И пришел с грозой военной… - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич. Страница 41

Куцуми беспрерывно молотил русского по глазам, ушам, наносил многочисленные удары ногами по болевым точкам, но русский богатырь продолжал сжимать свои объятия, неумолимо и безжалостно.

Последней мыслью затухающего сознания диверсанта было одобрение своим действиям, тому, что он поставил часовой механизм только на одну минуту, отводя себе время на спасение впритык. Схватку он проиграл, но и русский не сумел победить его, теперь ему ни за что не успеть.

Отбросив бесчувственное тело в сторону, боцман, превозмогая боль, бросился туда, где копошился «китаец», однако единственное, что он успел, – это заметить циферблат адской машинки и дернувшуюся в последний раз секундную стрелку.

Последний, шестиметровый ящик поднялся с платформы и, плавно описав дугу, опустился на борт «Ласточки», как ласково именовали свою самоходную баржу представители концерна. Без этого плавсредства заводу никак, ибо вела к нему единственная разбитая грунтовая дорога, выйти на которую можно было, только преодолев часть Старого города, затем Новый город, а уж потом – в обход бухты по Тигровому полуострову до территории завода. Баржей получалось гораздо быстрее, и груза она могла взять чуть не пять вагонов, так что выгода со всех сторон. Едва ящик занял свое место, как двое матросов споро отцепили стропы и крюки, медленно поплыли вверх и в сторону. Разгрузка наконец была закончена, и рабочие устало присели перекурить.

Антон отбросил в сторону окурок и, дружески хлопнув Зимова по плечу, велел направлять «Ласточку» к их причалу. Все шло как нельзя лучше. Конечно, у него были большие надежды на Макарова, но полагаться на него он не собирался. Впрочем, изначально предполагалось, что адмирал погибнет, а уж договориться с остальными он и вовсе не надеялся. Не стали бы разоружать корабли русские «флотоводцы», и все тут. Вот если найдется уже готовое вооружение – тогда дело другое.

Руководство завода Леснера было просто на седьмом небе от свалившегося на них счастья. Еще бы: прижимистые флотские не больно-то и давали разгуляться, делая закупки мин в час по чайной ложке, а потому в свалившийся заказ на сотню мин они вцепились как голодный в краюху хлеба. К тому же были заказаны и сорок шесть минных аппаратов. Чего это там чудят на Дальнем Востоке? Для чего на охране рыбных промыслов понадобились самодвижущиеся мины? В конце концов, это не их дело. Есть большой заказ, ну и слава богу, а остальным пусть занимаются полиция и жандармерия.

– Ну как, теперь твоя душенька довольна? – усмехнувшись, поинтересовался Сергей, который по случаю прибытия состава решил оторваться от своих забот по оборудованию бронепоезда.

– Будет довольна, когда мы наконец завезем еще и топливо, – также улыбаясь, ответил Антон.

Основные запасы уже были в крепости, вот только, как говорится, запас карман не тянет, а потому в дополнение к имеющемуся было закуплено еще. Но состав где-то затерялся по пути, и когда прибудет, и прибудет ли вообще, было неизвестно. Радовало хотя бы то, что «Чукотке» нипочем не израсходовать на стояночные нужды даже треть мазута, а значит, она придет в Артур с более чем половинным запасом.

В этот момент Песчанин взглянул в сторону прохода и удивленно заметил, что вслед за легкими крейсерами и эсминцами на внутренний рейд втягивается грузовое судно. Странно. Ему казалось, что всякое судоходство здесь прекратилось. Или кто-то сумел прорвать блокаду?

– Что это? – поинтересовался он у Звонарева.

– А ты думал, что здесь все так плохо? К нам все еще заходят торговые суда и поддерживаются каботажные перевозки с Дальним. Правда, сейчас это крайне редкое явление, но случается.

В этот момент Песчанин вдруг заметил, как под правым бортом парохода вдруг вспухла вода, а затем вверх взметнулся фонтан воды. Пароход, словно подстреленный зверь, споткнулся и стал заваливаться на правый борт, заодно разворачиваясь поперек прохода.

Предпринять что-либо никто не успел. Впрочем, предпринять ничего и нельзя было, так как пароход был старой постройки и не оснащен водонепроницаемыми переборками, а потому затонул весьма быстро. В первую минуту все оцепенели от неожиданности, потом пришли в себя. Как ни странно, но первыми среагировали капитаны двух буксиров, которые направили свои суденышки к тонущему сухогрузу, однако времени в их распоряжении практически не оставалось. Они еще успели подать концы на пароход, чтобы оттянуть его от прохода или хотя бы развернуть повдоль него, но было слишком поздно. «Бывалый» уже принял угрожающий крен и наконец лег на левый борт, оглушительно рванули котлы, до которых добралась забортная вода.

Песчанин замер, словно окаменел. Ему было доподлинно известно, что японцы провели несколько попыток по закупорке прохода, но им это так и не удалось. А тут он стал свидетелем того, чего не должно было произойти.

Да, история начала-таки движение по новому сценарию, но с маниакальным упорством не желала сворачивать с генерального курса. Антон знал, что сегодня на реке Ялу японские войска начали боевые действия против сухопутных сил. А вскоре, убедившись в недееспособности русского морского командования, японский флот должен был приступить к десантной операции у Бицзиво. Оставшись в живых, Макаров должен был активно противодействовать этому, однако произошло нечто из ряда вон. Русские все же не могли сколь-нибудь активно помешать этому. Теперь в море могли выйти только эсминцы, лишенные какой-либо поддержки. Броненосцам и крейсерам выход с внутреннего рейда на ближайшие пару недель был заказан. И это при самых оптимистических раскладах.

– Черт. Этого не может быть, – выйдя из оцепенения первым, проговорил Звонарев.

– Может, Сережа, – ворочая желваками, сквозь зубы процедил Песчанин. – Похоже, пора мне возвращаться во Владивосток, потому как еще немного – и такой возможности уже не будет. Но сначала…

– Мальчишка!!! Да как вы посмели!!! – Борода торчком, словно бивни боевого слона, усы вздыблены, куда самому разлихому казаку, галстук висит несуразной тряпицей, ворот рубахи распахнут от резкого рывка – видать, крепко сперло дыхание.

А что, вполне объяснимая реакция. Ну а как прикажете реагировать, если вы испытываете острую нехватку в эсминцах, буквально пылинки с них сдуваете, несете потери и не имеете возможности хоть как-то их восполнить? Если вам элементарно не хватает сил для организации систематического траления, а тут выясняется, что где-то в загашнике имеются еще восемь миноносцев, вполне боеспособных, и не просто боеспособных, а самых настоящих ночных охотников, но от вас их упорно скрывали! И это на фоне того, что вся ваша эскадра, до последнего крейсера, сейчас заперта на внутреннем рейде порта и не имеет никакой возможности его покинуть. При всем при этом идет война. Вам надлежит противодействовать высадке вражеской армии на побережье Квантуна, но вы не имеете для этого никакой возможности. Миноносцы и канонерки худо-бедно еще смогут выйти в море, но не с ними же вести войну, в самом-то деле. Конечно, для прославленного флотоводца и признанного авторитета в морской тактике и командующего эскадрой все это не должно являться причиной, чтобы потерять над собой контроль. В конце концов, имея боевой опыт, вы умеете держать в руках свои эмоции. А если все это наваливается разом? В один день?

– Ваше превосходительство, я попросил бы вас сдерживаться, – холодно бросил Песчанин.

– … – Макаров только хватал ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба, опешив от такой отповеди.

– Я не вижу причин для подобной реакции. Да, я скрыл, что корабли вполне боеспособны. Вы видите в этом преступление? Я – нет. В конце концов, они предлагались военно-морскому ведомству, и от них отмахнулись. Не моя вина в том, что в Порт-Артуре не было сосредоточено необходимого количества кораблей. Не я бездарно проспал атаку японских миноносцев и позволил нанести тяжелые потери в первые же минуты войны. Не я держал корабли в нейтральных портах, которые на деле оказались нейтральными только номинально. Это корабли концерна, и построены они на деньги, которые никоим образом не принадлежат казне. Я понимаю, в каком сейчас вы положении, но попросил бы не перебрасывать с больной головы на здоровую. Как видите, едва мне стало известно о том, что рейд способны покинуть только легкие силы, я пришел и обо всем честно рассказал. Хотя убейте меня, не знаю, стоило ли это делать.