Самый Тёмный Ангел (ЛП) - Шоуолтер Джена. Страница 10

— Я даже не буду пытаться, — честно, напомнил он себе. Он должен быть честным. Как он предпочитает. Или раньше предпочитал. — Правила были введены по определенным причинам, и неважно, согласны мы с ними или нет. Я существую уже долгое время и видел мир — наш, их, — погруженный во тьму и хаос. И знаешь что? Тьма и хаос всегда начинаются из-за одного невыполненного правила. Только одного. Потому что, когда нарушается одно, другое тоже не исполняется. Потом еще одно. Это порочный круг.

Прошла минута, пока она осмыслила его слова. Потом вздохнула и кивнула:

— Очень хорошо, — однако слова были произнесены тоном, доказывающим, что это далеко не так.

— Ты выполнишь свой долг? — на самом деле он спрашивал: убьешь ли ты Аэрона, хранителя гнева, хочешь ты этого или нет? Лисандр не просил больше, чем сделает сам. Не спрашивал о том, чего не сделает.

Она кивнула. Слеза скатилась по щеке.

Он протянул руку и поймал блестящую капельку кончиком пальца.

— Твое сострадание достойно восхищения, но оно убьет тебя, если ты дашь ему слишком много власти над собой.

Она отмахнулась от его прогнозов. Может, потому что не верила, а может потому, что не собиралась меняться и не хотела больше обсуждать это.

— Так что за женщина находится у тебя дома? Чьи портреты висят на стенах?

Он покраснел?.. Да, тепло распространилось по его щекам.

— Моя… — как он должен был объяснить? Как мог без лжи?

— Любовница? — закончила она.

Щеки вспыхнули сильнее.

— Нет! — может быть. Нет! — Она у меня в плену, — вот так. Правдиво и без подробностей. — А теперь, — сказал он, вставая, — я должен вернуться к ней, прежде чем она вызовет неприятности.

Он должен покончить с этим. Раз и навсегда.

Оливия долгое время после ухода Лисандра не двигалась с места. Был ли этот краснеющий, не определившийся, отвлекающийся человек ее наставником? Она знала его в течение столетий, и он всегда был невозмутим. Даже в пылу сражения.

Женщина была очень важной, она уверена. Лисандр никогда не удерживал на облаке прежде. Чувствовала ли он к ней тоже, что она к Аэрону?

Аэрон.

От одной только мысли о нем дрожь прокатилась по позвоночнику, наполняя желанием увидеть его. Она вскочила на ноги, расправила крылья.

— Я хочу уйти, — сказала она, и пол потерял твердость, сменился туманом. Она падала вниз, грациозно взмахивая крыльями. Она тщательно избегала контактов с ангелами, летающими по небу, о которых она слышала в Будапеште. Они знали её предназначение, они даже знали, что она там.

Некоторые смотрели на нее с жалостью, другие, как Лисандр, озабоченно. А некоторые — с неприязнью. Избегая их, она обеспечивала себе возможность не останавливаться и не разговаривать с ними. Возможность не лгать. Не делать то, что она ненавидела. Ложь была отвратительно-горькой.

Давным-давно, во время ее подготовки, Лисандр приказал ей лгать. Она никогда не забудет отвратительного потока кислоты во рту в тот момент, когда она повиновалась. Никогда больше она не желала испытать такое. Но ради возможности побыть с Аэроном… возможно.

Его мрачная грозная крепость находилась высоко на горе, и, наконец, появилась в поле зрения. Ее сердце билось все чаще, в геометрической прогрессии. Поскольку она находилась в другой плоскости, то смогла пройти сквозь стены. Вскоре она стояла в спальне Аэрона.

Он полировал пистолет. Его маленькая подружка-демон Легион, которой он помог вырваться из ада, бросалась и извивалась вокруг него, розовое боа [1]вертелось вместе с ней.

— Потанцуй со мной, — умоляло существо. Это было танцем? Так двигались люди, когда умирали.

— Я не могу. У меня сегодня дежурство в городе, поиск ловцов.

Ловцы — заклятые враги Повелителей. Они надеялись найти ларец Пандоры и заточить в него демонов из бессмертных воинов, убивая каждого мужчину. Повелители, в свою очередь, искали ларец, чтобы уничтожить его — и заодно ловцов.

— Мы ненавидим ловцов, — сказала Легион, — но нам нужно практиковаться к свадьбе Cссомнения.

— Я не буду танцевать на свадьбе Сабина, поэтому нам не нужна практика.

Легион, нахмурившись, затихла.

— Но мы будем танцевать на свадьбе. Как пара, — уголки ее губ опустились книзу. Неужели она…надулась? — Пожалуйссста. У нас еще есть время. Тьма не наступит за час.

— Как только я закончу с оружием, мне нужно будет поработать для Париса.

Парис, как знала Оливия, был одержим Похотью и должен спать с новой женщиной каждый день, иначе ослабнет и умрет. Но Парис был слишком подавлен и не заботился о потребностях демона, поэтому Аэрон, чувствуя ответственность за него, сам находил женщин для друга.

— Мы потанцуем в другой раз, обещаю, — Аэрон не отрывал глаз от своей задачи. — Но сделаем это здесь, в моей комнате в одиночестве.

Я тоже хочу танцевать с ним, подумала Оливия. Каково это, прижиматься своим телом к чужому? К кому-то сильному, горячему и греховно красивому?

— Но Аэрон…

— Мне очень жаль, дорогая. Я делаю это из необходимости защищать тебя.

Оливия сложила крылья. Аэрону необходимо уделить время себе. Он всегда был в движении, борясь с ловцами и путешествуя по миру в поисках ларца, помогая своим друзьям. Поскольку она наблюдала за ним, то знала, что он редко отдыхал и никогда ничего не делал ради своего удовольствия.

Она протянула руку, желая провести ею по волосам Аэрона. Но существо неожиданно зашипело, открывая клыки, взвизгнув: «Нет, нет, нет!», исчезло. Очевидно, оно ощутило присутствии Оливии.

Жестким, низким голосом Аэрон буркнул:

— Я сказал тебе не возвращаться.

Хотя он не видел Оливию, он тоже, казалось, всегда знал, когда она приходила. И он ненавидел ее за то, что она пугала его друга. Но она ничего не могла поделать. Ангелы убивали демонов, и демоны совершенно естественно боялись ангелов.

— Исчезни, — приказал он.

— Нет, — ответила она, но он не мог ее услышать. Он надел чехол на оружие и поставил его рядом с кроватью. Он стоял, насупившись. Фиолетовые глаза сузились, пока он искал в спальне малейший намек на ее присутствие. К сожалению, он никогда не сможет найти этот намек.

Оливия изучала его. Волосы были коротко обрезаны, темные пряди стояли ежиком. Он был настолько высок, что она казалась карликом, а его плечи могли бы окутать ее. С этими татуировками на коже он был самым ожесточенным существом из всех, что она когда-либо видела. Может быть, именно поэтому он с такой силой привлекал ее. Он был страстным и опасным, готовым сделать все, чтобы сохранить тех, кого он любит. Большинство бессмертных ставили свои желания выше всех остальных. Аэрон ставил все чужие — выше своих собственных. И этот факт шокировал ее. Так неужели она должна уничтожить его? Прервать его жизнь?

— Ты ангел, — сказал он.

Как он узнал об этом — через демона, поняла она. Демон, возможно, и не могла увидеть ее, но, как Оливия уже поняла, бесенок чувствовала опасность при ее появлении. А когда Легион уходила, она попадала в Ад. Огненные стены, которые уже не могли удерживать ее, приветствовал ее, когда она того желала.

— Если ты ангел, то должна знать, что это не остановит меня, если ты причинишь вред Легион.

Ну вот, опять, он думает о чужом благе, но не о собственном. Он не знал, что ей не нужна Легион. Если Аэрон умрет, Легион потеряет свободу и вновь вернется в Ад.

Оливия преодолела расстояние между ними, ее шаги были решительными. Она остановилась только тогда, когда он мог бы услышать ее шепот. Его ноздри раздувались, как если бы он знал, что она сделала, но он не двигался. С её стороны, принятие желаемого за действительное, она знала. В таком виде он никогда не увидит ее, никогда не почувствует запах, никогда не услышит ее.

Она подошла и провела рукой по его подбородку. Как бы она хотела ощутить его! Но в отличие от Лисандра, который был Элитным Воином, она не могла материализоваться в этой плоскости. Только оружие. Его она доставала из воздуха, огонь горел даже ярче, чем на небе. Одним ударом она могла снести ему голову.