Город небесного огня. Часть I - Клэр Кассандра. Страница 50

– Алек, Алек… Твой парабатай? Паренек из клана Лайтвудов?

– Он самый. А у вас… – Джейс показал на горло Захарии, – у вас ведь тоже был парабатай? Только руна совсем выцвела.

Захария опустил глаза.

– Потому что мой парабатай давным-давно мертв, – ответил он. – Когда это случилось, я… – Он покачал головой, не в силах подобрать нужные слова. – Десятилетиями я разговаривал лишь посредством мыслей, которые другие воспринимали как обычную речь. Зато теперь, словно в насмешку, я с трудом справляюсь с обычным языком. – Захария вскинул взгляд. – Береги своего парабатая, – сказал он. – Ибо связь ваша бесценна, как и любая форма любви. Именно благодаря ей мы можем заниматься своим делом. Ведь почему мы противостоим демонам? Почему мы присматриваем за этим миром, а не они? Чем мы лучше? А тем, что они не созидают, а разрушают. Способны не на любовь, а лишь на ненависть. Пусть мы Сумеречные охотники, но в то же время мы люди, в нас течет не только ангельская, но и человеческая кровь, и нам свойственно ошибаться. Если б мы не умели любить сами, то не смогли бы защищать людей; мы попросту обязаны обладать этой способностью, чтобы сберечь человечество. Та к вот, мой парабатай умел любить, как никто другой, всего себя отдавал чувству, и даже больше того. Ты, как я вижу, из той же породы, в тебе любовь горит ярче Небесного огня.

Брат Захария сверлил Джейса взглядом, будто хотел эту мысль вложить как можно глубже.

– Мне очень жаль, – негромко промолвил юноша, – что вы потеряли своего парабатая. И вам… получается, вас теперь никто не ждет, не к кому возвращаться?

Уголок рта Захарии чуточку скривился.

– Да нет, есть кое-кто. Она всегда была для меня как бы родным домом, тихой гаванью. Но всему свое время. Пока что я должен оставаться на своем месте.

– Чтобы сражаться?

– И скорбеть. И любить. Когда я был Безмолвным братом, то воспринимал любовь и скорбь приглушенно, словно они были музыкой, что доносится из далекого далека: ноты чистые, но едва различимые. Зато сейчас… сейчас все это обрушилось на меня как лавина. Я согбен и погребен под ней. И я должен обрести куда бoльшую силу, прежде чем состоится наша встреча. – Он тоскливо улыбнулся. – Тебе никогда не доводилось чувствовать, что сердце того и гляди лопнет, потому что переполнено до предела?

Джейсу вспомнились раненый Алек, неподвижный и белый как полотно Макс на полу Зала Соглашений; вспомнились Валентин и его объятия на пропитанном кровью Джейса песке. И наконец, он подумал про Клэри и ее храбрость, что оберегала его от бед, про ее острый – если не сказать колкий – ум, благодаря которому он сохранил свой разум, про верность и надежность ее любви.

– Когда оружие сломается и его починят, оно становится наиболее крепким как раз в месте разлома, – сказал Джейс. – Может, и с сердцем так же?

Брат Захария, который сейчас мало чем отличался от самого Джейса, невесело усмехнулся:

– Будем надеяться, ты прав.

– Поверить не могу, что Джордана больше нет, – посетовала Клэри. – Ведь я, можно сказать, только что его видела. Он сидел на стене у Института, перед тем как мы прошли через Портал.

Девушка шла рядом с Саймоном вдоль одного из каналов, направляясь к центру города. Башни тянулись ввысь, отражаясь в воде яркими сполохами.

Саймон искоса бросил взгляд на спутницу. Он все никак не мог избавиться от воспоминания, как Клэри выглядела не далее чем прошлой ночью: изможденная до синевы в лице, едва балансирующая на грани обморока, одежда рваная, вся в крови… Зато сейчас – пожалуйста! как ни в чем не бывало цокает себе каблучками по набережной, на щеках румянец, руки в карманах, из-за ремня с вызовом выглядывает рукоять Геспера.

– Я тоже поверить не могу, – сказал он.

Взгляд Клэри был ясным, но несфокусированным – девушка явно думала о чем-то другом, далеком, и Саймон невольно задался вопросом: о чем? Может быть, она вспоминает, как Джордан в Центральном парке учил Джейса контролировать свои эмоции? Он и сам без конца думал о Джордане. Вот Джордан в квартире Магнуса, разговаривает с пентаграммой… Джордан при самой первой их встрече, когда они только-только познакомились; он ныряет под гаражную дверь, чтобы принять участие в прослушивании… сидит на диване и режется с Джейсом в очередную игрушку на Хbox… А вот Джордан говорит ему, Саймону, дескать, меня определили тебя защищать…

Внутри царила тоскливая пустота. Всю ночь он метался по кровати, пробуждаясь от кошмаров, в которых являлся Джордан и молча стоял перед ним, прося, умоляя, требуя взглядом карих глаз, чтобы Саймон уберег его, спас, сам стал его защитником…

– Несчастная Майя, – сказала Клэри. – Уж лучше бы она была здесь. У нее и так-то последнее время жизнь была несладкой, а тут еще и это…

– Я знаю, – еле выдавил Саймон сквозь шершавый комок в горле. Было и без того нелегко думать про Джордана; если же еще и Майей озаботиться, так вовсе пиши пропало.

На его немногословность девушка отреагировала тем, что ласково взяла за руку.

– Саймон? – спросила она. – Что с тобой?

Пальцы их рук переплелись, и Клэри бросила взгляд на золотое кольцо, которое он никогда не снимал.

– Да что-то не по себе.

– Ну, это естественно. Как вообще может быть иначе? Ведь ты же…

Что? Был ему другом? Соседом по комнате? Объектом охраны?

– Я нес за него ответственность, – буркнул он.

Клэри опешила:

– Да что ты, Саймон. Ровно наоборот! Это он за тебя отвечал, ему ведь специально сказали, что…

– Слушай, не надо, а, – поморщился он. – Ты лучше спроси, как вообще Джордан оказался в штаб-квартире стаи в тот злосчастный день. Он же раньше туда и носа не казал. А все из-за меня: если б я не пропал, он бы не отправился на поиски. Если бы я остался в квартире, если б не дал себя похитить…

– А? дал себя похитить? – едко переспросила Клэри. – То есть ты специально полез в лапы Морин, что ли?

– Да при чем тут Морин?… – мрачно сказал он.

Девушка окончательно потеряла нить:

– Подожди-ка. Я-то думала, Морин держала тебя в какой-то клетке в «Дюморе», ведь ты же сам об этом рассказывал, нет?

– Ну да, держала, – кивнул Саймон. – Но ведь вышло это в первую очередь потому, что я оказался на улице. Понимаешь, на меня напал кто-то из Помраченных, и я умолчал об этом потому, что не хотел расстраивать Люка с твоей матерью, – пояснил он. – Не то они вообще бы с катушек слетели от беспокойства.

– Если Себастьян и послал за тобой Помраченного, это случилось как раз из-за меня, – обронила Клэри. – Ты мне лучше вот что скажи: этот Темный чего хотел-то? Тебя похитить или убить?

– Знаешь, как-то не сложилась у нас с ним доверительная беседа. – Саймон сунул руки в карманы. – Джордан скомандовал мне бежать, я припустил со всех ног – и угодил прямиком к прихлебателям Морин. Надо думать, она уже давно приказала следить за нашей квартиркой… Короче, вот плоды моей трусости. Если б я не дал деру как заяц, никто б меня не похитил, и Джордану не пришлось бы отправляться в «Люпус», и там бы его никто не убил…

– А ну прекрати истерику! – Саймон изумленно повернул голову, Клэри явно разозлилась не на шутку. – Хватит скулить и посыпать голову пеплом. Во-первых, Джордан стал твоим телохранителем вовсе не по воле случая. Он сам этого хотел, потому что мог быть рядом с Майей. А во-вторых, он отлично знал, на какой риск идет. Решение принимал сам, по собственному желанию. Искал себе искупление. Из-за того случая между ним и Майей. Из-за его собственного поступка. И не забывай, чем для него был «Претор Люпус». Стая спасла его, ведь иначе он превратился бы в монстра, и еще неизвестно, чем бы это кончилось для Майи. Тоже, наверное, стала бы чудовищем… Да, его поступок не мог быть так просто прощен, прощение надо заработать. И если бы у него не было «Люпуса», если бы он не взялся тебя оберегать, чувство вины изглодало бы его до смерти в буквальном смысле: он наложил бы на себя руки!