Смейся, Принцесса! - Климова Юлия. Страница 33

Мария Ильинична сама отправилась гулять с пуделями, по ее лукавому взгляду я поняла: она и не собиралась возлагать на меня эту обязанность. «Борщ на плите, котлеты на сковородке. Немедленно отправляйся обедать, и чтобы к моему возвращению ты уже была крепкой и упитанной», – иронично сказала она прежде чем уйти. Да, теперь, после огромного количества стрессов, я напоминала прошлогоднюю соломинку, пережившую осень и зиму.

Борщ был бесконечно вкусный, и я съела две тарелки. Котлеты, черный хлеб, огурец и даже укроп – все производило особенное впечатление, словно я раньше ничего подобного не пробовала и – о чудо! – наконец-то это случилось. Вспомнилось деревенское детство, и я пришла к выводу, что, несмотря на злобный характер тети Томы, именно там – за тридевять земель от Москвы – я была счастлива. Я не знала Эдиты Павловны Ланье и Клима Шелаева… Похоже, именно в этом заключалось счастье.

– Как там твоя бабушка? – в сотый раз позвонила Симка.

– Пока тишина.

– Нервничаешь?

– Вроде нет. А может, она вообще не позвонит.

– Позвонит, и еще к университету приедет, чтобы с тобой поговорить. Ох, волнуюсь я. Давай завтра сходим в «Берег»? И не отказывайся, ты мне обещала выбираться куда-нибудь хотя бы раз в неделю. Вечеринка за мой счет, потому что я так хочу. Ясно?

– Ладно, – согласилась я без сопротивления, представляя воинственную Симку, готовую убеждать меня часами.

– Вот и хорошо. Я все думаю над словами Матвеева… Так просто Эдита Павловна не отстанет, уверена, она уже сто раз пожалела, что ударила тебя.

– Дело не только в этом. Ко мне вернулась память…

– Да, но твоя бабушка пока об этом не знает.

Я не представляла, как можно убедить меня вернуться. Слова Матвеева оставили след и в моей душе, на долю секунды даже стало жаль Ювелирный дом Ланье – не Эдиту Павловну с ее жесткими мечтами, а огромное дело, которое жило и развивалось более ста лет. Но я была далека от этой громады, да и больше не желала видеть бабушку, Кору, Семена Германовича, Леру. Меня совершенно не тянуло обратно, и я ни о чем не сожалела. Если не считать ночи с Шелаевым. Я бы с удовольствием перечеркнула минуты, проведенные в его квартире, но они… не перечеркивались. Они не забывались и не становились ненужным прошлым – взгляды, движения, слова, улыбки пропитали меня целиком. Я помнила тяжелое дыхание – его и свое, и ощущения от прикосновений тоже не уходили из памяти… Сердце стучало то ровно, то быстро, оно болело, и чем дальше, тем сильнее.

– Это пройдет, – прошептала я и посмотрела на руки. Неужели я действительно прикасалась к Климу и прижималась к нему?

Где он сейчас? И что думает обо мне?..

В три часа я отправилась в магазин, Мария Ильинична строго-настрого запретила покупать продукты, но я не могла питаться за ее счет. Банковская карточка Ланье осталась в доме Эдиты Павловны (я больше не собиралась ею пользоваться), однако у меня были наличные, на них я и планировала продержаться первое время – до зарплаты. Мы с Матвеевым договорились, что на работу я выйду послезавтра, воображение уже рисовало большой светлый зал, стеклянные полки, лампы, дверь открывается, закрывается, заходят люди… И им нужно помочь выбрать то самое украшение, которое станет для них особенным.

Очутившись в магазине, я лишний раз оценила то, что сделали для меня Симка и Матвеев. Если бы не они, я бы, наверное, ночевала на скамейках в парках, и ничего хорошего впереди бы меня не ожидало. Я купила курицу, спагетти, кочан капусты, сливочное масло, сыр и чай. Мои мысли потянулись к Нине Филипповне, я должна была поговорить с ней и все объяснить, но пока не представляла, как это сделать получше, чтобы не разволновать, не огорчить тетю.

Я почти подошла к кассе, когда позвонила Эдита Павловна… Корзинка с продуктами мгновенно превратилась в гирю, отойдя в сторону, я поставила ее на пол, выпрямилась и смело приняла вызов.

– Да.

– Анастасия, что все это значит? – без предисловий резко и сухо начала бабушка. – Где ты находишься и как тебе пришло в голову оставить столь недопустимую записку?

В голосе Эдиты Павловны дребезжало раздражение, но все же я уловила ноты волнения, наверное, ни один из Ланье не позволял себе подобного. Особенно если учесть, что идти мне было совершенно некуда.

– Я в магазине, – честно ответила я, чувствуя, как натягиваются нервы. Прошлое уже кашляло в больное ухо, и сдерживаться, демонстрировать уверенность и спокойствие было нелегко.

– Немедленно возвращайся домой. Я хочу с тобой поговорить, Анастасия. Эта выходка нелепа и смешна. – Эдита Павловна фыркнула, словно мой поступок был настолько детским, что, по сути, вообще не предполагал дальнейшего обсуждения.

– Я не вернусь, – коротко возразила я.

– Мне надоело это слушать. Скажи, пожалуйста, где ты собираешься жить, а главное – на что? Ты же не думаешь, что я и далее стану переводить деньги на твою карточку? – голос Эдиты Павловны зазвенел металлом. – Это было бы очень глупо с моей стороны, а глупостей я не совершаю.

Железная логика бабушки вызвала улыбку, она судила обо мне по Коре и Лере. Для нее, с одной стороны, я не была такой, как они, но с другой – все же зависела от дома Ланье, и получалось, что меня можно шантажировать.

– Я оставила карточку в ящике тумбочки. Она мне не нужна. И я не вернусь – это мое окончательное решение.

– Что ж, посмотрим…

Продолжать разговор не имело смысла, убрав телефон в сумку, я направилась к кассе. Рука, еще недавно сжимавшая мобильник, дрожала, нервы дребезжали, но я чувствовала себя гораздо свободнее, чем еще пять минут назад. «Помни, Анастасия, я жду, когда ты станешь очень сильной», – вспыхнули в мозгу слова Клима.

«Может, этот день уже наступил? – подумала я, испытывая горечь, мне захотелось разрыдаться прямо в магазине. – Это не ваше дело, сильная я или нет!»

Глава 12

Кто ты, незнакомец?

Бабушка больше не звонила, видимо, она полагала, что очень скоро костлявая рука голода протянется к моему горлу и… сожмет его! Но Мария Ильинична приготовила на завтрак сырники с малиновым соусом и заставила меня их съесть. «Когда Симка была маленькая, она вечно отказывалась от творога, зато теперь лопает сырники за троих!»

– Очень вкусно, – честно сказала я, делая глоток горячего сладкого чая.

Первые полчаса в университете прошли трудновато, все думалось, что буквально каждый знает, что я покинула дом Ланье, но студенческая жизнь шла своим чередом, и никому до меня не было никакого дела.

– Не могу это учить! – Симка захлопнула учебник, села на подоконник и тяжело вздохнула. – История экономики не должна быть такой тягучей и нудной. Как жить, как жить дальше… – сморщив нос, она посмотрела в окно и тихо добавила: – Скоро зима, грустно как-то.

Я не успела ничего ответить, на этаже показалась Елизавета Акимова, что заставило меня задержать на ней взгляд.

– Только ее здесь не хватало, – простонала Симка. – Принесла же нелегкая.

Лиза была одета в коричневых тонах: узкие брюки и тонкий свитер с кожаными вставками. Она, как всегда, выглядела великолепно, но только на лице не наблюдалось привычного спокойного высокомерия – ненависть и презрение горели в ее глазах.

– Не помешаю? Не волнуйтесь, я не отниму много времени.

– А мы ничем особенно и не заняты, – пожала плечами Симка, склонив голову набок. – Что нужно-то?

– Тебя эта тема не касается, – с едкой улыбкой ответила Лиза и тряхнула копной роскошных волос, – но можешь поприсутствовать при нашем разговоре, – она кивнула на меня. – Вдруг и тебе, Сима, когда-нибудь пригодится… Я считаю, что каждый должен знать, где его место.

Лиза одарила нас усмешкой и сфокусировала взгляд на мне.

– Очень интересно, – спрыгивая с подоконника, сказала Симка.

Сохраняя молчание, я пыталась угадать, о чем пойдет речь. Вариантов было несколько, и ни один из них не радовал, я не хотела обсуждать с кем-либо ни свои поступки, ни… еще что-то. Возможно, Лиза узнала о моем побеге и собиралась позлорадствовать, мол, ты в этот дом попала случайно, но теперь-то справедливость восторжествовала. Или… Я гнала прочь мысли о дне рождения Матвеева, однако вполне могло быть, что мне собирались устроить сцену ревности. «В духе мексиканских сериалов», – приободрила я себя и задержала дыхание. «Я возвращаюсь с вечеринки, давай, просыпайся, мы могли бы встретиться сейчас, ау-у…» Воспоминание обожгло сердце, я подняла голову и проткнула Лизу взглядом.