Люби меня по-французски (ЛП) - Харлоу Мелани. Страница 32
— Я же говорил тебе, что не будет никакой паузы. В действительности, ты сейчас добавила целый новый уровень.
Целый новый уровень. Черт побери.
Я скрестила ноги по-другому.
— Ты влажная, принцесса?
— Да, — сказала я тихо.
— Я такой твердый.
Конечно же, я должна была посмотреть.
— Господи, Лукас. Ты убиваешь меня. — Мой голос был едва громче шепота, и я снова закрыла глаза. Насколько развратно будет заниматься сексом в уборной поезда?
Он низко и хрипло рассмеялся, тем самым заставил мое тело дрожать.
— Хорошо.
#
В Провансе был славный день — теплый и солнечный, а на небе всего лишь несколько прекрасных перистых облаков. Очаровательные деревушки, открытое голубое небо, зеленеющие фруктовые сады, изумительные поля лаванды — я никогда не чувствовала себя такой неблагодарной к матушке природе, сидя в арендованном внедорожнике «Тойота», наблюдая, как все это проплывает снаружи.
В этом была вина Лукаса.
Как только мы выехали из города и оказались на открытой дороге, он вытянул руку, просунул ее под мою яркую желтую юбку и провел верх по моему бедру.
Я раздвинула колени шире, отчаянно желая, чтобы он касался меня, я почти взорвалась в момент, когда его пальцы пробрались под мои влажные трусики.
— Лукас. Так хорошо.
Одной рукой он вел машину и сводил меня с ума другой, иногда дразня легкими, невесомыми касаниями, а иногда толкая меня за край, глубоко погружаясь в меня.
Я покачнулась и застонала, трахая его руку, надеясь, что он все еще планирует остановиться и дать мне все, что обещал.
Боже, когда я стала такой жадной?
Я чертовски обожала это.
— Лукас, — пробормотала я. — Я хочу тебя. Мы можем…
Внезапно он свернул с шоссе на старую грунтовую дорогу, проходящую через рощу.
— Заднее сиденье. Сейчас же, — приказал он.
С дико стучащим сердцем я перелезла через сиденье, когда он остановил машину в скрытом, тенистом месте, подальше от главной дороги. Он перелез назад, и взгляд в его глазах заставил меня тяжело дышать и потянуться к его ремню.
— Не так быстро, принцесса, — сказал он. — Сначала я хочу кое-что сделать. — С этими словами он подхватил меня под бедра и дернул так, чтобы я легла на спину. Затем он потянул мои трусики вниз и снял с одной ноги, оставив их висеть на другой лодыжке, как маленький белый флаг капитуляции.
Опустившись на колени, он забросил мои ноги себе на плечи и зарылся головой мне под юбку.
Я закричала от первого прикосновения его языка, уперевшись одной потной рукой в окно, а другой за спинку заднего сиденья.
— Черт, ты такая вкусная. — Он медленно и нежно облизал меня. — Как гребаная конфетка. Как серединка шоколадных яиц на Пасху. Помнишь их? — он перешел к более быстрым движениям и кружил по моему клитору, а я ударила по окну.
— Ты издеваешься? Я, черт побери, не могу думать, когда ты делаешь это, я едва могу дышать. — О боже. О боже мой! Мотая головой из стороны в сторону, я почувствовала, как сжимаются мои мышцы, когда он, приподнимая мои бедра руками, проник в меня языком.
— Я не могу вынести это, так хорошо, — закричала я, чувствуя, как тепло расцветает между моими ногами. — Лукас!
Он вытянул одну руку и потер мой клитор жестко и быстро, я снова закричал его имя, и мой оргазм подражал ритму его языка.
Через секунду после того как это прекратилось, Лукас расстегнул джинсы и спустил их достаточно, чтобы освободить свой пульсирующий член. Он развел мои ноги в стороны, разорвал зубами пакетик с презервативом и раскатал его.
Волна разочарования прокатилась по мне — я хотела ощущать его кожа к коже.
Какого черта, Миа? Ты сумасшедшая?
Да!
Две секунды спустя он был во мне, погружаясь в мое влажное, разгоряченное лоно с такой яростью, что заставила меня хватать воздух ртом.
Я вцепилась в его рубашку, желая сорвать ее с него, оторвать пуговицы, разорвать швы. Я хотела его немедленно, отчаянно, безумно.
— Да, — застонала я, наслаждаясь тем, как жестко ударялись наши тела.
— Тебе нравится грубо? — он едва мог говорить, он так жестко вбивался в меня. — Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя жестче?
Я немного заскулила от этой мысли, задаваясь вопросом, как это вообще возможно, но секунду спустя мои глаза закатились, когда он приподнялся надо мной, держась за переднее и заднее сиденья и толкаясь в меня с еще большей силой. Я оживилась под ним, чувствуя приближение второго оргазма.
— Я чертовски люблю, когда ты двигаешься подо мной, как будто ты не можешь получить достаточно моего члена, — зарычал он, слова прерывались его мощными толчками.
Я действительно не могла, я хотела сказать ему. Мне было недостаточно. Но говорить было уже слишком поздно. Моя голова упала на бок, мой рот открылся в безмолвном экстазе и агонии, балансируя на грани.
Он замедлился, убивая меня своим размеренным, спокойным ритмом.
— Дотронься до своей груди для меня. Дай мне посмотреть.
Я задрала свою футболку и подняла руки к своей груди, ущипнув твердые, покалывающие соски через кружевной лифчик.
— Да, вот так. — Он застонал и снова увеличил свой темп, опасно близко подталкивая меня к краю. — Черт, ты идеальная. Мне нравится наблюдать за тобой, это заставляет меня так сильно кончать... о боже...
— Да, — выдохнула я. — О боже, да. Вот так, вот так. — Толкнув меня за край, Лукас кончил вместе со мной.
Слова были забыты. Он привел нас обоих к краю, каждый из нас кричал, когда сквозь нас проходили волны удовольствия.
Лукас рухнул на меня сверху, и я положила руки ему на голову, запустила пальцы в его волосы, которые я так обожала. Мы тяжело дышали, наша одежда была натянута на груди.
Когда я смогла говорить, мой голос был тихим и хриплым.
— Секс в машине. Вычеркнуто. Из. Списка.
Лукас рассмеялся.
— Как насчет секса на вилле? Он есть в списке?
— Теперь есть.
Глава 16
Мы проехали остаток пути до виллы с опущенными стеклами и с ревущей музыкой. Мы с Лукасом обнаружили взаимную симпатию к классическому Майклу Джексону, и хотя это было нелепо — проноситься по сельской местности Прованса с запахом лаванды и подсолнухов за окном, в машине, из которой доносилось взрывная «Off the Wall», это нас не беспокоило.
Меня ничего не беспокоило.
— Боже, Лукас, я так счастлива сейчас. — Я высунула руку в окно, чтобы теплый поток воздуха обдувал ее. — Спасибо большое, что пригласил меня поехать с тобой.
— Пожалуйста. Я рад, что ты поехала.
Я посмотрела на него.
— Что?
— Я жду грязной шуточки, после «рад, что ты поехала». (прим.пер. в англ. языке come кроме движения обозначает «кончить»)
На его лице появилась ухмылка, соответствующая моей.
— Никаких шуток. Я серьезно.
Я наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку, прежде чем прислонила голову к окну, закрыв глаза и чувствуя ветер на своем лице. Боже, я и правда счастлива. Я ведь могу привыкнуть к этому.
Нет. Ты не можешь. Это временно.
Мой внутренний голос начал раздражать меня почти так же, как моя мать. Как будто они не хотели, чтобы я расслабилась и наслаждалась поездкой. Я наконец позвонила маме, как раз перед тем как покинуть Париж, и она пилила меня несколько минут, но в конце своей обличительной речи все-таки успокоилась и спросила, как у меня дела. Я сказала ей, что я в порядке, мне гораздо лучше, чем было долгое время, и заверила ее, что я в полной безопасности и счастлива.
Ее голос звучал почти разочарованно.
— Ну, не снижай свою бдительность. Когда люди видят иностранную женщину, путешествующую одну, они думают, что она легкая мишень.
— Поняла, мам. — Я сжала и разжала кулак.
— Ну ладно, дорогая. Позвони, прежде чем будешь уезжать, хорошо? Когда ты возвращаешься?
Мое тело поникло. Я не хотела думать об отъезде.