Код да Винчи - Браун Дэн. Страница 38

Софи припарковала свою малолитражку за рядом выстроившихся цепочкой такси, в так называемой красной зоне, хотя неподалеку, через улицу, находилась обычная парковка. Не успел Лэнгдон спросить, что Софи собирается делать, как она выпорхнула из машины. Подбежала к одному из таксомоторов и принялась переговариваться о чем-то через окно с сидевшим за рулем водителем.

Лэнгдон выбрался из машины и увидел, что Софи протягивает водителю толстую пачку купюр. Таксист кивнул и, к удивлению Лэнгдона, тут же отъехал.

– Что случилось? – спросил он, подходя к Софи. Такси уже успело скрыться из виду.

– Идемте, – сказала Софи и зашагала к главному входу в вокзал. – Купим два билета на ближайший поезд из Парижа.

Лэнгдон поспешил следом. Вместо того чтобы преодолеть какую-то милю, отделявшую их от посольства, они, похоже, отправляются теперь в дальнее путешествие. Лэнгдону все меньше и меньше нравилась эта затея.

Глава 34

Водитель, встретивший епископа Арингаросу в аэропорту Леонардо да Винчи, сидел за рулем маленького неприметного черного «фиата». Арингароса помнил время, когда служители Ватикана пользовались исключительно роскошными большими лимузинами со специальной эмблемой и флажками папского престола. Те дни давно миновали. Теперь машины Ватикана выглядели куда как скромнее и не имели отличительных знаков. Ватикан утверждал, что делается это из экономии, чтобы больше средств оставалось на благие дела; сам же Арингароса подозревал, что вызвано это соображениями безопасности. Мир сошел с ума, и во многих странах Европы демонстрировать любовь к Христу стало столь же опасно, как размахивать красной тряпкой перед быком.

Подобрав полы черной сутаны, Арингароса опустился на сиденье и приготовился к долгому путешествию до замка Гандольфо. Тот же путь ему довелось проделать пять месяцев назад.

Последнее путешествие в Рим, вздохнул он. Самая долгая ночь в моей жизни.

Пять месяцев назад позвонили из Ватикана и потребовали, чтобы епископ Арингароса незамедлительно явился в Рим. Без каких-либо объяснений. Билет вам оставили в аэропорту. Папский престол был готов на все, чтобы сохранить плотную завесу тайны во всем, что связано с высшими чинами Католической церкви.

Арингароса подозревал, что сие таинственное распоряжение связано с представившейся папе и служителям Ватикана возможностью опорочить недавний публичный успех «Опус Деи»: завершение строительства штаб-квартиры этой организации в Нью-Йорке. Журнал «Акитекчурел дайджест» назвал здание штаб-квартиры «сияющим маяком католицизма, органично вписавшимся в современный городской пейзаж». Надо сказать, что в Ватикане теперь с излишней восторженностью относились к слову «современный», особенно если это было связано с делами Церкви.

У Арингаросы не было иного выбора, кроме как принять приглашение, что он и сделал, пусть даже нехотя. Не являясь поклонником нынешней папской администрации, Арингароса, подобно большинству представителей консервативного духовенства, мрачно и настороженно наблюдал за деяниями нового папы, который занял престол всего год назад. Выдающийся либерал, его святейшество возглавил Католическую церковь в один из самых сложных и противоречивых моментов в истории Ватикана. Ничуть не ошеломленный столь неожиданным и быстрым возвышением, понтифик, похоже, не собирался тратить времени даром. И, опираясь на поддержку либерального крыла в коллегии кардиналов, во всеуслышание объявил о новой миссии папства: «обновление ватиканской доктрины, приведение католицизма в соответствие с новыми требованиями третьего тысячелетия».

За этими словами Арингароса усматривал весьма опасный, по его мнению, смысл. Он боялся, что человек этот возомнил о себе слишком много, раз собрался переписать законы Божии, думая, что привлечет тем самым сердца тех, кто считает требования Католической церкви несовместимыми с реалиями современного мира.

И Арингароса использовал все свое политическое влияние – немалое, если учесть всех сочувствующих «Опус Деи», а также весьма солидный банковский счет этой организации, – чтобы убедить папу и его советчиков, что смягчение церковных законов есть не только предательство веры и трусость. Нет, это просто политическое самоубийство. Он напомнил им, что все прежние попытки смягчить церковный закон имели самые негативные последствия: число прихожан резко уменьшилось, ручеек пожертвований практически иссяк, мало того, стало просто не хватать католических священников для руководства местными приходами.

Людям нужна жесткая структура и точные указания от Церкви, настаивал Арингароса, а не заигрывание и попустительство.

В ту ночь, выехав из аэропорта в «фиате», Арингароса с удивлением заметил, что направляются они не в Ватикан, а куда-то к востоку, по извилистой горной дороге.

– Куда это мы едем? – осведомился он у водителя.

– В Альбан-Хиллз, – ответил тот. – Встреча назначена в замке Гандольфо.

В летней резиденции папы? Арингароса ни разу там не был, да и не слишком стремился побывать. Помимо летней резиденции папы, в этой цитадели шестнадцатого века находилась так называемая Спекула Ватикана – Ватиканская обсерватория, считавшаяся одной из самых хорошо оснащенных обсерваторий в Европе. Арингароса никогда не одобрял заигрываний Ватикана с наукой. Какой смысл смешивать науку и веру? Ведь всерьез и без предубеждений наукой просто не мог заниматься человек, по-настоящему верующий в Бога. Да и вера не нуждалась в материальном подтверждении своей правоты.

И тем не менее я здесь, подумал он, когда на фоне звездного ноябрьского неба возникли очертания замка Гандольфо. С дороги замок напоминал огромного каменного монстра, готового совершить самоубийственный прыжок в пропасть. Примостившийся на самом краю скалы, он словно нависал над колыбелью итальянской цивилизации – над долиной, где задолго до основания Рима правили враждующие кланы Куриаци и Ораци.

Даже издали Гандольфо производил величественное впечатление. Классический образчик старинной крепостной архитектуры, он прекрасно вписывался в грозный горный пейзаж. К сожалению, отметил Арингароса, Ватикан изрядно подпортил внешний вид сооружения, возведя над крышей два огромных алюминиевых купола, где и располагалась знаменитая обсерватория. Теперь замок напоминал гордого и воинственного рыцаря, нацепившего зачем-то сразу две шляпы, в каких уместно посещать приемы.

Не успел Арингароса выбраться из машины, как навстречу ему поспешил молодой священник-иезуит.

– Добро пожаловать, епископ. Я отец Мангано. Работаю здесь астрономом.

С чем тебя и поздравляю. Арингароса буркнул слова приветствия и последовал за священником в холл замка. Просторное помещение с довольно безвкусным декором, украшенное образчиками искусства Ренессанса и разными астрономическими картинками и картами. Они поднялись по широкой мраморной лестнице, и Арингароса увидел на стенах объявления о проведении научных конференций, различных тематических лекций, а также специальных астрономических экскурсий для туристов. Просто удивительно, подумал он, на что растрачивает Ватикан силы и время, вместо того чтобы заботиться о духовности прихожан и служить надежным проводником к вере истинной.

– Скажите-ка, – обратился Арингароса к молодому священнику, – с каких это пор хвост начал бежать впереди собаки?

Молодой человек удивился:

– Простите, сэр?

Но Арингароса лишь отмахнулся, решив не пускаться в дальнейшие объяснения и не портить себе вечер. Ватикан окончательно сошел с ума. Похож на ленивого родителя, готового исполнить любую прихоть капризного ребенка, но не способного проявить твердость и приобщить его к истинным ценностям. Так и Церковь, забыв об истинном своем предназначении, уступает теперь на каждом шагу, старается подстроиться под прихоти современной цивилизации.

Широкий коридор на верхнем этаже вел в одном направлении – к высоким двойным дубовым дверям с медной табличкой: