Детский сад - 2 (СИ) - "Джиллиан". Страница 47

А по улицам вместо людей уже бежали какие-то странные штуковины: как будто сложили две крышки от канализационных люков, обвели слоем чего-то с круглыми дырочками, которые время от времени вспыхивали — и тогда дорога под ногами бегущих взрывалась. И под колёсами машин, застрявших у обочины дорога тоже взрывалась…

— Надо выйти и бежа-ать!

Но срывающийся на визг голос, которого она не узнавала — а должна была! Она знала, что должна! — опоздал. Машина внезапно вздыбилась боком — отчего Селена, неожиданно маленькая и слабая, не успела вцепиться хоть во что-нибудь и съехала на сиденье к другому окну. Не съехала — упала и сильно ударилась. Она хотела заплакать от боли, но за окном грохнуло. Она ещё инстинктивно попыталась обернуться. Что-то острое — много-много! — горячо ударило её по голове. Перед глазами вспыхнуло…

… Холодно и тихо. И почти темно. Где-то качаются огни, которые видны обрывками… Она лежит, наполовину высунувшись из разбитого дверного окна. Только что очнулась. Открыла глаза и смотрит на дым, вкрадчиво плывущий волнами по асфальту. Смотрит бездумно. Голова отупела, глазам больно. Но есть способ убрать боль. Папа показал. И она призывает. Вскоре вокруг неё появляются тени. Их много. Они здесь недавно, но ей сочувствуют. Садятся рядом на корточки, проводят руками-тенями по голове, утишая боль. Ей хочется, чтобы ей помогли встать, но она помнит ещё, что теням такое не под силу. Но ей холодно — и она находит способ заставить эти тени помочь ей.

Она мысленно рассылает их вкруговую по всей дороге и по улицам — найти того, кто поможет ей. Тени уходят — разлетаются, а она лежит, и странная тяжесть на ногах мешает ей встать. Она начинает засыпать на холоде, когда чувствует, что к неё идут живые. Целой гурьбой их ведут к ней мёртвые тени. Ноги останавливаются у её головы.

— Не может быть! — говорит один — и по надменному голову она узнаёт эльфа. — Не может быть, чтобы этот человечек смог послать за помощью!

— Живой ли ещё сам этот мальчишка? — спрашивает издалека другой — и стороной Селена слабо удивляется, почему он, этот второй эльф, называет её мальчишкой.

— Живой. — Высоченная фигура складывается: эльф садится на корточки, и его ладонь простирается над её головой. — Поразительно. Мальчишка — сильный некромант. Столько ран, а он не только уцелел, но смог призвать тени, да ещё повелевать ими.

Шаги второго.

— Что с водителем?

— Мёртв. Как и мать мальчишки.

— И что с ним теперь делать?

— Сильный. — Сказал первый, всё ещё сидящий у её головы. И задумчиво повторил: — Очень сильный. — Следующее он сказал так, что она поняла — он поднял голову: — По-моему, этот может пригодиться. Как ты думаешь?

— Слишком мал.

— Зато искать никто не будет. Найдут мёртвых родителей — будут думать, что так и сгинул. А что мал… Легче будет слушаться. Ну что?

— Согласен. Везём в пригород.

Её осторожно освобождают от завалившего ноги веса, поднимают и несут куда-то во тьму. Она, благодарная, закрывает глаза… Машина бесшумно мчится по ночным улицам, пустынным и незнакомым, движение усыпляет — и она впадает в беспокойный сон, по краям которого стоят две высокие фигуры, которые всегда рядом.

Но первое, что она слышит, когда её снова берут на руки, это недовольное:

— Избавься от родителей. Тени будут только мешать.

… Селена быстро открыла глаза. Магическое зрение вернулось. Тьмы, чёрной и непроницаемой, не осталось. Прильнувшие к ней мальчишки медленно поднимали головы, оглядываясь, словно не веря себе. Она осторожно отодвинула их и встала.

Пригрезившееся только теперь стало понятным. Это не она попала в аварию, потому что машину подбили «крабы».

Девушка поспешила к середине помещения, где, раскинув крылья над плачущим коленопреклонённым Коннором, стоял Хельми, с трудом удерживая на лице бесстрастие.

Селена быстро села на колени, тоже под крылья маленького дракона, и обняла мальчишку. Он ткнулся лицом ей в живот, как недавно тыкались, ища тепла, Мика и Мирт. И только тогда она прошептала:

— Коннор, миленький…

Он заплакал навзрыд.

Прошелестели крылья над ними — Хельми втянул их и отошёл.

А она покачивала мальчишку и думала, вспоминая чужие воспоминания: значит, родителей нет — они погибли. Теперь она представляла всё, как это случилось в реальности. Итак, это произошло в самом начале войны с магическими машинами. Семья Коннора ехала в машине где-то по краю города, когда из пригорода прорвались «крабы». Бумбумы бежали вперёд, занимая, отвоёвывая площадь, кусок города — и убивая по дороге прохожих, взрывая машины. И после очередного взрыва мальчишка потерял сознание, посечённый разбитым стеклом. А ночью, плохо соображая (маленький — и больно!), вызвал тени и послал их хоть за кем-то на помощь. И нарвался на фанатиков из лаборатории. Он оказался идеальным вариантом. Сирота. С огромными магическими способностями. Да ещё некромант. Мёртвых бояться не должен.

Для начала его привели в порядок. Все порезы, все раны залечили. Потом — тестирование на магические силы. И он слышал, как они удивлялись. А потом — начали бояться. И вскоре он оказался на странном операционном столе, после чего память вышибло полностью. Именно с этого операционного стола — рассказывали призраки, которых он вызвал сейчас, — началось подчинение мальчишки, как самого настоящего киборга, не имеющего права на личные мысли. Сила у него не то чтобы оставалась. Она росла — чем дальше, тем в высочайшей прогрессии. Причём не фанатики были тому виной. Рос мальчишка в эти два года невероятно, а вместе с ним росла и сила.

Два года из маленького человека со способностями вытачивали безупречного убийцу магических машин.

Коннор шмыгнул, и Селена выпустила его голову из своих рук. Он огляделся.

— Два года жил здесь. — Он покачал головой, вздыхая от увиденного и заново пережитого. — Если бы они знали…

— Когда здесь всё взорвали? — тихо спросил Джарри, тоже подошедший.

— Сразу после моего отъезда. Напали «бумажные самолётики», как их называет Селена. Они сбросили груз шипастых банок — к окнам. Просто прострелили все окна, а потом, вслед за банками, в подвал ворвались «крабы». Всю аппаратуру взорвали, все переборки — в крошку. Никто из лаборатории не ушёл.

— Ладно о них, — сердито сказала Селена, вытирая свои мокрые щёки. — Коннор…

— А мне — нравится. — Коннор сказал и вызывающе уставился на девушку.

Занятая одной мыслью она не сразу поняла, почему он так вызывающе сказал это «а мне нравится». Что такого в этой фразе? Что ему нравится? Поняла. Он готов спорить с ней, если она скажет, что это слишком жестоко по отношению к тем, кто здесь погиб.

— Знаешь… — помедлив, откликнулась она. — Ты будешь смеяться, но мне это тоже нравится. — Взглянув на недоумевающего Джарри, она встала, вынудив подняться и Коннора. И спокойно объяснила: — Была бы возможность, я бы разгромила подвал по второму разу. И не надо думать, Коннор, что я буду свысока учить тебя всепрощению. Я тоже человек. И думать о том, что вместо того чтобы просто помочь ребёнку, они использовали беспомощного мальчишку, мне невыносимо. Знать бы, кто ещё из этих фанатиков, кроме Аэрона и Траяна, остался. И знать бы ещё, почему они решились убить Джарри и тебя. Неужели драконы взяли их на какие-то должности, что теперь все, кто работал в этой лаборатории, скрывают своё прошлое?

— Коннор, а больше ничего о твоих родителях? — задумчиво спросил маг. — Или о родных? Ты спрашивал у этих теней?

— Спрашивал. — Мальчишка прерывисто вздохнул — на остатках плача. — Кроме родителей у меня, кажется, только дальние родственники есть. Эти, из лаборатории, всё-таки на всякий случай предприняли поиски. Боялись, что меня могут искать.

— Но Координатора придётся предупредить, чтобы он проверил своих сотрудников, — решила Селена. — Джарри, как думаешь?

— Не сразу, — решительно высказался маг. — Это ещё обдумать надо. И вообще… Не забывайте, что мы тоже в некоторой конфронтации с драконами. А уж если они узнают, что мы время от времени пробираемся в город, разговаривать с ними, чую, трудно будет.