Опергруппа в деревне - Белянин Андрей Олегович. Страница 39

— В самом деле, — счёл я своим долгом сменить позицию. — Давайте хоть спросим что-нибудь для начала, а если откажется отвечать — тогда в курятник, к петуху на перевоспитание?

— О! — значимо вскинула узловатый палец вверх наша эксперт-криминалистка. — Про курятник энто ты хорошо придумал, правильно вас в милиции учили.

— Вот только не надо… не надо тут думать, что я от страха перед петухами сам вам песни покаянные запою. А ну спрашивай, спрашивай давай, участковый!!!

— Не орите, люди спят, — аж пригнулся я, потому что Кощея явно переклинило. Наверное, банник всё-таки отстучал ему что-то в голове… — Вопрос первый: где братья Бурьяновы? Не делайте удивлённое лицо, вы знаете, я уверен.

— У Карганы в истуканах служат, — нехотя признался гражданин Бессмертный и, не дожидаясь курятника, неожиданно поведал совершенно откровенную и логически выверенную линию собственного злодейского замысла.

Итак, для начала — Кощей и Алекс Борр знали друг друга! Впечатляет? Меня впечатлило, хотя если вспомнить, какая у него на Лысой горе картотека на мировой преступный элемент… Только коварный австриец, для виду согласившийся отомстить нашей опергруппе, каким-то образом вызнал про курган с гробом жены своего нанимателя и повёл собственную игру.

Ему действительно было мало отыграться на нас, он хотел спустить многолетнюю ярость заживо погребённой женщины на всю сказочную Россию! Гражданину Бессмертному наверняка пришлось бы искать спасения в эмиграции, так что наёмник и работодатель вполне могли поменяться местами.

Идея масонского заговора принадлежала именно Кощею, но когда он понял, что Алекс Борр подключил Шмулинсона лишь для прикрытия своих дел в Подберёзовке, то было уже поздно — пообтесавшийся в деревенской среде интриган дал наводку на Проклятую гору братьям-близнецам. Они начали рыть соль, и бессмертный злодей вдруг почувствовал, как его подставили.

— Итак, вы утверждаете, что они оба внутри кургана? Но я там был, ход никуда не ведёт, или они прошли сквозь соляную стену?

— Втянула она их, дыханием волю перекрыла, а может, и до смерти довела… Она своей силы не соизмеряет, ей всё развлечения подавай. Да чтоб с кровью, слегка прожаренные…

— Как её можно остановить?

— Про то не ведаю, — хмыкнул преступный муж. — А коли знал бы, так на кой хрен мне к вам на поклон идти было бы!

— Что, совсем-совсем не ведаете?

— В книгах неписаных сказано, что-де остановить Каргу-Гордыню можно землёй и водой, солнцем и луною… Да тока я таких сил не имею, может, твоя милиция супружницу мою полумесяцем по маковке шарахнет?!

— Ну ты не грубиянничай тут! — строго перебила Кощея бабка. — То, что сам к нам пришёл, энто правильно. А вот на участкового зачем с ножом злоумышленничал? Ить тока он тебя от бывшей жены защитить и старается…

— Дурная привычка… Могу извиниться, хотите?

В принципе ничего более весомого нам из него вытянуть не удалось. Видимо, он действительно не знал больше. Всё вышесказанное, конечно, стоит обдумать и взвесить, но я так понимаю: времени маловато, придётся действовать наугад, как интуиция подскажет.

— Митя-а! — проорал я, высунувшись в окно.

— Здеся! — Над забором разом возникли две одинаково взъерошенные головы. Дозором они вкруг избы ходят, ага…

— Задержанного отнесите подальше, складируйте в какой-нибудь сарай и марш обратно за дальнейшими указаниями. Главное, быстро! Нам надо хоть немного выспаться — завтра у всех будет тяжёлый день… Задание поняли? Вопросы? Выполнять!

Если бы я только знал, насколько тяжёлый… Во-первых, утро началось с бабьего воя. Выла кузнецова дочь Маняша, которую Митя самочинно отрядил сторожить Кощея, которого я велел сторожить Митьке лично! Под утро этот многоопытный каторжник жалобно попросил «водички напиться», а эта дура послушно сбегала и принесла…

Вот ей-богу, словно она у себя в деревне отродясь русских народных сказок не читала! Напившись, гражданин Бессмертный резко обрёл силу, махом порвал все верёвки и сбежал быстрее паровоза. Хорошо хоть девушку не тронул, торопился уйти до петушиного крика…

Во-вторых, только-только мы кое-как успокоили воющую от обиды Маню, как на наш двор явилась представительная делегация новообращённых «жидомасонов». Главенствовал незабвенный Абрам Моисеевич, а с ним на телеге, доверху гружённой солью, заявился и Фома Еремеев с тремя нашими стрельцами. Царя ещё не захватили, уже спасибо…

Зато с ними прибыл наш кот Вася, который резво дунул в избу — проверить, на месте ли Яга, а назад вернулся уже с Назимом. После чего эти два «товарища по несчастью» куда-то быстро умотыльнули, но вернулись тоже быстро, с одним мешком на двоих. В мешке явно был кто-то живой… Когда я сунулся в дом за объяснениями, они уже на пару запихивали в чугунок вырывающегося ворона Кощея!

— Чиво смотрышь? Дичь варым!

Бедную птицу я успел спасти. И не потому, кстати, что питаю особые пристрастия к пернатым, а из жалости — всё-таки говорящий… Но крылья они ему помяли здорово, ворон ушёл по тропиночке пешком, заикаясь и матерясь…

Яга поспешно отвела меня в сторонку: надо было успокоиться и на холодную голову скорректировать общий план действий для всех. Коротенько посовещавшись, мы приняли решение разогнать народ по делу, кого куда…

Маняша повела за собой Фому и наших стрельцов с телегой — забить солью проход Карге-Гордыне. Когда я им именно так и озвучил задачу, покраснела только кузнецова дочь, а стрельцы заржали в голос, словно я сказал что-то двусмысленное.

Митя, обливаясь слезами, божился, что он (как всегда!) ни в чём не виноват. Типа раз девица ещё более младший сотрудник, чем он, то с неё и спрос, а ему куда более важное дело выпало — мой сон от петушиного крика сторожить! В качестве ощутимого наказания мы заставили его вернуться к родной маменьке, организовывать очередную засаду на беглого дьяка. Хотя, на мой взгляд, жених из гражданина Груздева хуже, чем из соломы гвоздь, но, возможно, я слишком придирчив. Марфе Петровне-то он, например, явно нравится…

Разнарядку Шмулинсону дать не успели, тот мгновенно слинял, седьмым чувством почуяв, что его тоже к чему-нибудь припрягут. Мы отправили за ним кота Василия, наверняка Абрам Моисеевич уже пасётся в чьём-нибудь курятнике. Либо у него пунктик на яйцах, либо это всё-таки бизнес.

Жаль, позабыл поинтересоваться у Еремеева насчёт этой идеи с массовым вступлением в масоны. Сами парни до такого чёрного юмора додумались или подсказал кто? Скорее всего, сами, народ у нас в Лукошкине ушлый, абы куда толпой не сунутся, а если уж сунулись, значит, имеют интерес. Причём не обязательно материальный, им важнее, чтоб «для души»… Ох, что-то заболтался я, отвлёкся на посторонние моменты — давайте лучше вернёмся к делу.

Я распахнул дверь в горницу, где застал уже знакомую картину. Бабка, раскинув руки, пластом лежит на лавке, а громадный чёрный паук сидит у неё на груди, зловеще шевеля лапками. Как она их вообще терпит?

— Никитушка, — осторожно подала голос Яга.

— Всё, всё, ухожу, не мешаю…

— Никитка, стой!

— Не понял, какие-то проблемы? — чуть удивился я. Наша эксперт-криминалистка жалостливо вздохнула и еле слышно прошептала:

— Спасите, сослуживцы!

— В каком смысле спасите? От кого? — искренне недоумевал я. — От паука этого, что ли? А разве у вас с ним не совещание?

— Христом богом молю… дубина! Прости меня, Господи…

Я пожал плечами, шагнул вперёд, протянул к пауку руку и… сразу её отдёрнул. Подлое насекомое в ответ на мою предполагаемую агрессию распахнуло пасть, полную жутких зубов, всерьёз угрожая нашей бабуле. Пришлось изобразить временное отступление, одновременно шаря по избе в поисках чего-нибудь тяжёлого. Первой попалась табуретка, я прикинул её вес, чтобы примерно соразмерить силу удара.

— Не надо, — тихо прошипела Яга. — У меня грудь слабая и рёбрышки не железные…

Я поискал ещё, нашёл утюг.