Ученик ученика - Корн Владимир Алексеевич. Страница 54

Парни с самым озабоченным видом обошли вокруг здания корчмы, один даже что-то записывал. Естественно, что хозяину сообщили о непонятном поведении странных визитеров. Тот вышел из корчмы и попытался выведать, чего им, собственно, нужно. Его вежливо попросили подождать, сообщив, что сейчас приедет господин архитектор и все объяснит. На глазах хозяина из кладки стены вывернули один из камней и опять что-то записали.

Затем работнички решили скоротать время до прибытия архитектора за кружечкой пива. Он, правда, не заставил себя долго ждать, прибыв буквально через четверть часа.

Первым делом он дал разгон своим нерадивым сотрудникам за то, что они вместо выполнения своих непосредственных обязанностей вливают, как он выразился, в свою требуху пиво. И дело закрутилось дальше.

Работники растворили окна, находящиеся на противоположных стенах, отодвинули в стороны мешающие им лавки и столы и вбили в деревянный пол здоровенный железный лом. Затем привязали к нему веревки, пропустили через открытые окна и, хорошенько натянув, застыли.

Господин градостроитель бережно извлек из кофра нечто очень напоминающее буссоль, водрузил ее на вершину лома и начал усиленно «снимать показания», изредка выкрикивая какие-то непонятные слова, которые тут же старательно записывались.

После чего он так же бережно спрятал прибор обратно в кофр, тщательно смахнул со лба выступивший от непосильной работы пот и потребовал у хозяина бокал самого что ни на есть лучшего вина, что у него имеется.

Здесь владелец решился-таки робко поинтересоваться у него, что же, собственно, происходит. И ему охотно ответили, что ничего особенного. Просто возникла необходимость расширить подъезд к мосту, время настоятельно этого требует. Так что корчму придется снести. Но пусть хозяин не беспокоится: буквально полгода-год (в самом худшем случае – полтора) – и городские власти непременно возместят ему стоимость харчевни.

Вообще-то подъезд к мосту было бы значительно удобней расширить на противоположной стороне, но что сделано, то сделано. И господин архитектор еще раз обругал своих помощников, которые в силу своей тупости не могут разобрать, где тут лево, а где право.

Во всем этом действе было два скользких момента: исполнитель роли важного начальника и бумага, подтверждающая его полномочия. Вообще-то бумага была, даже что-то вроде печати на ней имелось. Поскольку мы не знали, как эта самая печать должна выглядеть и нужна ли она вообще, то постарались выполнить ее в соответствии со своим представлением о ней. Тибор даже спер со стола из кабинета Горднера лист бумаги вполне приличного качества. Нашлась и древняя монета, медная, но достоинством в целый конт. Сейчас таких уже не выпускают. Герб на ней отличался от того, каким пользуются сейчас, но по размеру вполне подходил для печати.

В общем, можно было помахать «официальной бумагой» перед лицом хозяина, а вот рассматривать документ настоятельно не рекомендовалось. Лигрус со своей ролью справился просто блестяще.

Я сидел в самой глубине корчмы и от души забавлялся развернувшимся передо мной спектаклем. Лигрус был неподражаем. И манерами, и выражением лица, и усталой вальяжностью человека, которого в своем кругу не слишком-то и замечают, зато здесь он царь и бог. Сумма, запрошенная архитектором за то, чтобы перенести расширение подъезда на противоположную сторону, была вполне приемлема для корчмаря: двенадцать процентов за каждый год просрочки плюс семь процентов за срочность. Почему срочность? Да потому что нам скоро из столицы уезжать, чего же здесь непонятного. А почему именно семь? Так ведь цифра уж больно хорошая, счастливая. Ну и расходы нам нужно было покрыть на аренду гужевого транспорта и прибора. Чем же архитектор должен измерения свои производить, голыми руками, что ли?

Интересно будет узнать, что он там выкрикивал своим помощникам, крутя-вертя морскую буссоль, которую видел первый раз в жизни.

Выплатив необходимую сумму, Горелый выпроводил всю честную компанию, убедился в том, что они действительно отправились на противоположную сторону, и облегченно вздохнул. Вероятно, Перна утешало то, что на противоположной стороне дороги располагался кабак, называемый «C Айвом», и, чтобы устранить конкурирующую фирму, никаких денег не жалко.

Мне же пришлось просидеть в корчме еще четверть часа, потому что едва я отрывал лицо от кружки с пивом, как менял начинал душить безудержный смех. Наверное, самое сложное в работе афериста то, что все время необходимо сохранять серьезное выражение лица. Когда я окончательно пришел в себя, хозяин успел уже навести в заведении порядок, поставив на место мебель и даже выдернув железный штырь, для чего ему понадобилось приложить немалые усилия: парни постарались на совесть. После этого я подозвал его к себе жестом и предложил сесть. Перн на миг замешкался, затем все же плюхнулся на лавку. Немного помолчали.

– Видишь ли, в чем дело, Горелый. Край – твой старый боевой товарищ. Он ведь когда-то даже жизнь тебе спас. А ты поступил с ним очень нехорошо. И дело в общем-то даже не в деньгах. Но я не стану мучить тебя нотациями. Скажу лишь, что деньги бы ты отдал в любом случае. И ты должен поблагодарить Края хотя бы за то, что дело решилось мирным путем. Он очень об этом просил. Как бы там ни было, когда-то вы были друзьями. – Я соврал, конечно, но мне захотелось сделать так, чтобы у Перна к Краю было поменьше обид.

Сначала Перн выслушивал мой монолог с недоумением, затем наконец до него дошло, и он посмотрел на меня совсем другими глазами.

– Да-да, Горелый, все это придумал я. И согласись, вышло даже забавно. Если у тебя есть какие-нибудь вопросы, то вот он я, внимательно тебя слушаю.

Взгляд Перна скользнул по двум стражникам, зашедшим в этот момент в корчму. Затем хозяин понурил голову.

– Разумное решение. Ты вот что, Перн, принеси-ка мне лучше кружечку холодного пива, – с этими словами я положил перед ним серебряный конт, – а я, в свою очередь, сделаю так, что обо всем этом никто никогда не узнает. Поверь мне, Край не носился по Дрондеру с криками, как же подло ты с ним поступил. Вот и я этого делать не буду. Ты просто вернул свой долг – и все.

Выйдя из корчмы, я увидел поджидавшего меня Солиса, одного из близнецов.

– А ты что здесь делаешь? – поинтересовался я у него.

– Остался на всякий случай, – ответил он, затем, помолчав секунду, добавил: – Я слышал все.

И протянул мне руку открытой ладонью вверх, но не для того, чтобы я в нее что-нибудь вложил.

Часть вторая

Глава 1

Переправа

Отблески пламени играли на стволах росших вокруг поляны деревьев. Я смотрел на полулежащего возле костра Жюстина и ломал себе голову, как мне его величать. Угораздило же меня попасть в такую ситуацию – остаться наедине с наследным принцем. Не по своей воле, конечно. Хотя с какой стороны на это посмотреть.

Господин герцог – нельзя, да и не герцог он еще вовсе. Станет он им только после того, как займет место отца. Кроме того, этим обращением могут пользоваться только равные ему по родовитости люди. В моем случае это будет звучать если не как оскорбление, то как проявление неуважения – точно. Ваша светлость, ваше сиятельство, мой господин? Ага, и еще кланяться после каждого обращения. Нет, никак я не могу привыкнуть к подобным вещам, хотя и пора бы уже. Кроме всего прочего, он моложе меня почти на добрых десять лет.

Я нес его на себе несколько часов. Нес на закорках, так, по-моему, это называется. И еще старался при этом бежать. Тогда у меня не возникало проблем с обращением, главное было уйти от погони как можно дальше. В итоге нам это удалось. Мы сумели оторваться и сейчас размышляли, как поступить дальше. Возвращаться назад – крайне опасно, во всяком случае, наследнику Эйсенского престола. Да и мне в общем-то тоже, поскольку я стану нежелательным свидетелем убийства будущего наследника Эйсенского престола. Если уж они не побоятся сделать это с сыном весьма могущественного герцога, то меня попросту раздавят как случайно попавшуюся под сапог букашку.