Знамя химеры - Александров Алексей "Vizivul". Страница 25

В зависимости от способа взведения тетивы арбалеты делятся на три основных типа. У наиболее простого тетиву натягивают с помощью приставного железного рычага, именуемого «козья нога», или «крючок». У более мощного арбалета тетиву натягивает зубчатый механизм. А самый грозный и дальнобойный — арбалет, снабженный воротом — блочным устройством с двумя рукоятками. Типичный спусковой механизм состоит из спускового рычага, ореха — шайбы с зацепом для тетивы — и фиксирующей пружины. Более короткое плечо спускового рычага упирается в выступ ореха, пружина давит на длинное плечо и удерживает механизм во взведенном положении.

— Приготовиться! — кивнул я Бальдору.

— На изготовку! Целься! — гаркнул гном. Голос у него был что надо.

По стене прошелся крик сотников, дублирующих команду. Гномы вскинули арбалеты.

Гоблины были на расстоянии восьмидесяти ярдов.

— Стрельба по готовности! — скомандовал я и нажал спусковой рычаг. Короткое плечо вышло из зацепления с орехом, который, в свою очередь, под действием тетивы прокрутился вокруг оси и освободил ее из зацепа.

Плечо тряхнуло, арбалетный болт сверкающей молнией ушел в накатывающий вал. Ему вслед понеслись сотни его стальных собратьев. С восьмидесяти ярдов арбалетный болт могла остановить не каждая кольчуга. С пятидесяти не спасал и полный доспех. На большинстве гоблинов не было даже кожаных доспехов. Со свистом рассекая воздух, болты прошивали низкие худые тела насквозь, гоблины падали. Но остальные неудержимой приливной волной стремились к стенам.

Укладываю арбалетный болт в направляющий паз. «Козьей ногой» цепляю тетиву, ногой упираюсь в стремя на конце ложа, за луком и, откидывая корпус назад, взвожу арбалет в боевое положение. От случайных выстрелов избавляет предохранитель, а специальная защелка не позволяет болту выпадать. Иногда можно услышать, что арбалет требует от стрелка меньшей физической силы, чем лук. Это чушь: крючные и рычажные арбалеты взводятся очень тяжело.

Навожу на цель и нажимаю спусковой рычаг. Я — плохой стрелок, лук и арбалет не давались мне с детства, но тут промахнуться трудно. Гоблины все ближе, с их стороны уже полетели легкие стрелы из простых коротких луков.

Справа от меня заработал механический камнемет — эта машина могла вести непрерывную стрельбу небольшими каменными ядрами, подающимися из небольшого желоба, расположенного над направляющим ложем. Цепная передача, приводившаяся в действие вращением заводного ворота, одновременно взводила камнемет, натягивая тетиву, подавала в ложе ядро из желоба и на очередном обороте спускала тетиву. Пара гномов хлопотала над механизмом, заводя камнемет и пополняя запас камней.

А вал нападающих все катился вперед, захлестывая раненых и убитых.

Все-таки зря гномы пренебрегают лучниками, так как при своих достоинствах — мощности и точности — арбалеты обладали существенным недостатком: малой скоростью стрельбы. Скорострельность легкого рычажного арбалета не превышала четырех выстрелов в минуту. Тяжелый арбалет, даже будучи снабжен воротом, редко выпускал больше двух болтов. Особняком стояли магазинные арбалеты. Болты с утопленным оперением в количестве восьми-десяти штук располагались в верхнем магазине и скатывались в желоб под собственным весом. Скорострельность с прицеливанием достигала восьми выстрелов в минуту. Но из-за слабой мощности они не пользовались у гномов популярностью.

Между тем гоблины уже достигли стен.

Из бойницы одной из надвратных башен выплеснулся фонтан огня: заработала установка с гномьим огнем. Крики сгорающих гоблинов потонули в хаосе битвы.

На стену взлетели стальные крючья, потянулись длинные лестницы. Один из гномов залез меж зубцов стены, стараясь сбить приставленную лестницу. В него тут же впился десяток арбалетных болтов, — пошатнувшись, он сорвался в море кипящих яростью гоблинов.

Часть гномов, бросив заряжать арбалеты, взялась за секиры.

— Сбивайте крючья! — проорал Бальдор, обухом топора выбивая впившийся в камень крюк. Роняя искры, крюк скользнул по зубцу и сорвался со стены.

На стену уже лезли самые храбрые или самые глупые гоблины. По периметру стены закипели яростные схватки. Большинство гоблинов не имели лат и были одеты в грубые кожаные куртки, щиты были довольно редки. Из оружия преобладали короткие кривые мечи и грубые булавы, у некоторых виднелись гномьи топоры. Гоблины испускали почти звериные клики — слова были непонятны, но ненависть чувствовалась в каждом звуке.

Отбросив арбалет, обнажаю Химеру и срубаю высунувшуюся из-за зубцов голову гоблина, на его месте появляются сразу две. Громко заорав, привлекаю их внимание к себе. Гоблины спрыгивают на стену и разворачиваются в мою сторону, не обратив внимания на здорового гнома с непокрытой головой за своей спиной.

На это я и рассчитывал.

Взмах тяжелого двуручного топора сделал из одного гоблина двух. Его товарищ, обернувшись к новой опасности, обнаружил, что мой меч помог его голове отделиться от туловища.

Схватка кипит уже по всей длине стены, у входов в башни гномы построили стену щитов и начинают медленно теснить гоблинов дальше от входа. Часть гномов длинными рогатинами пытаются сбить лестницы, другие защищают их от нападающих гоблинов. Пробежав по стене несколько ярдов, щитом сбрасываю во внутренний двор зазевавшегося гоблина и присоединяюсь к одному из таких отрядов. За мной неотступно следует незнакомый гном с двуручным топором.

Начинаем очищать стену от нападающих. Какое-то время спустя вал гоблинов сокращается. С удивлением оглядываю обстановку.

Все крючья и часть лестниц уже скинуты со стены. Оставшиеся лестницы пусты. Укрывшиеся за зубьями арбалетчики лениво расстреливали суетящихся под стенами гоблинов. Им отвечали стрелки гоблинов, впрочем, без особого успеха. Часть гномов поджигала тряпочные фитили, торчащие из небольших глиняных кувшинов, и метала горшки в гоблинов. Короткая стрела разбила кувшин в руках у приготовившегося к броску гнома — его мгновенно охватило пламя. Горящим факелом он с криком сорвался со стены и разбился о камни внутреннего двора.

Сквозь хаос битвы прорезались хриплые звуки сигнальных рогов. Услышав их, гоблины стали откатываться назад. Арбалеты гномов защелкали еще яростней, стремясь собрать как можно больший кровавый урожай.

Сняв шлем и скинув на спину кольчужный капюшон, я тяжело привалился к стене и закрыл глаза. Тело тут же скрутила предательская усталость. Рядом со мной, прислонив к стене топор, тяжело дышал незнакомец.

— Кто ты? — утирая пот, спросил я.

— Янвир, — послышался совсем юный голос. — Клан Подземного огня.

Открыв глаза, внимательно осматриваю гнома. Для подгорного племени он был высок, но в хаосе битвы я мало обращал внимания на его лицо.

Совсем юное лицо.

Бороды еще не было — подбородок и щеки покрывал едва пробивающийся светлый юношеский пушок.

Мальчишка, совсем еще мальчишка. По гномьим законам он еще не должен браться за оружие…

Лекс!!! На войне законов нет, война сама их пишет, и ты это знаешь.

— Ты славно сражался, Янвир. Твой клан будет гордиться тобой, — хлопаю по плечу гнома, произнося единственную известную мне гномью похвалу.

Тебе эта похвала ничего не стоит, а мальчишке будет приятно.

Мысленно приказываю внутреннему голосу заткнуться.

— Благодарю, Черный принц, — голос гнома дрожит от волнения и усталости. — Сражаться рядом с вами — честь для меня!

Мои губы перекашивает ухмылка, больше похожая на болезненную гримасу.

Честь. Всюду эта глупая честь…

Гномы деловито добивают раненых гоблинов и сбрасывают их со стены. Ко мне подходит Бальдор, его белая борода снова залита кровью.

— Это была ложная атака, — произносит он, вытирая лезвие своей секиры. — У башни я перехватил гонца. Гоблины знали о подземных проходах и попытались пробраться через них. К счастью, охрана их вовремя заметила. Они обороняли туннели, пока… — Голос гнома сорвался на хрип. Зло сплюнув, Бальдор продолжил: — …Пока смотрители шлюзов, открыв русло подземной реки, не затопили нижние ярусы. Две сотни гномов… — Бальдор замолчал, нервно полируя лезвие секиры. — Завтра будет тяжелый день.