытаясь разобрать, что говорит Винсент Аржено. Услышав его ворчание по поводу того, что она смертная и женщина, Джеки прищурилась и мгновенно вскипела.

Внезапно дверь отворилась, и Джеки резко выпрямилась. Щеки ее порозовели (неприятно, когда тебя застукивают при подслушивании), и она, не на шутку разозлившись, решила перейти в наступление. Прежде чем Винсент успел открыть рот, она начала перечислять факты, вычитанные в его досье во время полета:

— Вы родились в 1592 году у Виктора и Марион Аржено, оба вампиры, или бессмертные, как вы предпочитаете себя называть. Марион очень дружила со своей золовкой, Маргарет Аржено, а вы родились через два месяца после Бастьена, сына Маргарет. Вы вместе росли, много времени проводили вместе и сблизились, как родные братья. Ваша мать, будучи беременной, в 1695 году сгорела на костре, не успев родить вам брата или сестру. Отец с тех пор ведет затворническую жизнь, изредка работая на Совет. Вы с ним почти не видитесь. В десять лет, встретившись с Шекспиром, вы решили стать актером. Вы путешествовали по всему миру, нигде не задерживаясь дольше чем на десять лет. Через какое-то время вы вновь пересекали земной шар, начиная все сначала. Последние восемь лет вы провели в Калифорнии, до этого — десять лет в Англии, а до того были в России, Испании и Франции. У вас есть доля в «Аржено энтерпрайзис», а еще вы владеете компанией «В.А. инкорпорейтед», которой принадлежит сразу несколько «сладких пирогов». Один из таких «пирогов» — ваша собственная продюсерская компания, но в настоящее время она ничего не продюсирует, потому что ряд событий, которые вы расцениваете как диверсию, вынудили вас закрыть производство.

Джеки замолчала, с огромным удовлетворением глядя на выражение лица Винсента Аржено. Он выглядел потрясенным. Так ему и надо. Она приехала сюда только из уважения к Бастьену. У нее куча других дел, но разве он об этом думал? Нет, парень просто захлопнул дверь у нее перед носом, а потом у него хватило наглости сетовать на то, что она смертная и женщина, и жаловаться Бастьену. Джеки привыкла, что люди прежде всего реагируют на ее пол и рост. Иногда это ее раздражало, но она справлялась с досадой.

Однако будь она проклята, если согласится мириться с предрассудками по поводу того, кто она такая! Да, она человек и гордится этим. По ее мнению, некоторые из этих «ночных охотников» чертовски самодовольны. Они весь день спят, ночами пьют кровь из специальных пакетов, а потом ведут себя как высшие существа, потому что обладают безупречным здоровьем и им не грозит банальная простуда.

Эта мысль вернула Джеки к тому, о чем она начала говорить.

— Вы унаследовали от своего отца генетическую предрасположенность, не дающую вам питаться фасованной кровью, как это делают остальные вампиры. На строгой диете из фасованной в пакеты крови вы умрете от голода, поэтому вынуждены охотиться и питаться от живых доноров. — Она подняла брови и добавила: — Мы с Тайни в меню не входим. Если вы укусите одного из нас, мы сразу же ближайшим рейсом улетим обратно в Нью-Йорк. Это понятно?

Ответа она дожидаться не стала. Решив, что слишком много времени провела на крыльце, Джеки, не обращая внимания на Винсента, прошла в дом, зная, что Тайни идет следом.

— Безопасность дома практически не обеспечена, — объявила Джеки, заглядывая в каждую комнату. — Въездные ворота широко распахнуты. Мы спокойно сюда заехали, и это может сделать кто угодно.

— Речь идет не о безопасности моего дома.

Она отметила, что Винсент Аржено говорит с раздражением, хотя, похоже, он уже оправился от шока, вызванного перечислением фактов его биографии.

— И совершенно напрасно, — заявила Джеки и добавила: — Сейчас, когда вы закрыли все проекты, диверсант лишился своей первоначальной цели. И он непременно начнет искать другую цель, а ваш дом — это первое, что пришло мне в голову.

Они дошли до конца коридора. Джеки оглянулась и не особенно удивилась, обратив внимание на то, что он встревоженно смотрит на входную дверь. Когда Винсент ее закрывал, она не услышала щелчка замка. Он пошел обратно к двери, чтобы запереть ее, и Джеки, входя в кухню, улыбнулась.

Пока Джеки открывала и закрывала шкафчики, дожидаясь Винсента, Тайни просто стоял посреди кухни. Когда Винсент торопливо вошел в кухню, Джеки как раз смотрела в пустой холодильник.

— У вас в доме слишком много стекла, — сказала она. — Французские окна, скользящие стеклянные двери и много дорогих окон. Надеюсь, на всем этом у вас установлена надежная сигнализация?

Он смутился.

— А что вы ищете? — спросил Винсент, вместо того чтобы признаться, что у него нет сигнализации.

Джеки пожала плечами.

— Если мы с Тайни остановимся здесь, я должна позаботиться о том, чтобы у нас было все необходимое. Как мы и предполагали, в этом доме нет ни капли еды, не говоря уже о посуде, столовых приборах и бытовой технике, — сухо ответила она, закрыла холодильник и посмотрела на своего партнера: — Начинай-ка составлять список, Тайни. Напиши все подробно.

— Вы остановитесь здесь? — в ужасе воскликнул Винсент.

— Если бы вы не закрыли свои проекты, мы бы где-нибудь сняли жилье и для прикрытия заняли бы какие-нибудь должности в ваших театрах, пока все выясняем. Но поскольку все проекты закрыты, а единственной целью остались вы сами и ваш дом, мы вынуждены остаться здесь и выбрать себе другое прикрытие. — Она посмотрела на Винсента: — Насколько я понимаю, у вас нет личного помощника?

— Нет, — неохотно ответил он.

— Теперь есть, — заявила Джеки, а потом, указав на Тайни, добавила: — Кроме того, у вас будет повар.

Винсент уставился на нее, потом перевел взгляд на Тайни. Тот серьезно кивнул.

Оставив Винсента переваривать изменения, которые грядут в его жизни, Джеки вышла из кухни.

— Мне нужно сделать несколько звонков. Могу я воспользоваться телефоном в вашем кабинете?

— Да, конечно, — ответил он машинально, ошеломленный происходящим.

— Хочешь, я пока разберу вещи? — спросил Тайни.

— Да, пожалуйста. И мне нужен мой портфель, он в машине. Я позвоню и пойду проверю комнаты на втором этаже. Если меня не будет в кабинете, ищи наверху.

— Хорошо, — пробормотал Тайни, идя следом.

На этот раз Винсент за ними не пошел, и Джеки, шагая по коридору, позволила себе немного расслабиться и расправить плечи.

— Что-то ты с ним очень сурово, — заметил Тайни, когда они дошли до двери кабинета.

Джеки пожала плечами:

— Кто-то должен был его встряхнуть. Когда бессмертные достигают определенного возраста, они начинают считать себя неуязвимыми. Этот дом — просто мечта грабителя. Чистое везение, что его до сих пор не ограбили… А теперь появился некто, пытающийся до него добраться. У нас нет времени обращаться с Винсентом мягко и деликатно. Мы должны быстро обезопасить это место, чтобы потом сосредоточиться на самом диверсанте. Он сомневается в том, справлюсь ли я с работой. Задета моя гордость, и я должна позаботиться о том, чтобы он изменил свое мнение.