Вторжение - Тармашев Сергей Сергеевич. Страница 35

Однако в условиях изоляции подобный баланс был невозможен, и к исходу шестого столетия блокады стопятидесятимиллиардная цивилизация впервые столкнулась с безжалостными реалиями ресурсного голода. Высокотехнологичные товары стали медленно, но неуклонно дорожать в связи с ростом цен на сырье, и менее состоятельные граждане были вынуждены все чаще отказываться от пользования продуктами отраслей высоких технологий. Сначала для рядовых граждан перестали быть доступными личные средства транспорта, затем — сложная электроника, а позже в разряд дорогостоящих товаров перешла и бытовая техника. С течением веков положение вещей усугубилось настолько, что технологическая пропасть между бедными и богатыми стала фактически непреодолимой. Богатое меньшинство проживало в роскошных городах в окружении чудес науки и техники, малоимущее большинство было вынуждено селиться в загородных сельских трущобах и видеть высокотехнологичные изделия лишь со стороны.

В демократическом обществе Т'Хассмоа произошел раскол, и часть окраинных солнечных систем отделилась от Республики. Не пожелав более быть сырьевыми придатками центра, они основали свое Демократическое Государство и объявили все имеющиеся в их распоряжении ресурсы его собственностью. Центр лишился серьезного куска сырьевой базы, окраины остались без научно-технического потенциала, как следствие в обеих странах резко возросло недовольство и вспыхнула холодная война монополий. Окраины взвинтили цены на ресурсы, Центр ответил тем же в области поставки и тиражирования технологий. Противостояние верхов всегда в первую очередь сказывается на положении низов, и среди граждан двух государств начала зреть ненависть друг к другу. Вскоре последовали первые вспышки насилия, быстро переросшие в пограничные вооруженные конфликты. Оба государства заторопились обзавестись армиями, и началась гонка вооружений, в результате которой Центр исчерпал последние крохи ресурсов, а Окраины лишились притока передовых научных разработок, что в первую очередь сказалось на здравоохранении и собственной инженерии.

В результате вспыхнула война, которая с переменным успехом длилась почти двести лет и закончилась заговором нескольких руководящих группировок в правительственных кругах обоих государств. В странах одновременно произошли государственные перевороты, и война за доминирование немедленно переросла в войну за объединение. Объединяться пожелали не все — у свергнутых правительств имелось немало сторонников, в основном из числа весьма состоятельных слоев общества, и гражданская война затянулась на три поколения. Наконец, два с половиной века назад, она завершилась полным воссоединением расы. С тех пор политический курс и общественное мнение строго придерживались демократии в сочетании с незыблемостью целостности народа и государства. Но экономическая составляющая этой идиллии лежала в руинах. Многовековая война не просто исчерпала остатки ресурсов, она буквально высосала их досуха. И теперь плоды высоких технологий стали поистине на вес гифтония. Основная масса народа Т'Хассмоа фактически жила едва ли не в средневековье.

Подобное положение дел вызвало появление новой оппозиции, однако все прекрасно помнили, к чему привела последняя гражданская война, и потому и общество, и правительство ревностно следили за тем, чтобы все конфликты решались исключительно мирными способами. Желающих сеять рознь и разжигать вражду немедленно приговаривали к пожизненной каторге на последних ресурсных планетах окраинных солнечных систем, превращенных в огромные тюремные рудники. Как правило, общественное мнение по этому поводу было единодушно, и оппозиция продвигала свою линию, строго руководствуясь законом. Предложения перераспределить технологические блага между состоятельными и малоимущими на основе принятия новой конституции, без насилия, приобретали в народе все большую популярность. Оппозиция считала, что новый закон должен обязать состоятельных граждан принять на себя заботы об обеспечении плодами технологий части малоимущего населения. Упрощенно объясняя, все бедные распределялись бы между богатыми, и судебные органы надзирали за исправным соблюдением законов.

Вот на этих принципах бывший политик и нынешний каторжник и выстроил свою платформу. Но едва его политический вес начал приближаться к первым серьезным значениям, быстро выяснилось, что шансов подняться выше у него нет абсолютно никаких. Всё оказалось совсем не так, как представлял себе молодой амбициозный социолог. Если де-юре в Республике торжествовала демократия, то де-факто ее попросту не существовало. Десяток политических партий, представлявших различные интересы граждан государства, в реальности были не более чем марионетками, тайно принадлежавшими правящей элите. Голоса избирателей продавались и покупались, лидеры партий меняли свои настроения в зависимости от «указаний свыше», в итоге при любом политическом раскладе власть всегда получали те или иные представители ультрабогатой правящей элиты. И никаких шансов попасть в их круг у молодого социолога не было.

Тут он и совершил роковую ошибку. Ему бы сидеть себе спокойно в провинциальных политиках нижнего звена и получать удовольствие от статуса, но глупая жажда справедливости взяла верх над здравомыслием. Он начал борьбу с узурпаторами. Обличал их в гневных речах, вскрывал подноготную их структуры в публичных изданиях, рассказывал общественности о тайных механизмах сохранения власти в руках одних и тех же лиц. В конечном итоге «группа лиц» обратила на него свое внимание. Ему предложили денег за молчание и уход от дел. А он, дурачок, отказался. И не просто отказался, а публично обнародовал факт этого предложения и тайно произведенную им самим звукозапись разговора, во время которого оно было сделано. Но ожидаемого скандала не случилось. На следующий же день несколько СМИ опубликовали эту запись с весьма неожиданным продолжением, которого он не делал! Но на их ресурсах после приведенной записи попытки подкупа он требовал немедленного смещения продажного правительства, отправления всей правящей администрации под следствие и последующему приговору к смертной казни всех, чье участие в антидемократическом заговоре будет доказано.

Подобный неприкрытый призыв к вражде и насилию вызвал в обществе бурю протеста и взрыв эмоций. Генеральный Республиканский Суд срочно возбудил абсолютную проверку всей предоставленной СМИ информации. Неожиданно запись попытки подкупа признали поддельной, и социолога обвинили в клевете, жажде власти и желании получить ее незаконным путем, ни много ни мало, при помощи разжигания ненависти и вражды. Его арестовали, провели громкое следствие и приговорили к пожизненной каторге на пограничных рудниках. Последнее слово, в котором он заявил, что дело против него сфабриковано, а следствие предвзято и зависимо от правящих кругов, никто даже не стал слушать. Так он и стал заключенным. Впоследствии, уже здесь, на рудниках, бывший социолог имел возможность познакомиться с несколькими сотнями зэков, чьи истории походили на его собственную как две капли щелочи.

— Подыхай здесь, чтоб никто не видел! — Крепыши швырнули его в темный угол бокового ответвления шахты, и один из них угрожающе зашипел, нависая над ним: — Если твою выходку заметила охрана и нам урежут пайку, я завтра вернусь сюда, продырявлю тебя насквозь и засыплю в рану кремниевого порошка! Так тебе будет не скучно сдохнуть! Лучше успей умереть до начала смены!

Они злобно ударили его языками по затылку и торопливо уползли прочь. Заключенный остался лежать в той же позе, в какой его бросили наземь. Какой смысл тратить остатки сил на бесполезные телодвижения? Четвертые сутки без пищи в состоянии измождения ему все равно не пережить. Сознание затуманилось, погружаясь в болезненное забытье, и несколько часов он дрожал в воспаленном бреду. Отовсюду ему слышались голоса обеих самок его семейного союза, беспрестанно повторяющие формулировку бракоразводного процесса. Они развелись с ним на следующий же день после ареста, а их показания в суде, неожиданно выставившие социолога семейным деспотом и неуравновешенным насильником, явились тогда для него словно гром среди ясного неба.