Жертва всесожжения - Гамильтон Лорел Кей. Страница 37

– Ты хочешь сказать, что без четвертой метки от нашего триумвирата нет толку?

Такое глубокое молчание на том конце, что я позвала:

– Жан-Клод!

– Я здесь, ma petite. Четвертая метка не заставит наш триумвират работать, пока Ричард не исцелится.

– От ненависти ко мне?

– Его ревность к нам обоим – это тоже проблема, но не единственная, ma petite. Отвращение к собственному зверю настолько поглотило его, что очень ослабило. Ослабь в цепи только одно звено – и она не выдержит.

– Ты знаешь о том, что происходит в стае?

– Ричард запретил волкам рассказывать мне что бы то ни было без его специального разрешения. Думаю, то же относится и к тебе. Это – цитирую – «не мое собачье дело».

– Удивляюсь, что ты не заставил Джейсона тебе рассказать.

– Ты за этот месяц Ричарда видела?

– Нет.

– А я видел. Он на грани, ma petite. Чтобы это понять, мне не нужен был рассказ Джейсона. Это все видят. Его терзания в стае будут рассматриваться как слабость. А слабость тянет оборотней к себе, как кровь... вампира. В конце концов они его вызовут.

– Двое ликои говорили мне, что думают, будто Ричард не станет драться. Просто даст себя убить. Ты в это веришь?

– Самоубийство путем недостаточной защиты. Гм. – Он снова затих и наконец сказал: – Я об этом не подумал, иначе поделился бы с тобой этой заботой, ma petite. Я не хочу вреда Ричарду.

– Ага, как же.

– Он наш третий, ma petite. В моих интересах, чтобы он был здоров и счастлив. Он мне нужен.

– Как и я.

Он засмеялся низким и глубоким смехом, и даже по телефону у меня щекотка пошла по телу.

– Oui, ma petite. Ричард не должен погибнуть. Но, чтобы вылечиться от отчаяния, он должен смириться со своим зверем. В этом я не могу ему помочь. Я пытался, но он меня не слушает и не будет. Он принимает ту ограниченную помощь, которая нужна, чтобы он не вторгался в твои сны или ты в его, но помимо этого он ничего от нас не хочет. Ничего, что бы он признал.

– Что ты имеешь в виду?

– Ему нужно твое нежное сострадание, ma petite, а не мое.

– Нежное сострадание?

– Если бы ты могла принять его зверя, принять полностью, это бы кое-что для него значило.

– Я не могу, Жан-Клод. Хотела бы, но не могу. Я видела, как он сожрал Маркуса. Я...

Только однажды я видела, как Ричард перекинулся. Он был ранен после битвы с Маркусом, и он почти свалился, а я была под ним. И не могла вылезти, пока перетекал мех, формировались и сокращались мышцы, ломались и соединялись кости. От его силы потекла прозрачная жидкость, заливая меня обжигающей волной. Может, если бы я только смотрела, было бы по-другому. Но я была под ним, ощущала, как его тело выделывает такое, на что тела не способны... это было слишком. Если бы Ричард устроил все по-другому, если бы я смотрела на его превращение из спокойного далека, постепенно – тогда может быть, может быть. Но было так, как было, и этого я не могла забыть. Закрывая глаза, я все еще видела человека-волка, глотающего красные, кровавые куски Маркуса.

Зажав в руках трубку, я прислонилась к стене. И покачивалась, как сегодня Джейсон в коридоре. Усилием воли я заставила себя остановиться. Я хотела забыть. Заставить себя принять Ричарда какой он есть. Но не могла.

– Ma petite, тебе нехорошо?

– Нет, все в порядке.

Жан-Клод не стал допытываться. Он точно умнеет, по крайней мере насчет общения со мной.

– Я не хотел причинять тебе огорчение.

– Все, что я могла, я для Ричарда сделала. – Я передала свой разговор с вервольфами.

– Ты меня удивляешь, ma petite. Я думал, ты не хочешь иметь с ликои ничего общего.

– Я не хочу, чтобы Ричард умер потому, что я разбила ему сердце.

– Если бы он погиб сейчас, ты бы винила себя?

– Ага.

Он глубоко вздохнул, и я почему-то вздрогнула, сама не понимая причины.

– Насколько сильно ты хочешь помочь леопардам?

– Что это еще за вопрос?

– Важный вопрос. Чем ты готова ради них рискнуть? Что ты готова ради них перетерпеть?

– У тебя на уме есть что-то конкретное?

– Падма мог бы отдать Вивиан в обмен на тебя. Свобода Грегори может быть выменяна на Джейсона.

– Почему-то ты не предлагаешь на обмен себя.

– Падма не захотел бы меня, ma petite. Он не любитель мужчин, в частности, вампиров. Он предпочитает теплых и женственных партнеров.

– А тогда при чем здесь Джейсон?

– Вервольф за леопарда – для него это могло бы быть приемлемым обменом.

– Для меня нет. Мы не будем обменивать заложника на заложника, а себя я точно не собираюсь отдавать в руки этого монстра.

– Ты понимаешь, ma petite? Это ты перетерпеть не согласна. Ты не согласна рисковать Джейсоном ради спасения Грегори. Я снова спрашиваю: чем ты готова ради них рискнуть?

– Готова рискнуть жизнью, но только если есть хорошие шансы на выигрыш. Никакого секса – абсолютно. Никого не будут насиловать или свежевать. Как тебе такие параметры?

– Падма и Фернандо будут недовольны, но остальные могут согласиться. Я постараюсь удержаться в тех пределах, которые ты обозначила.

– Без изнасилований, увечий, сношения, без заложников. Это сильно связывает тебе руки?

– Когда все это кончится, мы останемся живыми, а совет уедет, я тебе многое расскажу о своей жизни при дворе. Я видал зрелища, которые даже в пересказе вызовут у тебя кошмары.

– Приятно знать, что ты думаешь, будто мы выживем.

– Я надеюсь.

– Но не уверен.

– Ничто не бывает верным, ma petite, даже смерть.

Здесь я не могла не согласиться.

Вдруг запищал пейджер, и я непроизвольно издала какой-то звук. Нервы? У меня?

– Что-нибудь случилось, mа petite?

– Пейджер сработал. – Я посмотрела на номер – Дольф. – Это полиция. Я должна перезвонить.

– Я начну переговоры с советом, mа petite. Если они запросят слишком многого, я оставлю твоих леопардов там, где они сейчас.

– Падма убьет Вивиан, если будет знать, что она принадлежит мне. Он мог убить ее раньше, но только случайно. Если мы их не вытащим, он сделает это намеренно.

– Ты так уверенно говоришь после одной встречи?

– Разве я ошиблась?

– Нет, mа petite, я думаю, ты абсолютно права.

– Вытащи их, Жан-Клод. Сделай все, что в твоих силах.

– Ты даешь мне позволение использовать твое имя?

– Да. – Пейджер пискнул снова. Дольф нетерпелив, как всегда. – Мне пора, Жан-Клод.

– Отлично, mа petite. Я буду торговаться от нас всех.

– Так и сделай, – сказала я. – Подожди...

– Да, mа petite?

– Ты не пойдешь сегодня в «Цирк» лично? Я не хочу отпускать тебя туда одного.

– Я воспользуюсь телефоном, если ты не против.

– Я согласна.

– Ты им не веришь?

– Не до конца.

– Ты мудра не по годам.

– Не по годам подозрительна, ты хочешь сказать.

– И это тоже, mа petite. А если они не захотят договариваться по телефону?

– Тогда брось это дело.

– Ты говорила, что готова рискнуть жизнью, mа petite.

– Я не говорила, что готова рисковать твоей.

– А, – произнес он. – Je t'aime, ma petite [5].

– И я тебя тоже люблю.

Он повесил трубку первым, и я набрала номер полиции. Была у меня надежда, что Дольф звонит ради какой-нибудь симпатичной, прямолинейной полицейской работы.

Как же, размечталась.

23

Когда я прибыла в «Жертву всесожжения», пострадавшего уже увезли в больницу. «Жертва» – одна из моих любимых вампирских забегаловок поновее. Она далеко от вампирского района, и ближайшее вампирское предприятие отсюда в нескольких кварталах. Когда входишь в двери, тебя приветствует постер из «Жертвы всесожжения» – фильма семидесятых годов, и на тебя смотрят Оливер Рид и Бетт Дэвис. За баром восковая фигура Кристофера Ли в натуральную величину в роли Дракулы. На одной стене, от пола до потолка, карикатуры на звезд из «ужастиков» шестидесятых и семидесятых годов, и столы там не ставят, чтобы вид не загораживать. Довольно часто посетители там стоят кучками, пытаясь узнать знакомые лица. К полуночи тот, кто угадал больше всех, получает приз – бесплатный ужин на двоих.