Драконы на каникулах - Дубровный Анатолий Викторович. Страница 71

Семья голодала, но больше никого продавать не хотела. Видно, помещик посчитал набор в армию нового царя царей хорошей возможностью добиться своего, лишив семью Миларимо самых сильных работников. Старшего сына трогать было нельзя, закон запрещал забирать в армию тех, у кого были маленькие дети (похоже, царь царей хоть как-то заботился, чтобы население его страны не вымерло). Отец Миларимо и его старший сын стали ходить на охоту в горы, это помогало раздобыть какую-то еду, но было очень опасно, а когда они исчезли, то стало совсем голодно. Зимой заболели две сестры Миларимо, их ослабленный организм не смог победить болезнь, и они умерли. С наступлением весны стало немного легче, а летом сократившаяся семья худо-бедно как-то кормилась со своего огорода. А господин Кантарин, получив очередной раз отказ, решил не церемониться, тем более что родственников Миларимо уже никто не мог защитить.

— Ага! — подвела итог Листик, выслушав эту историю. Она очень недобро посмотрела на висящего вниз головой местного помещика. Повернувшись к магу Парамину, девочка спросила: — А можно я накажу этого нехорошего человека? Так, чтоб другим неповадно было!

— Вы в своем праве, принцесса, — поклонился маг и добавил: — Но думаю, что это проблемы не решит. Его место займет другой, возможно, еще хуже. И если он узнает, за что отрубили голову его предшественнику, то может попытаться устранить причину случившегося, чтоб подобного не произошло с ним самим.

— Господин Парамин, а с чего вы взяли, что я собралась рубить голову этому недостойному?

— Видите ли, ваше высочество, если этот недостойный, — маг усмехнулся и кивнул в сторону висящего помещика, — если он останется жив, то даже не попытается, а непременно отомстит. Надо ли дальше рассказывать?

Листик согласно кивнула, потом посмотрела на мать Миларимо. Еще не старая, но изможденная женщина выглядела старухой, да и другие вид имели не лучше. Листик задумалась, а Киламина, продолжавшая катать огненный шарик, спросила у мага, кивнув на помещика, переставшего от страха дышать:

— А как-то защитить их? Тут же есть тот, кто главнее этого разбойника? В смысле помещика?

— Есть, но не думаю, что он лучше. И потом, это территория западных провинций, тут свой царь царей и свои порядки.

— Как и везде, — пожала плечами Киламина, как бы подтверждая слова мага. — Этот поблескивающий царь не захочет ссориться с теми, кто его поддерживает, — с крупными и мелкими землевладельцами. Тем более этот правитель, как я поняла, не настоящий.

— Что, плохо блестит или лениво трясет основы? — заинтересовалась Листик.

— Да нет, с этим-то у него, наверное, все в порядке. Просто он откололся от главного царства, от того царя, который всех царей царь…

— Так этот же тоже всех царей… И где они столько обычных царей набрали? Ну чтоб на всех трех хватило. — Листик тоже пожала плечами, показывая, что ей непонятен этот вопрос.

— Ладно, демон с этими царями, они как-нибудь и без нас разберутся, кто из них царее. Нам надо что-то с родней Миларимо делать. — Киламина решила пустить на самотек глобальные проблемы и заняться более насущным вопросом.

— А что делать? — Листик пожала плечами, а потом еще и развела руками. — Что делать? Забирать их отсюда надо! Вот!

Родственники Миларимо с некоторым страхом посмотрели на девочку, а она, тряхнув рыжей головой, поинтересовалась:

— У вас есть здесь что-нибудь ценное? Я имею в виду, что-нибудь такое, что жалко оставлять? Забор вот с этими, — Листик кивнула на глинобитную ограду с приклеенными к ней людьми, — забирать не будем!

— А как же господин Кантарин? — спросила мать Миларимо.

— Он вам дорог как память? — ухмыльнулась Киламина. — Попросите Листика, она вам из него чучело сделает. Возьмете с собой, где-нибудь поставите и будете в него плевать.

— Зачем? — удивилась Миларимо.

— Зачем брать? Ну если не хотите брать, можете в него плюнуть здесь, — пожала плечами Киламина. — Я бы так и сделала. Или зачем плевать? Хоть какое-то удовлетворение после всего, что он с вами сделал. Подозреваю, что гибель отца и старшего брата Миларимо — это его рук дело.

— Листик, а куда ты их хочешь забрать? — спросила Миларимо, глядя на своих испуганных родственников.

— Я еще не решила. Но здесь их оставлять нельзя! Ми, может, ты посоветуешь куда?

— Может, на Гран-Приор? К Араму, он сказал, что все для меня сделает, — ответила Миларимо, смутившаяся под пристальным взглядом Киламины. Девушка покраснела и начала почему-то оправдываться: — Вы не подумайте… Он хороший и честный… Добрый…

— Хороший и добрый — это да, но честный пират — это интересно, — хмыкнула Киламина, еще больше смутив Миларимо.

— Ага, он хороший, — поддержала девушку Листик. — И теперь уже не пират, а подданный графа Гран-Приорского. Между прочим, графство Гран-Приор — это протекторат Милисенты.

— Согласна, согласна! — подняла руки Киламина.

Семья Миларимо под ее руководством собрала свой нехитрый скарб и погрузила в телегу. Хоть и бедно жили, но разных вещей накопилось много, и все они были нужные. Парамин тоже принял участие в сборах, он с улыбкой смотрел, как на телегу тащили старую прялку, ветхие коврики, дырявый котел и другие важные мелочи. Когда телега была нагружена, то маг с сомнением на нее посмотрел. Лошади, чтобы впрячь, не было, а самим тащить… Уж очень тяжелая получилась телега. Да еще живность, хоть и немного, но оставлять ее мать Миларимо никак не хотела. Листик согласилась, что кур и коз оставлять никак нельзя. Девочка пощелкала пальцами, снова изобразив замысловатую мелодию, и вся живность выстроилась перед телегой в походную колонну.

— Все взяли? — спросила Листик. Получив утвердительный ответ, девочка скомандовала: — Взялись за телегу! Все взялись! Да не так! Держитесь за нее!

Когда Миларимо, ее родственники и Киламина с эпирским магом уцепились за телегу, Листик, ухватившаяся за оглобли, утащила всех в белесый туман, возникший посреди двора.

— Хозяин, что делать будем? — спросил один из висящих на заборе.

— Хрр, — ответил местный помещик.

Он побагровел то ли от своего висячего положения, то ли от злости. Остальные начали дергаться, пытаясь оторваться от забора или расшатать и развалить его, но все попытки были напрасны. Только к вечеру глинобитная ограда рухнула сама, придавив висевших на ней. Когда помятые люди выбрались из-под обломков, господин Кантарин заорал своим визгливым голосом:

— Вы! Никчемные слуги! Ублюдки! Ничего не могли сделать! Я прикажу вас высечь! Нет, запороть до смерти, а кто не умрет, того прикажу повесить!

— Но там были маги… Против них мы бессильны! — начал оправдываться один из слуг.

— Запорю! Вы недостойны быть моими слугами! И смерть для вас недостаточное наказание, я придумаю…

Никчемные слуги переглянулись, один выхватил нож и аккуратно, что свидетельствовало о большом опыте в таких делах, воткнул его своему бывшему господину под левую лопатку.

На улице, у таверны «Морской царь» с обновленной вывеской, сидели Аливар Тарантона и капитан Арам. Вообще-то обычай выносить столики на улицу возник в Гран-Приоре совсем недавно, после грандиозного гуляния на свадьбе графа Эдварда Тарвайи. Очень замечательный обычай, особенно когда хорошая погода, ведь на свежем воздухе гораздо приятнее проводить время за стаканчиком вина или за кружечкой пива, чем в душном зале таверны. Сидевшие за таким столиком на улице Тарантона и Арам еще не дошли до той стадии, когда начинают друг друга активно уважать. Да и встретились они не для того, чтобы выпить, а для того, чтобы поговорить. Видно, их беседа закончилась к взаимному удовлетворению, и теперь они не спеша потягивали холодное пиво из больших глиняных кружек. Внезапно на площади возникло серое облачко тумана, непонятно откуда взявшегося в ясный день. Из этого облака вышел петух и что-то недовольно прокукарекал. Он пошел дальше, а за ним, громко кудахча, вышли шагающие в ногу куры, по трое в ряд. Удивленные люди вытаращили глаза.