Ученик ученика - Корн Владимир Алексеевич. Страница 47

В общем, по словам Тибора, работа мне предстояла интересная, достойная мужчины и при этом хорошо оплачиваемая.

После того как нас распустили из строя, я отправился пристреливать новый пистолет. С виду он был не очень новым, а вот во всем остальном выглядел отлично. Его первый хозяин выложил за него когда-то кругленькую сумму. Разве что последний его обладатель, тот, с чьего пояса я оружие и снял, вниманием слишком не баловал. Запустил он его немного. Ну это дело быстро поправимое. Навыки имеются, пусть и не на таких допотопных образцах отточенные.

Самым старым оружием, что мне проходилось держать в руках и из которого довелось стрелять, был наган 1913 года выпуска, с царским орлом на раме. Помнится, когда-то я даже немного гордился тем, что мне посчастливилось держать в руках такую древность. Теперь он мне представлялся вершиной человеческой мысли и венцом технической революции.

Ничего, и к этому пистолету привыкнуть можно. Главное – навыки. А они, как известно, зависят только от опыта. Намного лучше он в руку ложится, в отличие от его прежнего собрата, тоже трофейного.

Стрелять здесь принято боком к мишени, держа пистолет в вытянутой руке. Конечно, когда есть возможность и время встать в нужную позицию. Действительно, держать оружие таким образом удобнее, все-таки вес нешуточный, раза в два больше мне привычного. И другая причина есть, не менее важная: стоя боком к врагу, ты значительно уменьшаешь площадь своего тела как мишени.

Со временем от этого, понятное дело, откажутся, как и в моем мире. Современные мне пистолеты обладают достаточной пробивной силой, чтобы выпущенная из них пуля могла прошить тело насквозь. Так что боком лучше не вставать: больше шансов выжить при ранении, иначе одним выстрелом могут быть поражены оба парных внутренних органа.

Но это так, лирическое отступление. Пока же мне нужно научиться стрелять левой рукой. Потому что основным оружием останется клинок, у которого не бывает осечек и пуля не выкатывается из ствола в самый ответственный момент.

И еще один важный момент: если положить во время выстрела рукоятку пистолета на правую руку с клинком, ствол не так «играет», да и встать можно если не боком, то уже вполоборота корпуса, что тоже существенно. Интересно, это моя собственная находка или кто-то уже так делает? Надо будет у Тибора спросить, он в таких вещах дока.

Вот только заряжать пистолет после каждого выстрела долго и хлопотно. Да и кремень менять пора, что-то осечки зачастили. Все, стрельбы на сегодня хватит, иначе можно и оглохнуть.

Я возвращался в свою комнату, когда меня подозвал к себе Горднер и спросил, не приходилось ли мне слышать в тех краях, откуда я прибыл, о таком человеке, как Фред Груен. Надо же, оказывается, мир тесен не только на моей родной планете.

– Да, господин барон. Я знаю этого человека. И должен вам признаться, многим ему обязан, – не замедлил я с ответом.

Мои рассказы о времени, проведенном вместе с Фредом, закончились далеко за полночь. Скрасить вечер нам помогли две бутылки вина. Кроме барона у меня был и еще один слушатель – Михен, правая рука Горднера. То, что Михен не слуга, – это точно. Слугой барона был пожилой мужик, прихрамывающий на правую ногу, Бетор. И держал его Горднер скорее из жалости, потому что бывали дни, когда тот даже с постели подняться не мог. Особенно в сырую погоду.

Я Бетора и не видел еще, о его существовании мне Тибор поведал. Вот у кого точно рот никогда не закрывается, он даже во сне иногда что-то бормочет. И что характерно, не надоедает его слушать.

Возможно, когда-нибудь потом надоест, а пока любой из его рассказов является для меня источником информации.

Горднера интересовало все, что было связано с Фредом. Где он, кто с ним, чем занимается и что планирует делать дальше. Ну насчет его планов мы особо никогда не разговаривали, а вот все остальное мне было известно. Как было известно самому Горднеру о картине, висящей в каюте Фреда. Ему тоже, кстати, понравилось мое толкование ее сущности.

Внешне они похожи не были, так что вряд ли являлись родственниками. Наверное, когда-то у них были общие дела.

Некоторые эпизоды мне пару раз приходилось повторять. А о дуэли Фреда с капитаном «Пулуса», я и имени его уже не вспомню, только кличка Хряк в памяти задержалась, вообще не меньше четырех раз рассказывал.

Потом Горднер с Михеном ударились в воспоминания о делах минувших. И в их воспоминаниях тоже присутствовал Фред.

Следующим вечером мне пришлось здорово раскошелиться, потому что традиции нарушать нельзя, на то они и традиции. Хорошо хоть с визитом в ближайшую корчму отправились не все. На количество моих гостей повлиял и тот факт, что несколько человек должны были прибыть через пару дней. Отсутствующих решили не дожидаться, потому что сразу по их прибытии нам предстояло удалиться в неизвестном направлении. А что же это за гулянка, если на следующий день нет возможности от нее отдохнуть?

Я, по наивности своей, думал, что люди, с которыми мне теперь предстоит «работать», повышают боевое мастерство все свободное от сна и принятия пищи время, благо возможности позволяют. Оказалось, что это не так, вернее, не совсем так. Тренировались эти парни больше от скуки, не более пары часов в день. В остальное время каждый занимался своими делами. Правильно это или нет – судить не мне. Да у них, наверное, и не было особой надобности в изматывающих тренировках: все они в той или иной степени были мастерами своего дела и стремились лишь поддерживать форму.

Поэтому я до сих пор был в недоумении, какими критериями отбора руководствовался Горднер, предлагая мне остаться в его отряде.

Посмотреть на наш с Тибором учебный бой собрались практически все. Оно и понятно: каждому интересно, кто я такой и насколько мне можно будет доверить свою жизнь. Продержаться мне удалось минуты полторы-две, я даже запыхаться не успел. Мог бы и дольше, поскольку следовал рекомендациям Дерка – не забывал держать дистанцию. Были моменты, когда мне почти удалось достать Тибора, но… скорости не хватило. Все-таки техника у него была… не сравнить с моей. Он всегда успевал отбить мой клинок.

И все же он молодец. Не стал задаваться, не говорил, какой он крутой боец, а сразу же все мои промахи объяснил. И дал мне целую кучу советов.

Горднер тоже наблюдал за нашим поединком. Только по его лицу никогда ничего не понять. Да и без того все ясно, небось думает, какого крутого бойца он нашел. Это он еще не видел, как я верхом биться умею.

В корчме мы посидели отлично. Видимо, парни не в первый раз ее посещали и даже не во второй, поскольку чуть ли не всех их знали по именам. И кухня оказалась вполне приличная. Вино, мясо, сыр, зелень – что еще нужно для хорошего настроения? Ну разве что немного женской ласки. Из той, что по доступным ценам. Но тут уже без меня обошлось и без моих денег. Не стал я парням компанию составлять, когда они отправились в веселый дом.

Как обычно, пирушка началась с воспоминаний о тех делах, в которых им пришлось вместе участвовать. А вспомнить им, судя по рассказам, было что. Давно я так не веселился, потому что каждая история была связана с каким-нибудь смешным случаем из их обширной практики.

Затем, на минуту взгрустнув, помянули погибших, не доживших до этой вечеринки.

Но, как говорится, живым живое, и вновь пошли тосты, здравицы, шутки и дружеские подковырки.

В самом начале мне пришлось осушить здоровенный рог, даже не представляю, какому животному он мог принадлежать. Рог, кстати, с собой принесли. Так я должен был подтвердить свое право находиться среди новых своих боевых товарищей. И этот обычай меня вполне устроил. Вот если бы мне предстояло срубить на полном скаку несколько соломенных чучел, тогда наш поход пришлось бы отложить на неопределенное время. Потому что такая задача для меня, прямо скажем, пока не очень выполнима. А влить в себя, не отрываясь, почти два литра виноградного вина… да за милую душу и за здравие всех присутствующих! Тем более что следующие тосты можно было лишь поддерживать стуком своей оловянной кружки о другие емкости и только слегка пригубить ее содержимое.